Китай — серьёзная сила. Хотя китайская экономика во многом переоценена, а китайская армия вряд ли представляет угрозу для стран Первого Мира, китайский империализм существует и даже осваивает обширные пространства. Средняя Азия для КНР привлекательна — там много полезных ископаемых, мало населения и слабые правительства, которыми легко манипулировать. Мы уже писали об опасности исламизации данного региона. Но джихад, который потенциально сметёт светских «уважаемых партнёров», может стать началом более опасного (для России и русских) процесса — тотальной синизации.
Китайские деньги
«…перспективы России во главе Евразийского союза — это фикция. И этот союз распадется — по экономическим, социальным и персональным причинам. В результате он лишь приведет к нарастающей неготовности России встретить рост влияния Китая в Центральной Азии»
— Из интервью Збигнева Бжезинского
Осенью 2013 года председатель КНР Си Цзиньпин сформулировал новую китайскую экономическую концепцию: «Один пояс и один путь». Она подразумевает создание экономического пояса нового «Шелкового пути» из Китая через Центральную и Западную Азию в Россию и Европу. Нетрудно догадаться, что краеугольным камнем амбициозного проекта является именно Центральная Азия. В рамках этой программы Китай пообещал вложить в экономику стран региона десятки миллиардов долларов: новые дороги, трубопроводы, железнодорожные ветки и порты — всё это составит огромную сеть новых торговых маршрутов. Концепция во многом идейно оформляла уже существующие экономические процессы, развернувшиеся в регионе при подпитке живым китайским юанем.
Пока инвестиционные возможности России уменьшаются из-за рецессии, китайский дракон медленно, но верно наращивает своё экономическое присутствие в Средней Азии. Если в 2000 году товарооборот между КНР и среднеазиатскими государствами составлял 1.8 млрд долларов, то в 2013-м он вырос до 50 миллиардов, превысив величину товарооборота Средней Азии с РФ. Касательно упомянутых сделок — в сентябре 2013 года Си Цзиньпин подписал ряд соглашений с Ашхабадом, которые позволят утроить экспорт газа из Туркмении в КНР к 2020 году. Тогда же крупные сделки были заключены с Казахстаном: Китай стал участником 30-миллиардного нефтяного проекта по освоению перспективного казахского месторождения Кашаган. С Узбекистаном был заключен целый ряд соглашений касательно нефтегазовых месторождений и золотых приисков — на 15 миллиардов долларов. 3 миллиарда долларов было инвестировано в Киргизию в рамках строительства туркмено-китайского газопровода. Можно сказать, что Китай наносит двойной удар по РФ — во-первых, уменьшает российское влияние в традиционной зоне влияния России, во-вторых, удовлетворяет свой энергетический спрос за счет других рынков, лишая Россию потенциальных контрактов. Честно говоря, выбор у центральноазиатских республик небольшой — в условиях падающей российской экономики Китай остается одним из немногих солидных инвесторов наряду с европейскими странами.
Чего КНР уже добилась? В Казахстане на долю китайских компаний приходится порядка 25% нефтедобычи. Китай — крупнейший в стране иностранный инвестор. В Туркмении Китай окончательно вытеснил Газпром в качестве основного покупателя газа — 61% газового экспорта страны приходится на КНР. Основной инвестиционный проект — газопровод «Центральная Азия — Китай», ветки которого проходят по территории Туркмении, Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Во всех среднеазиатских странах китайцы финансируют строительство дорог и тоннелей. Поставки китайских товаров по железной дороге через Казахстан в Европу в последние годы увеличились в десятки раз. В августе 2015 года на границе Китая и Казахстана создан крупнейший логистический центр «Хоргос», сухой порт для грузов, следующих из Китая в Европу — что ещё сильнее увеличит поток товаров из КНР в Европу и, соответственно, в Казахстан. Известный экономист Владислав Иноземцев отмечает, что суммарные инвестиции Китая в среднеазиатские страны превышают российские в 10 раз — а дальше эта огромная разница станет только больше.
