29 марта предстоят выборы президента Узбекистана. И хотя никто особо не сомневается в их результатах, Узбекистан – это не только один из важнейших игроков в регионе, но и государство, которое так же, как и Казахстан, готовится к транзиту власти. О том, какие шаги для этого делаются в РУ, кто входит в элиту страны и кого можно назвать преемником, «Къ» побеседовал с экспертом по Центральной Азии Александром Князевым.
– Александр, главная тема, с которой хотелось бы определиться, – что представляют сейчас собой элиты в Узбекистане. Насколько они сильны и способны договориться между собой и внешними силами?
– Что касается Узбекистана, то 29 марта в Узбекистане будут проводиться очередные выборы Ислама Каримова. При всем моем уважении к этому человеку, с которым я лично имею честь быть знакомым, я не считаю, что это плохо, в смысле очередные выборы неизменного президента Узбекистана. При всем моем уважении к Казахстану, я считаю, что Узбекистан для всего региона важнее Казахстана. Во-первых, географическое расположение Узбекистана в центре среднеазиатского региона влияет на этот статус. Плюс я считаю, что нельзя обобщать Узбекистан, Туркменистан в один регион, так как у Узбекистана свои векторы развития, у Туркменистана свои. В истории регион объединялся только внешним интегратором – империя Чингисхана, Российская империя. Все остальное время на этой территории был бардак, междоусобные войны. И ничего общерегионального нет. Что касается Узбекистана, то, как бы ни относились соседи к политике Узбекистана, нравится или не нравится, но она, так или иначе, влияет на всех соседей. Из 5,5 млн человек, проживающих в Киргизии, около 1 млн – этнические узбеки. Из 7 с лишним млн человек Таджикистана – более 2 млн – этнические узбеки. В Туркмении из 5 млн человек – около 1 млн также узбеки. В Казахстане до миллиона не дотягивают, но приличные сотни тысяч человек.
– На Ваш взгляд, чувствует ли это узбекское население себя узбеками? Или это, скорее, граждане своих стран? Способны ли они при определенном стечении обстоятельств отстаивать свою национальную идентичность?
– У них двойственная идентичность. Я могу уверенно судить по таджикским узбекам, которых я хорошо знаю. С одной стороны, Узбекистан в начале 90-х годов от них отказался. Все ждали, что Узбекистан каким-то образом вмешается и защитит соотечественников. Однако Ислам Каримов выдержал давление в 2010 году, хотя были протесты в самом Узбекистане, он дал коридор узбекским беженцам, но не стал переводить в межгосударственную плоскость. Хотя на местах у офицеров нервы не выдерживали.
– Давайте вернемся к предстоящим выборам в Узбекистане.
– Я думаю, что мягкое, эволюционное развитие и стабильность в Узбекистане – залог безопасности всего региона. В Ташкенте понимают свою ответственность за весь регион. Стоит вопрос эволюции власти.
– И скандалы с Гугушей – одно из его проявлений? Или это цирк?
– Надо понимать, что Узбекистан – это не Россия, где заранее преемника назначают и все потом под этого преемника подстраиваются. Сам менталитет, психология в этой стране немного другие. Если сейчас Ислам Каримов обозначит преемника, то он просто не успеет дойти до кресла – его уничтожат, политически или физически. Поэтому я понимаю, что тема преемника закрыта. По поводу Гульнары Каримовой, что она являлась или является потенциальным преемником отца – сказки. Похожие сказки были и в Казахстане с Даригой Назарбаевой. И «сказка» про Гульнару-преемницу имеет под собой еще меньше оснований. Бизнес Гульнары не совсем чистый, председатель службы безопасности Узбекистана Рустам Иноятов и другие пытались дипломатично говорить об этом отцу, но когда она стала проявлять политические амбиции, возможно, внушенные ей самой, силовики положили на стол президенту отчет обо всех ее неблаговидных деяниях. Каримов на примере своей дочери показал всей узбекской элите, что нарушать закон никому не позволено. Она очень многих «кидала», я лично с этим сталкивался – было много криминального, связанного с Гульнарой. В 2011 году парламент Узбекистана внес поправки в конституцию, в которых четко обозначено, что Узбекистан будет стремиться к переходу с президентской республики на парламентскую. Причем в отличие от Кыргызстана переход этот будет происходить постепенно. Узбекская элита в этом отношении похожа на казахскую – ей есть, что терять. Киргизская элита бедная, потому и такая революционная. В Узбекистане есть две элиты из регионов: ферганская и хорезмская. Ферганская элита более исламизированная, поначалу она была оппозиционной, но сейчас ферганская оппозиция ушла в подполье. Хорезмская элита связана с именем Мохаммада Салиха, известного в позднее советское время узбекского поэта западно-либерального националистического толка. Он был известен во время перестройки. В 1992 году он был соперником Каримова на выборах, проиграл и пытался вывести на улицы студентов. Волнения были подавлены, он выехал из страны и сейчас проживает в Турции. Прошло 24 года – за это время Салих был запрещен в Узбекистане, и как поэта его также забыли. А проиграл выборы он потому, что, сделал ставку на узбекский национализм, а это не было поддержано населением крупных городов страны. Узбекистаном сейчас правят несколько кланов. Один из них ташкентский – старая советская номенклатура, еще досоветские влиятельные узбекские семьи. Второй, условно, самаркандский клан. Сам Ислам Каримов – самаркандский, Рустам Иноятов – из Сурхандарьи, премьер-министр Шавкат Мерзиеев – ташкентский, Рустам Азимов – первый вице-премьер – ташкентский. Первые замы Иноятова – либо ташкентские, либо самаркандские. Таким образом, вся власть в Узбекистане зиждется на консенсусе между двумя основными кланами – ташкентским и самаркандским при смирении оставшихся двух других кланов – ферганского и хорезмского.
– На Ваш взгляд этот баланс сил сохранится?
– Думаю, да. Сейчас в стране, кроме Каримова, есть несколько сильных фигур, которых можно было бы рассматривать как потенциальных преемников нынешнего президента - это Рустам Иноятов, Шавкат Мерзиеев, Рустам Азимов. Однако, на мой взгляд, это несколько поверхностный взгляд на то, что может происходить в политике Узбекистана.
– Почему?
– Поправки к конституции предполагают, что президентский срок сократится с 7 лет до 5. Также резко увеличиваются полномочия парламента и правительства.
– А какие именно функции перейдут?
– Сужается пространство законодательной инициативы президента. Добавляется ответственность парламента и правительства.
Я думаю, что когда наступит час «Х», очень высока вероятность того, что будет некий триумвират – президент, спикер парламента, чья роль резко возрастет, и премьер.
– Римская история свидетельствует, что истории триумвиратов заканчиваются плачевно…
– Посмотрим. Те люди, которых я вижу для этих должностей, должны договориться. Но у них разный уровень договороспособности и политические ориентации.
– Будьте добры, поподробнее про ориентации…
– В целом у части элит пророссийская ориентация. И я могу сказать, что сотрудничество России и Узбекистана по вопросам безопасности по Афганистану и исламско-террористическим делам на много порядков выше, чем в рамках ШОС или ОДКБ. И они уделяют этой проблеме особое внимание, готовят специалистов, ежегодно выпуская 5-6 языковедов-пуштунистов. И почти все они работают по специальности. Россия столько не выпускает даже просто афганистов.
– А другая группа?
– Есть и западноориентированная группа. Но они свои позиции сильно сдали.
– Почему Вы так решили?
– На протяжении всего прошлого года, где-то с середины лета, были попытки американцев добиться разрешения на размещение ряда военных баз. Ташкент был в принципе не против, но условием ставил невмешательство во внутренние дела страны и другие вопросы, по выборам, демократии и т.д. Американцы не согласились, и вопрос был закрыт.
После этого Каримов поехал в Пекин, затем в Душанбе, что само по себе событийно. Думаю, узбеков с таджиками помирит китайская труба. Сейчас в первый раз за 24 года открывается прямой рейс Душанбе – Ташкент. До этого таджики, если у кого-то были дела, летали в Узбекистан через Алматы, Москву или Эмираты.
После этого Ислам Каримов слетал в Астану. Согласовались несколько позиций по отношению к России, и через несколько дней Владимир Путин прилетает в Ташкент. Против этого визита были определенные силы как в Ташкенте, так в Москве. Вот эти вбросы, о том, что Узбекистан сориентирован на НАТО – это все неправда. Узбекистан, во-первых, военную форму производит сам, а что касается боеприпасов – они российского производства, немного казахстанского, и только по отдельным статьям – по определенным категориям, приборы ночного видения, какая-то часть оптики, средства связи – западные. То есть техника вся советско-российского стандарта. Тем не менее идеи о западных стандартах в Узбекистане активно внедряются через СМИ.
– А в бизнесе?
– Россия в бизнесе Узбекистана представлена довольно хорошо. Сейчас во время этого визита Каримов сделал предложение для Лукойла, для Газпрома. В большей половине нефтегазовой отрасли Узбекистана работают российские инвесторы. В горно-металлургической меньше, но тоже солидно. Скандал с сотовым оператором МТС, который был связан, в числе прочих, с Гульнарой Каримовой, улажен, сейчас оператор возвращается. Потребность в них есть. Действующие там операторы не справляются с нагрузкой, сети перегружены.
– То есть, западного бизнеса там немного…
– А где его вообще много, кроме нефтяной отрасли Казахстана? Его нет ни в Киргизии, ни в Таджикистане. Сейчас китайцы входят в киргизский аэропорт «Манас», что затрагивает как бизнес, так и политику. Тут имеется масса подозрений насчет последующего использования этой территории.
– Тогда чей бизнес работает в Узбекистане?
– В Узбекистане акцентированно работают с третьими странами. Это отдельные европейские страны (Германия, Франция) и азиатские «тигры» и «драконы» (Япония, Корея, Малайзия). Узбекистан разбросал свои интересы. Он не зависит от кого-то сильно. От России зависимость сильнее, конечно. Сейчас они наращивают контакты с Китаем по трубам. Ни одна из труб не обойдет территорию Узбекистана. Ситуация может сложиться так, что туркменский газ России не понадобится, так как объемы продаж на европейском рынке сокращаются. Поэтому Узбекистан заранее переориентируется на Китай.
– А каких стран в узбекском бизнесе нет?
– У узбеков неважные отношения с Турцией, в отличие от всех других тюркских стран региона. Турки в свое время допустили ошибку, поддержав того же Мухаммада Салиха в 90-х, потом оказывали поддержку Исламскому движению Узбекистана (ИДУ). Даже тот уровень отношений, который сейчас есть между Казахстаном и Турцией, присутствие бизнеса исключает. Также немного подпорчены отношения с Ираном, в чем виноваты последние. Они в 90-е годы, когда о себе заявило ИДУ, пытались в качестве посредников наладить диалог, приютили у себя «идушников», что не одобрили в Ташкенте.
Правила комментирования
comments powered by Disqus