Мир вокруг нас меняется прямо на глазах, и кое-что из происходящего не внушает большого оптимизма. О коллизиях международной политики и нашем месте в ней мы беседуем с известным казахстанским экспертом, кандидатом политических наук Досымом Сатпаевым.
Борьба за сферы влияния
- Обострение международной ситуации из-за украинских событий некоторые наблюдатели расценивают как возврат ко временам "холодной войны". С вашей точки зрения, насколько правомочна такая постановка вопроса?
- Передел мира идет с момента распада биполярной системы. Этот процесс не останавливался, поскольку история международных отношений, как правильно кто-то заметил, - это всегда история гегемонов. Одни приходят на смену другим, а третьи надолго застревают на вторых ролях. В любом случае "дипломатия канонерок" и "политика реванша" никуда не исчезли. Если исходить из того, что между Россией и США уже в течение долгого периода был "холодный мир", который изредка согревался небольшими потеплениями, то трансформация этого "холодного мира" в "холодную войну" является вполне объективным процессом. Хотя если копнуть глубже сам термин "холодная война", то сейчас, конечно, есть определенные отличия, так как раньше было противостояние не только СССР и США, но и двух идеологических лагерей: капиталистического и социалистического. И само противостояние носило глобальный характер. Сейчас же все более локально и замыкается на постсоветском пространстве. К тому же ни у США, ни у России нет прочного лагеря союзников в этой конфронтации. Часть европейских стран не хочет ужесточения санкций против Москвы, поскольку имеет слишком тесные связи с Россией. В свою очередь, Москва своими действиями в Грузии и в Украине вряд ли увеличила количество своих друзей на постсоветском пространстве, если не наоборот. Даже Беларусь выступила против федерализации Украины.
В любом случае все это говорит о том, что передел сфер влияния на постсоветском пространстве переходит в более активную фазу. И сейчас в нем участвуют четыре страны: Россия, Турция, Китай и США. Первые два государства пытаются закрепить за собой статус субрегиональных держав. Стамбул лоббирует ускорение процессов объединения тюркоязычного мира и параллельно старается закрепить за собой роль одного из новых центров модернизационного ислама. Кстати, внутри Казахстана есть немало "фанатов" такой модели. В свою очередь, Москва активно поддержала идею евразийской интеграции как инструмент "собирания земель".
При этом для России тот же Крым - это не просто реванш, наказание участников "госпереворота" в Киеве. Своими действиями Россия пытается активно показать Западу, что с ней уже необходимо считаться. В 2008-м, во время конфликта с Грузией, Москва лишь прощупала западную реакцию на свои геополитические претензии. В этом году Кремль уже заявил свои права на более крупную игру, в которой, к сожалению, Украина является лишь фигурой на шахматной доске. Ведь Запад долгое время пытался расширить свое жизненное геополитическое пространство до российских границ через включение Украины в сферу своего влияния. А Москва всеми силами пытается вернуть контроль над своими "мягкими подбрюшьями".
Что касается Китая, то он не скрывает амбиций получить в ближайшей перспективе статус не только военной, но и финансово-экономической сверхдержавы. При этом уже сейчас в экономическом плане Пекин фактически превращается в главного игрока на всем постсоветском пространстве. Известно, что Китай активно раздавал кредиты той же Украине, инвестируя в ее сельское хозяйство. Можно предположить, что с ростом инвестиционных и политических рисков в этой стране Пекин, скорее всего, еще больше усилит свое присутствие в агропромышленном комплексе Казахстана, не ограничиваясь только нефтегазовой сферой. Кстати, и для Вашингтона, и для Москвы этот новый расклад сил не несет ничего хорошего. Бывший спикер палаты представителей конгресса США Ньют Гингрич на недавнем Евразийском медиа-форуме в Астане вообще договорился до того, что потенциальная агрессия Китая для США сегодня более неприятна, чем агрессия России. В свою очередь, Москве тоже вряд ли доставит удовольствие активность Пекина в зоне ее жизненных интересов, в том числе через трансформацию ШОС в мощный экономический инструмент влияния. Кстати, для России создание Таможенного союза, а затем и ЕАЭС является больше геополитическим проектом, в том числе с точки зрения сдерживания экономической активности Китая на постсоветском пространстве. Но это, судя по всему, мало помогло Москве, ведь товарооборот того же Казахстана с Китаем сейчас выше, чем товарооборот с Россией.
В потоках чужой лжи
- Возникает естественный вопрос: какую роль отводят Казахстану на этой шахматной доске? Ведь мы оказываемся в самом центре геополитической "разборки".
- Основная наша проблема - та, что ни в военном, ни в экономическом плане мы не относимся к сильным игрокам. Более того, наша независимость - это тоже иллюзия, так как во многих сферах мы ее утеряли. Взять информационное пространство, где доминируют иностранные медийные структуры, или финансово-экономический сегмент, чье состояние зависит не от действий нашего правительства и Нацбанка, а от внешних факторов, будь то цена на нефть или экономическая ситуация в России, Китае, США и т.д. Более того, с самого начала руководство Казахстана сделало ставку на гарантии международных договоров и на нашем участии в многочисленных региональных объединениях: ОДКБ, ШОС, СВМДА, ОИС и др. То есть наша национальная безопасность зависит не от наших вооруженных сил, а от многочисленных международных соглашений, к которым, кстати, относился и Будапештский договор. Таким образом, наша безопасность, территориальная целостность держатся на очень зыбкой почве - невмешательстве в наши внутренние дела стран, которые пока еще соблюдают международные договоренности. Но здесь смущает слово "пока". Наихудший вариант для нас - встать под военное или экономическое крыло более сильного игрока, так как это окончательно разрушит нашу многовекторную политику и приведет к потере суверенных прав. Конечно, есть еще один экзотический вариант, который не очень надежен, но интересен в плане дискуссии. Речь идет о получении статуса нейтрального государства, которое берет на себя обязательство по неучастию в любых локальных и глобальных военных конфликтах. При этом сохраняется возможность для двустороннего военно-технического сотрудничества с другими странами без присутствия в тех или иных военных блоках. Мы, конечно, не Швейцария, но если будет шанс сохранить свой суверенитет таким способом, то почему бы и нет? В конце концов, Швейцарии это удавалось делать довольно долго, находясь в окружении амбициозных и агрессивных европейских держав.
- Как бы вы оценили влияние украинского кризиса и развернувшейся на этом фоне информационной войны между Россией и США на казахстанское массовое сознание? Можно ли утверждать, что это сознание оказалось расколотым? Если да, то по какой линии (политической, этнической) проходит водораздел?
- Есть старая поговорка, отражающая суть геополитических реалий: "Сначала приходит проповедник. Затем купец. А потом и солдат". То есть сначала идет борьба за души и умы людей. И после победы на этом фронте уже не составит большого труда захватить территорию и ресурсы любого государства. Под конец все можно закрепить военным status quo. События в Украине не стали исключением. Как говорил в свое время Отто фон Бисмарк, "никогда столько не лгут, как во время войны, после охоты и до выборов". И казахстанцы были втянуты в чужую информационную войну, где трудно было отличить правду или полуправду от дезинформации и лжи. Причина в том, что мы уже давно стали информационной колонией. Сейчас на информационном пространстве Казахстана доминируют четыре основных игрока: Россия, западные транснациональные медиа-корпорации и социальные сети, а также слухократия. И все это является доказательством того, что Казахстан уже давно потребляет чужой контент, а вместе с ним и чужую идеологию. Печально то, что об этом говорится уже не первый год, но воз и ныне там. Максимум, до чего додумались наши власти, это создали Агентство по связи и информации, начали активно бороться со слухами, включая ужесточение уголовного наказания, и предоставили Генеральной прокуратуре возможность блокировать социальные сети. То есть опять вместо скальпеля схватились за топор, а телегу поставили впереди лошади. Вместо повышения конкурентоспособности собственного информационного поля решили продолжить закручивание гаек. Но в Законе "О национальной безопасности РК", в статье 23 черным по белому написано о недопущении информационной зависимости Казахстана, о предотвращении информационной экспансии и блокады со стороны других государств, организаций и отдельных лиц. Раскол казахстанского общества по поводу ситуации в Украине стал индикатором серьезного влияния российских и западных СМИ на формирование общественного мнения внутри Казахстана. При этом данный раскол произошел в том числе по этнической и языковой линии. Такого, кстати, не было во время грузинско-российского конфликта 2008 года. А события вокруг Украины хорошо показали, как быстро казахстанцы становятся жертвами чужой информационной войны в условиях слабости своих казахстанских медийных игроков, неспособных на трансляцию объективной информации. И это тревожный звонок для наших властей.
Действие и противодействие
- Не секрет, что с самого начала интеграционных проектов с РФ определенная часть нашего общества восприняла их не совсем позитивно. Причем речь идет не только о так называемом национал-патриотическом сегменте, но и о тех, кто реагирует через призму ухудшения социального самочувствия. Возможно ли ожидать дальнейшего нарастания антиинтеграционных настроений на фоне проявления экспансионистских тенденций во внешней политике нашего главного партнера по интеграции?
- Я как-то уже говорил о том, что дискуссия вокруг Евразийского экономического союза идет между теми, кто сравнивает этот проект с поездом, из которого еще можно выскочить, и теми, кто сравнивает его с подводной лодкой, которую уже нельзя покинуть. Многих настораживает спешка Казахстана в этих процессах. Кстати, это признавали и сами представители нашей власти. В частности, в начале нынешнего года один из представителей Министерства экономики и бюджетного планирования РК, говоря о слабой подготовке казахстанских переговорщиков во время подписания договора о создании Таможенного союза, также упоминал о сжатых сроках, в результате чего "какие-то вопросы были не проработаны или неглубоко проработаны". Возникает вопрос: "Зачем нужна была такая спешка, если она нанесла удар по нашим экономическим интересам?". Теперь столь же быстро хотят подписать договор о создании ЕАЭС. При этом текст договора вывесили за месяц до самого подписания. Хотя даже со стороны некоторых представителей бизнес-сообщества страны звучали предложения сначала внимательно проанализировать работу Таможенного союза с точки зрения всех плюсов и минусов, а уже потом загружаться в "подводную лодку". То есть необходимо было подключить к экспертизе договора не только Национальную палату предпринимателей Казахстана, но и негосударственные аналитические организации в сфере экономического и политического анализа с целью выявления всех прямых и косвенных угроз для экономического и политического суверенитета республики. Кстати, руководитель аналитического департамента "Halyk Finance" Сабит Хакимжанов в одном из интервью упоминал довольно интересный опыт в деятельности Организации экономического сотрудничества и развития. В рамках этой структуры, как отмечает эксперт, существует так называемый "Анализ регуляторного воздействия", позволяющий оценить последствия любой инициативы и, самое главное, анализировать любые альтернативные решения той или иной проблемы, которую предлагаемая инициатива призвана нейтрализовать. Думаю, что такой анализ крайне необходим при экспертизе не только любых интеграционных документов, но и многих решений наших властей как в сфере внутренней и внешней политики, так и в экономике.
Конечно, на официальном уровне идея Таможенного союза воспринимается Астаной как ее собственный продукт. А создание ЕАЭС рассматривается главой государства как "триумф" интеграционных усилий Казахстана. Возможно, это и является причиной упомянутой спешки.
- Но насколько мы контролируем данный процесс? Не является ли это иллюзией?
- Астана по наивности считает, что наше участие в ТС, а затем и в Евразийском экономическом союзе автоматически повысит нашу конкурентоспособность. Это миф. В свое время я писал о том, что, находясь между "медведем" и "драконом", мы когда-то хотели взрастить своего "барса", но вместо этого расплодили только "коррупционных кроликов". Не став сильными изнутри, не снизив коррупцию, которая мешает нашему экономическому развитию, не объединив общество, которое сейчас страдает "идейным сепаратизмом", не повысив легитимность власти, было бы глупо надеяться на то, что мы станем сильнее через участие в каких-то региональных объединениях. В качестве образца можно взять Норвегию, которая не является членом ЕС, но при этом, занимаясь, как и мы, нефтегазовыми разработками, демонстрирует значительные темпы роста ВВП, а также более высокие стандарты и уровень жизни, чем даже многие участники Европейского союза. То есть если государство имеет большое количество внутренних экономических и политических проблем, которые мешают ему быть конкурентоспособным в рамках глобальной экономики, то никакой союз не поможет. Присутствие Кыргызстана в ВТО не сделало эту страну более развитой, как, впрочем, и членство Греции в ЕС. Следовательно, сейчас мы должны делать акцент только на двустороннем сотрудничестве и на региональной кооперации лишь по отдельным направлениям взаимодействия со всеми нашими геополитическими партнерами - Китаем, Россией, США, ЕС или странами Центральной Азии. Опасно ограничивать наше экономическое сотрудничество только одним направлением, тем более с государством, которое от нас не сильно отличается с точки зрения внутренних проблем, будь то коррупция или сырьевая ориентация. Два минуса никогда не превратятся в плюс. Тем более не надо мусолить еще один наш миф о равноправном сотрудничестве в тех или иных региональных объединениях. В будущем Евразийском экономическом союзе на роль первой скрипки будет претендовать Москва. В ШОС эту роль уже играет Пекин. Даже в ЕС локомотивом выступает Германия. Это подтверждает давний тезис упомянутого Отто фон Бисмарка о наличии "всадников" и "лошадей" в любых коалициях, блоках и союзах.
В любом случае на каждое действие есть противодействие. Даже в соседнем Кыргызстане, который тоже заявил о своем вхождении в Таможенный союз, уже появились антиевразийские движения, требующие от руководства страны притормозить этот процесс в связи с действиями России на Украине. Не стоит упускать из виду то, что сегодня, спустя двадцать с лишним лет после развала СССР, никто не хочет иметь "старшего брата". Кстати, это касается и Казахстана, если иметь в виду его претензии на лидерство в Центральной Азии.
Что касается наших перспектив в Евразийском экономическом союзе, то они довольно туманные. Во-первых, существует высокая степень неопределенности относительно участия Казахстана и Белоруссии в Таможенном союзе после смены власти в этих странах. И гипотетически можно представить, что через какое-то время Казахстан вдруг заявит о необходимости выхода из ЕАЭС. Не сейчас, конечно, а после смены власти. Кстати, казахстанской общественности уже сейчас было бы интересно узнать о четких критериях и условиях, при которых республика может выйти из этой региональной организации. Во-вторых, надо учитывать демографический тренд, связанный с увеличением казахоязычной части населения, в том числе молодежи, среди которой могут быть популярны национал-патриотические настроения. Здесь я обычно привожу интересную точку зрения директора Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития (ЕАБР) Евгения Винокурова. Он верно подметил, что успешность будущей евразийской интеграции находится в прямой зависимости от привлекательности этих процессов для сегодняшней молодежи, когда точка зрения нынешних 20-25-летних граждан будет главенствовать в общественном мнении при смене поколений и элит. И если исходить из этой точки зрения, то в будущем отношение большинства граждан Казахстана к интеграционным проектам с Россией, возможно, будет меняться в худшую сторону.
Эмоции или провокации?
- В контексте происходящих событий как можно расценить скандальную историю с журналом "Аныз адам"? Это искренняя реакция части нашего общественного мнения или же неуклюжая попытка самопиара?
- Вокруг этого скандала было слишком много эмоций с обеих сторон. Поэтому на ваш вопрос я хотел бы ответить своим постом в Facebook:
"К трупам надо подпускать только патологоанатомов и могильщиков. К сумасшедшим только психиатров. А к некоторым историческим фигурам, наподобие Гитлера, Пол Пота или Сталина лучше подпускать только профессиональных историков. Не журналистов, не писателей, не блоггеров и, тем более, не политиков. У последних вообще есть повышенный риск заразиться самим и заразить других".
- В последнее время в интернет-пространство стали вбрасываться ролики с однозначно провокационным содержанием, в которых ставятся под сомнение казахская политическая история, наша этническая состоятельность и правомочность казахской государственности. Такое ощущение, что это преднамеренная провокация, направленная на дестабилизацию ситуации внутри Казахстана. Если это так, то чего можно ожидать дальше?
- Когда иммунитет в любом организме ослабевает, его тут же атакуют разные вирусы. То же самое и с провокаторами. Выше я уже говорил об ослаблении информационного иммунитета. Но слабыми являются также идеология, экономическая конструкция, да и сама политическая система, которая сильно завязана на действующем президенте. Это значит, что после его ухода появится большое количество желающих поймать свою "золотую рыбку" в мутной воде - я имею в виду внутренних и внешних игроков. Поэтому к некоторым провокационным заявлениям надо относиться внимательно, вне зависимости от источника их распространения, будь то "маргинальный" или "авторитетный" блогер или действующий политик. Это касается и слухов, которые давно уже входят в арсенал как спецслужб, так и пропагандистов всех мастей. Ведь даже маленький камешек может вызвать камнепад. В современной информационной войне трудно понять, где была просто озвучена личная позиция, а где было целенаправленное прощупывание общественного мнения, изучение его "болевого порога".
Ни ружья, ни снайперов
- Украинские события показали, что пропаганда - это вечный инструмент в любом обществе и уж тем более в любом международном раскладе. Как бы вы оценили потенциал нашей казахстанской контпропаганды? Есть ли он вообще?
- Помню, что на страницах вашей газеты я уже говорил о таком опасном явлении, как деидеологизация элиты, ставящей во главу угла конъюнктуру, а не будущее страны, материальный интерес, а не объединяющую идею. Эта элита за двадцать с лишним лет так и не смогла построить идеологическую конструкцию, которая объединила бы власть и общество. Серьезная опасность для казахстанских властей заключается в том, что многие граждане страны попали в ловушку "размытой самоидентификации". Отсюда и споры о том, что должно быть заложено в основу казахстанской государственности - этническая, религиозная или гражданская самоидентификация. А если нет такой идеологической конструкции, то нет и пропагандистского аппарата. Ведь propago в переводе с латинского означает "распространение" чего-либо. Но если нет "чего-либо", то нечего и распространять.
Любая пропаганда - это ружье, эффективность которого зависит от двух моментов. Во-первых, от того, чем оно заряжено - боевыми или холостыми патронами. Во-вторых, от того, в чьих оно руках - снайпера или мазилы. Но у нас нет ни ружья, ни снайперов. В современном мире пропаганда разных идей и ценностей делится на два уровня: внешний и внутренний. Использование сразу двух уровней под силу только крупным геополитическим игрокам. Тем же Соединенным Штатам довольно легко включить то или иное государство в свою "ось зла", используя весь свой пропагандистский инструментарий. И если завтра в эту "ось" вдруг включат Казахстан, то часть общества даже поддержит это. Аналогичная ситуация и с Россией, которая при Владимире Путине серьезно усилила весь свой пропагандистский арсенал, направленный как на консолидацию общества, так и на дискредитацию внутренних и внешних противников.
Проблема нашей республики в том, что "деидеологизация элиты" сочетается не только с "идейным сепаратизмом" внутри общества, но и с девальвацией доверия к любой официальной информации. А это значит, что у власти нет даже эффективных инструментов контрпропаганды в лице тех же официальных СМИ. Поэтому любая целенаправленная пропаганда извне может довольно легко расколоть нашу страну, ведь главная цель пропаганды - это формирование общественного мнения, в том числе посредством распространения лжи, слухов и полуправды. А что могут противопоставить этому наши псевдоидеологи? Идею проведения ЭКСПО-2017, проект переименования страны или программу ФИИР, которую в свое время тоже называли казахстанской национальной идеей?
Непропорциональная элита
- Существует точка зрения, что наша элита, включая и ее контрэлитную часть, оказалась слаба на фоне вызовов самого различного толка. Например, высказывается мнение, что она, так и не созрев для задач подлинного строительства собственного государства, пала под ударами потребительского начала. Выскажите свою точку зрения по этому поводу…
- Правящие элиты практически во всех политических системах всегда проходили три этапа. Первый был связан с накоплением первоначального капитала. Так было в Штатах, в Европе, на постсоветском пространстве. В разных странах этот процесс занимал разное время, но, как и производство колбасы, он всегда был не очень приятным. Второй этап связан с сохранением того, чтобы было накоплено или награблено. Обычно здесь и происходят самые кровавые битвы между сторонниками status quo и желающими поменять правила игры. Третий этап - самый интересный, но не всегда и не везде достижимый. Он связан с трансформацией капитала материального в капитал репутационный, при котором элитам приходится разглагольствовать о правах человека, социальной ответственности бизнеса и активно поддерживать рост среднего класса.
По мнению И.Валлерстайна, наличие среднего класса как прокладки между элитой и бедными слоями позволяет тем, кто стоит наверху, сохранить некоторые свои привилегии. Что касается нашей элиты, то она прошла через первую стадию и подходит ко второй. Не секрет, что на протяжении всех 1990-х многие представители нынешней элиты настолько активно занимались накоплением капитала и переделом собственности, что мало думали о стране. Но и теперь у них нет на это времени, поскольку сегодня они заботятся о том, как бы сохранить то, что уже накопили. То есть наша элита в основной своей массе больше компрадорская, так как готова распродать страну оптом или в розницу. Хочется надеяться, что во власти есть и представители элиты национальной, которые связывают свое будущее и будущее своих детей с той страной, где они родились и живут. В любой политической системе, на любом историческом этапе есть представители двух этих видов. Казахстан не исключение. Но все зависит от пропорций. От количества "государственников" и "временщиков" во власти. Сейчас их количество трудно определить. Но все станет ясно, когда страна окажется в сложной ситуации и "крысы" побегут с корабля. Тем более, как гласит одна шутка, "у нашей элиты уже давно есть своя "южная" и "северная" столицы - это Дубай и Лондон".
- Какой основной урок должны извлечь все мы, начиная с элит и заканчивая рядовыми гражданами, из украинских событий? Или все же, может, не стоит преувеличивать их значения?
- Я об этом уже не раз говорил и хотел бы еще раз повторить. Пример Украины очень хорошо показывает, что если страна ослаблена изнутри, то риск того, что она превратится в яблоко раздора между крупными геополитическими игроками, значительно увеличивается. Если внутри государства существуют два вида сепаратизма (сепаратизм власти от народа и "идейный сепаратизм"), когда общество настолько расколото и фрагментировано, что напоминает детонатор, который легко взорвать, то такое государство становится игрушкой в руках других геополитических игроков. А эти игроки при желании могут разыграть любую политическую карту - национальную или религиозную. Нужно хорошо понимать, что в современном мире никто не хочет видеть Казахстан сильным и конкурентоспособным государством. Ни США, ни Россия, ни ЕС, ни Китай. Одним мы нужны как сателлиты, другим - как источник сырья. Увы, таковы жесткие законы глобальной конкуренции. Но с нами будут считаться только тогда, когда мы будем сильны изнутри - политически, экономически, идеологически. О такой крепкий орех можно и зубы поломать.
Правила комментирования
comments powered by Disqus