На сегодняшний день важнейшим компонентом стабильности и устойчивости системы международных политических и экономических связей выступает обеспечение глобальной энергетической безопасности. В связи с этим по заявлениям Президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедова во время встреч с официальными лицами Японии – «взгляды на пути достижения этой цели у двух стран во многом схожи, они основаны на ответственном и реалистичном подходе, на необходимости соблюдения многостороннего баланса интересов на мировом энергетическом пространстве. В целом, все это наглядно иллюстрирует активный интерес и готовность к инвестиционному и технологическому сотрудничеству с Туркменистаном со стороны крупного японского бизнеса, что говорит о доверии к стране, как надежному, стабильному и ответственному партнеру с хорошей репутацией, высоким международным авторитетом и большими перспективами роста».

Но так ли это на самом деле?

Напомним, что, несмотря на очевидную привлекательность углеводородных ресурсов Туркменистана, отсутствие маршрутов транспортировки не позволяет Японии рассчитывать на них с точки зрения обеспечения своей энергобезопасности. Еще в 90-е годы XX века Токио проявлял интерес к намечающимся крупным проектам по транспортировке газа. Проект транспортировки через Китай (трубопровод Туркменистан – Казахстан – Китай – Южная Корея – Япония) протяженностью 6,4 тыс. км и стоимостью 11 млрд долл. не был завершен из-за его высокой стоимости и изменившейся энергетической политики КНР в начале XXI века. Конечной точкой трубопровода стал Китай. Большие надежды Японии рухнули. И сегодня Китай не проявляет никакого желания тянуть дальше газопровод в сторону конечной точки.

Еще одним крупным проектом, заинтересовавшим Японию в свое время, стал газопровод Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия. Но в 1998 году проект был заморожен. Возобновленные дискуссии еще с момента прихода к власти в Афганистане правительства Х. Карзая на сегодняшний день ни к чему не привели. В 2006 году будучи министром иностранных дел Таро Асо в своем выступлении о политике в отношении Центральной Азии подчеркнул, что трубопровод позволит создать для данного региона «Коридор мира и стабильности», связывающий ее с другими регионами. Но японские компании на тот момент потеряли интерес к этому маршруту. Теперь Токио, во-первых, рассматривает проект, исходя сугубо из его политического значения, во-вторых, только косвенно поддерживает проект через Азиатский Банк Развития, основными акционерами которой являются Япония и США. Немаловажный момент – реализация данного проекта должно было отвлечь внимание от трубопровода из Туркменистана в Иран, против которого выступал Вашингтон.

Подписание рамочных соглашений между Туркменистаном, Афганистаном, Пакистаном и Индией, а также громкие заявления то с одной, то с другой стороны продолжаются с 2010 года. По заявлению главы Туркменистана, сделанному в марте 2015 года, в данный момент процесс подготовки к старту проекта перешел к определению лидера созданного консорциума "TAPI Ltd" («ТАПИ Лимитед» основан в июле 2013 года четырьмя странами-участницами проекта газопровода ТАПИ – Туркменистана, Афганистана, Пакистана и Индии). Понятно, что это только слова. Тем более, что еще в феврале министр горнорудной и нефтяной промышленности Афганистана Дауд Шах Саба сообщал, что в течение ближайших двух месяцев состоится официальный запуск газопровода. Примечательно и то, что Туркменистан, активно выступающий за строительство ТАПИ, не готов предоставлять долю в своих газовых месторождениях компаниям, готовым инвестировать проект, в том числе и японским. Туркменские законы не позволяют зарубежным фирмам иметь долю в нефтегазовых месторождениях, и пока нет очевидных сигналов того, что Ашхабад готов внести поправки в законы.

На сегодняшний день Япония не может рассматривать Туркменистан как реального источника углеводородных ресурсов (в первую очередь, природного газа) ввиду отсутствия рентабельных путей доставки газа и ее дороговизны. По всей вероятности, осторожные японские бизнесмены пока не готовы участвовать в газопроводе ТАПИ, так как они предпочитают работать в странах с благоприятным инвестиционным климатом, транспарентными механизмами принятия решений, на рынках с низкой степенью рисков.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram