Туркменистан начинает отходить от принципов нейтральной, фактической изоляционистской политики и начинает активнее вести поиск союзников. В этом контексте рассматривают визиты в Ашхабад в 2014 году президентов Узбекистана Ислама Каримова и Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. В ходе обоих визитов немаловажное место в повестке дня занимали вопросы безопасности и проблемы соседнего Афганистана, с которыми приходится сталкиваться региональным игрокам.

Действительно, 2014 год принес Туркменистану обострение ситуации на афганской границе, участившиеся нападения афганских талибов на отряды пограничной охраны республики и фактический разрыв неформального перемирия между Ашхабадом и верхушкой Талибана, который установился при прошлом президенте. Агрессия экстремистов во многом связана с тем, что Гурбангулы Бердымухаммедов в период своего президентства начал жесткую борьбу с наркоторговлей в стране, на которую власть ранее часто закрывала глаза. Это значительно усложнило транспортировку через республику афганского героина и нанесло удар по доходам многих полевых командиров Талибана, включая представителей «гердийской шуры», возглавляемой сейчас Ибрагимом Садаром.

Однако неясно, в какой мере сейчас Туркменистан готов к возможным атакам афганской вооруженной оппозиции. Несомненно, что противник не сможет захватить значимую часть страны, но террористические вылазки против промышленных и инфраструктурных объектов на юге Туркменистана могут создать серьезные проблемы для правительства и заметно ударить по экономике.

Приграничная полоса сейчас недостаточно хорошо укреплена для того, чтобы пресечь прорывы небольших вооруженных отрядов из Герата, Бадгиса и Фарьяба, а туркменская армия и полиция, по косвенным данным, испытывает дефицит подготовленных офицерских кадров из-за отсутствия развитой системы подготовки силовиков внутри страны. Часть военных и офицеров спецслужб проходили подготовку в учебных заведениях Белоруссии, но таких кадров остро не хватает.

В этом году для укрепления пограничной охраны в некоторых областях был проведен призыв резервистов, что официально категорически отрицается. По слухам, происходит увеличение штатов МВД, куда активно привлекается молодежь. Однако говорить о решении проблемы безопасности нельзя.

Поиск союзников на севере явно не завершился успехом. Во всяком случае, после визита туркменской делегации на конференцию ШОС в Душанбе не последовали какие-либо значимые политические шаги со стороны Туркменистана, России или Казахстана.

Возможно, в современной международной ситуации Ашхабад опасается явным образом усиливать сотрудничество с Москвой и ОДКБ, чтобы не вызвать раздражение в Брюсселе и Вашингтоне. В связи с этим вероятны поиски других партнеров по антитеррористическому сотрудничеству.

В прессе появились слухи, что в ходе визита Эрдогана в Ашхабад обсуждалась возможность финансовой и технической помощи Турции в развитии национальных вооруженных сил, а также поставки оружия и участия в модернизации государственной границы. В обмен Анкара может потребовать от правительства Туркмении занять более жесткую позицию по проекту Трансанатолийского газопровода (TANAP) и добиваться реализации проекта вопреки возражениям России, высказанным в ходе саммита Прикасписйских стран в сентябре 2014 года.

Неясно, в какой степени Ашхабад готов идти навстречу Анкаре. Туркменистан могут смущать явные амбиции Турции, направленные на однозначное лидерство в тюркском мире, что, в сущности, может означать постепенный перевод республики в зависимое от Турции положение. В последние годы можно заметить, что туркменские власти стали насторожено относиться к турецкой экспансии. В республике была резко ограничена работа турецких лицеев – основного механизма «мягкой силы» Анкары в регионе. Более осторожной стала политика в отношении турецких инвестиционных проектов, которые в прошлые годы часто пользовались абсолютными привилегиями. Вряд ли речь идет о намерении Ашхабада отказаться от сотрудничества с Турцией, но, вероятно, все усилия будут прилагаться для того, чтобы республика оставалась «нейтральной» в борьбе великих держав.

Слишком явное следование в фарватере политики Турции особенно в вопросе TANAP может ухудшить отношения с Россией и ОДКБ, что крайне нежелательно для Туркменистана. Кроме того, вопрос об этом проекте, касающемся акватории Каспия, придется решать и с Ираном, у которого крайне напряженные отношения с Анкарой из-за сирийского кризиса. Поэтому непонятно, в каких объемах помощь Турции может быть реально предоставлена республике и на каких условиях она может быть принята.

Помощь Ташкента может быть более скромной, но заинтересованность – прямой, так как Туркменистан является флангом Узбекистана, государственная граница с которым защищена гораздо хуже, чем узбекско-афганский участок. Кроме того, в на саммите ШОС Душанбе между Узбекистаном и Россией наметилось явное потепление, поэтому страна в долгосрочной перспективе может выступить посредником между Ашхабадом и странами ОДКБ. Наконец, неясно будет ли Ашхабад пытаться активизировать отношения с другими региональными игроками, включая США, КНР и Пакистан, которые также готовы к той или иной степени сотрудничества в рамках предотвращения угроз, связанных с афганским кризисом.

Очевидно, что в рамках традиционной внешнеполитической стратегии Туркменистана оптимальным вариантом было бы получение поддержки от всех заинтересованных сторон при сохранении равноудаленности или, хотя бы, - равной близости. Однако практика современной международной политики показывает, что удержаться на таких позициях практически невозможно. Любой стране рано или поздно приходится брать на себя определенные обязательство идти пусть на тактическое, но заметное сближение с теми или иными игроками, рискуя охлаждением с другими.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram