Общество Узбекистана традиционно испытывает на себе сильное влияние конфессиональной идентичности. Даже в советский период истории значительная часть населения Узбекистана продолжала жить по канонам ханафитского мазхаба, а часть (особенно в Мавераннахре – регионе, находящемся между Амударьей и Сырдарьей) придерживалась даже шафиитского масхаба. В Узбекистане традиционно сильны духовные школы Ислама, обладающие весомым авторитетом во всем исламском мире.

Несмотря на то, что далеко не все мусульманские лидеры стремиться к политизации Ислама, нынешняя светская власть рассматривает распространение исламской идентичности как угрозу.

И. Каримову бессменно руководящему Узбекистаном с 1989 г. удалось если не полностью подавить, то довести оппозицию до уровня зачаточного состояния, которая практически целиком вытеснена за границу, или находится в местах заключения. Сама же социальная жизнь оппозиции имеет скорее не фактический, а медийный характер и «подогревается» различными оппозиционными по отношению к И. Каримову англо- и русскоязычными сайтами и изданиями.

В этих условиях, религия не может не рассматриваться в качестве реальной альтернативы не только светско-национальной идентичности, но также и в качестве противовеса всей системе государственного управления. В этих условиях официальный Ташкент, начиная с середины 1990-х гг. взял под жесткий контроль управление конфессиональными и межконфессиональными отношениями. Власти с одной стороны, пытаются не допустить политизации Ислама, а с другой жестко пресекают деятельность других конфессий в республике (католицизм, протестантизм, христианские секты). Паствы таких традиционных для нацменьшинств Узбекистана конфессий как православие и иудаизм также не всегда находят понимание властей. В различных СМИ отмечалось, что особенно жесткие преследования властей направлены на перешедших из Ислама в иную конфессию этнических узбеков.

В Узбекистане, как и, пожалуй, в Туркменистане, Ислам является единственной реальной альтернативой нынешней власти. Конечно, существует еще вариант с т.н. «ролью личности в истории», предполагающий, что со сменой власти вследствие естественных причин Узбекистан возьмет курс на трансформацию политического режима. Однако реалистичность этого сценария вряд ли следует переоценивать. Механизмы выдвижения и смены политических элит в Узбекистане являются не только традиционными, но и устоявшимися, поэтому вряд ли одна личность, будучи выдвинутой кланами, захочет рушить сложившийся порядок, и менять всю систему.

В условиях аполитичности и достаточно низкой политической культуры у подавляющего большинства населения конфессиональный

фактор актуализирует свою значимость. Неслучайно за весь постсоветский период наиболее реальные угрозы режиму И. Каримова наряду с клановыми противостояниями (которые, впрочем, остаются не транспарентными для исследователей) представлял собой радикализированный Ислам и межэтнические противоречия. В 1999 г. Исламское движение Узбекистана (ИДУ), поставив цель – свержение режим И. Каримова провело ряд терактов на территории Узбекистана.

После этого боевики ИДУ были оттеснены в Афганистан, а потом и в Пакистан. Помимо этого, произошло несколько расколов в этой организации, однако она продолжает существовать. Сейчас деятельность ИДУ ориентирована не только на Узбекистан, но и на Пакистан, Афганистан, Таджикистан. Однако тот факт, что значительный процент пропагандистского контента ИДУ осуществляется на узбекском, недвусмысленно свидетельствует о цели организации.

В июле 2014 г. боевики ИДУ организовали дерзкую атаку на крупный аэропорт «Джинна» в Карачи. Как отмечают эксперты, это было сделано преимущественно для того, чтобы показать свою боеспособность и привлечь спонсоров для дальнейшей террористической деятельности.

Процессы радикализации Ислама не дают покоя Исламу Каримову. В середине апреля 2013 г. во время визита в Москву узбекский лидер демонстрировал крайнюю обеспокоенность в связи с выводом войск из Афганистана и возможным экспортом нетрадиционных угроз безопасности. И. Каримов понимает, что Москва ни при каких обстоятельствах (в отличие, кстати, от других геополитических игроков в Центральной Азии) не станет поддерживать радикализацию Ислама. Фактор мигрантов, тесные социохозяйственные контакты России с Центральной Азии делают такую стратегию губительной для России. Тогда как США могут себе позволить не только бороться с терроризмом и исламским экстремизмом, но и опосредовано (через Саудовскую Аравию и Катар) стимулировать их развитие.

Одна из сильнейших в Центральной Азии армия, достаточно эффективные спецслужбы, полный контроль государства над ячейками гражданского общества (махали) – все это выступают мощным противодействующим фактором против радикализации Ислама в Узбекистане. Однако отчужденность и даже озлобленность на власть большинства населения, а также геополитический крен в сторону Запада – ослабляют позиции Ташкента в этом вопросе.

Радикализация Ислама в Кыргызстане, где последние годы была американская авиабаза, заставляет диалектически предположить, что распространение радикализма искусственно стимулируется Западом, дабы оправдать свое военное присутствие в регионе. По крайней мере, никаких убедительных контраргументов относительно этого взгляда не существует.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram