О буднях узбекских хлопкоробов известно не так уж много. О них можно узнать разве что из докладов правозащитных организаций. Ученый из США, побывав в узбекском селе, написал о жизни дехкан.
Антрополог Рассел Занка из американского северо-восточного Университета Иллинойса, автор книги «Жизнь в мусульманском узбекском селе: хлопководство после коммунизма», побеседовал с журналистом Узбекской службы «Голоса Америки» Навбахор Имамовой о своём исследовании и о знакомстве с жизнью фермеров.
Рассел Занка заинтересовался Советским Союзом еще в подростковом возрасте. Он рос в нью-йоркском районе Квинс, и среди его знакомых были бухарские евреи из Узбекистана.
Чувствуя нехватку информации о Центральной Азии, Рассел Занка выбрал Узбекистан как место, где он хотел бы провести свои этнографические исследования. Так Занка отправился жить в узбекское село, чтобы на себе испытать повседневные тяготы жизни фермеров.
Хлопок — основная сельскохозяйственная продукция Узбекистана и основной источник валютных экспортных поступлений, а страна — крупный игрок в мировой индустрии хлопка. Около 65 процентов населения занято в сельском хозяйстве, и одна треть рабочей силы страны связана с торговлей хлопком.
В стране смешанная сельскохозяйственная система, где частные участки соседствуют с большими сельскохозяйственными конгломератами.
ОТСУТСТВИЕ СВОБОД
Узбекские фермеры, говорит Рассел Занка, довольно ограничены в своей деятельности и «не имеют большого контроля над тем, что они выращивают и что они производят».
— Они опытны, как и любой другой фермер, в смысле выращивания и с точки зрения того, что необходимо сделать для значительного урожая, и всё прочее, но они на самом деле не владеют своей собственной землей, они не владеют своей продукцией, — говорит Рассел Занка.
Люди не против выращивания хлопка, но они хотели бы иметь возможность разнообразить посевы, полагает Рассел Занка. По большей части узбекские фермеры продолжают оставаться малоимущими. Даже после богатого урожая доход от его продажи редко доходит до карманов фермеров, а увеличение выпуска продукции в каком-то районе вовсе не означает, что правительство будет улучшать его инфраструктуру.
Изменение системы, однако, не воспринимается как вариант, воплощение которого возможно в принципе. По мнению Рассела Занки, люди видят коррумпированность системы, но вместе с тем не видят никакого выхода из ситуации. Насколько узбекское государство не любит быть раскритикованным, настолько также, пожалуй, мало надежд на то, что фермеры смогут объединиться и выступить политически организованной силой. Кроме того, элите не хватает политической воли, чтобы ввести новшества и реформировать систему.
Официальные визиты проходят по советским сценариям, рассказывает антрополог.
— Вам лучше быть снаружи, вам лучше помахать рукой, вам лучше выглядеть счастливыми, и вам лучше надеть свою лучшую одежду — так наставляют фермеров местные чиновники и начальники, — говорит Рассел Занка.
Раньше были попытки сплотить фермеров. Активист оппозиции Нигора Хидоятова, возглавляющая партию «Свободные дехкане», говорила Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода» в 2005 году, что основная цель ее партии — приватизировать землю.
— Это сельскохозяйственная страна, и первый вопрос, который необходимо решить, — это приватизация земли. Но приватизация невозможна без либерализации, демократизации и общей открытости, — говорила Нигора Хидоятова.
Восемь лет спустя, однако, демократизация так и не наступила. Сама Нигора Хидоятова бежала в 2012 году из Узбекистана, по ее рассказам, из-за угроз и неоднократных вызовов на допросы.
По мнению антрополога, для того чтобы в сельской местности произошли изменения, нужны активисты и развитое гражданское общество с политически заинтересованными людьми — но таких видов свобод в Узбекистане просто не существует.
— Я думаю, что многие люди хотели бы сделать помесь государства, играющего более благотворную роль в их жизни, с возможностью также быть независимым, быть частником и испытать вкус капитализма, которого, я думаю, многие люди действительно не знали, — делится своими наблюдениями Рассел Занка.
МЕНЬШЕ ДЕТЕЙ, БОЛЬШЕ ВЗРОСЛЫХ
По проблеме использования детского труда в Узбекистане Рассел Занка заявляет, что видел детей, собирающих хлопок на полях, но не был свидетелем страшных историй о принуждении к труду.
— Дети были вне школы, может быть, месяц... но дети выходили на полдня, и, на мой взгляд, это было похоже на развлечения, но не то, что бы они действительно хотели собирать хлопок. Но я не вижу это так, как это представлено иногда, мол, боже мой, эти дети работают из-под палки или они идут маршем на поля. Я не пытаюсь недооценивать это, так как я думаю, что это очень серьезный вопрос, и я, конечно, считаю, что государство должно сделать гораздо больше для обеспечения того, чтобы этого не происходило и они не закрывали школы, — говорит антрополог.
Власти Узбекистана отрицают использование детского труда для сбора урожая хлопка. В сентябре информационное агентство «Жахон» министерства иностранных дел Узбекистана выпустило официальное сообщение, в котором говорится, что «использование принудительного детского труда на сельскохозяйственных работах, в том числе при сборе хлопка, не допускается».
Далее в сообщении написано, что «учащиеся колледжей и лицеев, достигшие 16 лет, могут быть добровольно и в свободное от учебы время привлечены к сбору хлопка вблизи их места проживания для оказания помощи своим родителям или родственникам».
Несмотря на это, в различных СМИ всё равно появились сообщения о детях, участвующих в работах по уборке хлопка. Узбекский новостной сайт 12uz.com, ссылаясь на министерство народного образования страны, эти заявления отвергнул.
— Анонимные сообщения некоторых зарубежных СМИ о том, что в Иштыханском районе Самаркандской области учащихся ряда школ привлекают к уборке хлопка, было проверено сотрудниками областного и районного управлений народного образования. Установлено, что все приведенные факты не соответствуют действительности, — сообщает пресс-служба министерства народного образования.
И хотя в очередном докладе правозащитной организации Human Rights Watch, выпущенном в конце января, говорится, что из-за давления международного сообщества власти Узбекистана стали меньше выводить детей на поля, они компенсировали их отсутствие — взрослыми и молодежью.
По мнению специалиста по Центральной Азии правозащитной организации Human Rights Watch Стива Свердлова, замена детей на хлопковых полях взрослыми и учащимися колледжей и лицеев в возрасте от 15 лет не решает проблемы принудительного труда в Узбекистане, пишет новостной сайт Uznews.net.
Миллионы граждан Узбекистана, среди которых учителя, доктора и младший медицинский персонал, были привлечены к сбору хлопка под угрозой наказания в случае отказа.
— Изменение возраста тех, кого заставляют собирать хлопок, — циничная попытка узбекского правительства заглушить критику. Эксплуатационная, незаконная, принудительная система привлечения взрослых и детей остается сильной, как прежде, — говорит Стив Свердлов.
Источник: azattyq.org
Правила комментирования
comments powered by Disqus