Первая страна в группе риска — Таджикистан. Министр финансов Таджикистана Нуралиев в декабре 2014 года сообщил о достижении соглашения с Китаем; китайцы в 2015–2017 годах инвестируют в экономику Таджикистана 6 млрд долларов. Россия потеряла свое положение ключевого инвестора. Сам Нуралиев заявил, что правительство прекрасно осознает опасность экономической зависимости от Китая, однако не имеет другого выхода, так как на фоне замедления экономики России (особенно в связи с уменьшением денежных переводов от российских гастарбайтеров, которые, по разным подсчетам, составляли до половины ВВП республики) Душанбе нуждается в дополнительных инвестициях. В то же время приток юаней в национальную экономику увеличивает зависимость страны от китайских товаров, нанося серьезный вред национальному производству.
В отличие от России, которая прощает долги направо и налево, Китай знает цену своим инвестициям и умеет извлекать из них максимальную выгоду. Так, согласно одному лишь контракту на строительство автомобильных дорог, в Таджикистан въехало 100 тысяч китайских рабочих. По условиям договора, они имеют право привозить в страну членов своих семей, поэтому на деле их в 3–4 раза больше. Точно такой же принцип в остальных среднеазиатских странах — там китайцы строят дороги, железнодорожные ветки, многоэтажные дома. Таким образом, деньги, инвестированные в проекты, попадают назад в КНР через её граждан, получающих зарплату на этих стройках. Кроме того, формируется мощная китайская диаспора. Конечно, в Средней Азии полным-полно собственных безработных. Но могут ли они возразить экономическому монстру, ведущему инвестору и кредитору региона? Китай, помимо прочего, опутал Среднюю Азию сетью доступных кредитов, за льготные условия которых нужно расплачиваться.
Понятно, что усиление экономического присутствия Китая в регионе бьет по интересам РФ. Но ведь Кремль наверняка принимает ответные меры? Правильно — чиновники заручились письменным заверением КНР: создание структур Экономического пояса «Шелкового пути» не станет препятствием для интеграции в рамках Евразийского экономического союза. Как это будет соотноситься с фактическим экономическим господством КНР в Средней Азии — трудно сказать. Юани с невозмутимым Мао уже давно чувствуют себя в братских республиках как дома, вытесняя собой все более слабеющий рубль.
Капитуляция в кредит
«Хочешь уехать из страны, учи английский,
хочешь остаться — учи китайский»
— Казахская поговорка
Разумеется, в современном мире экономическая мощь — это только одна сторона монеты. Другая — это военно-политическое влияние. И есть все основания полагать, что Китай в Средней Азии не ограничится экономикой. Фактически скупая республики, КНР планомерно подчиняет местные регионы своему влиянию.
Выше мы уже говорили, что Китай умеет извлекать максимальную выгоду из своих инвестиций. Особенно ярко это проявляется на примере Таджикистана — страна является абсолютным заложником Пекина. Используя зависимость Душанбе от китайских инвестиций и кредитов (на погашение которых у республики нет ни копейки денег), Китай крутит страной, как хочет. Так, Таджикистан за годы независимости уже успел передать Китаю 1.5 тысячи км² спорных территорий — а на кону ещё 28 тысяч, которыми Таджикистан может расплатиться в счет погашения кредитов. Киргизия в сходном положении передала КНР 1160 км² в районе гор Тянь-Шань. Кроме того, КНР взяла в аренду на 50 лет месторождение железной руды в Жетим-Тоо.
Ну, может быть, у одного из флагманов евразийской интеграции — Казахстана — дела идут лучше? Нет. Казахстан передал Китаю 407 км² Алматинской области. В 2016 году было объявлено о внесении существенных изменений в земельный кодекс Казахстана — с 1 июля 2016 планируется продажа 1.7 млн га сельскохозяйственных земель через аукционы. При этом иностранцы получат возможность арендовать землю сроком до 25 лет. В ответ на это граждане, озабоченные очень вероятной экспансией китайских фермеров, 21 мая вышли на улицы казахстанских городов. Разумеется, местные киселевы немедленно обвинили митингующих в подготовке казахстанского майдана. Что характерно, протестующие встречали милицейские автозаки китайским приветствием «Nihao». Помимо территориального давления, экономического господства и контроля над месторождениями, Китай успешно захватывает водные ресурсы Казахстана. За последние годы казахские реки серьезно обмелели, потеряв порядка 20 млн куб. м. воды — КНР в чудовищных объемах поглощает воду из трансграничных рек Черный Иртыш и Или, угрожая не только водной безопасности Казахстана, но и России (Иртыш — главный приток Оби). Помимо того, что водные ресурсы сокращаются, их еще и отравляют китайские пестициды, которые активно используются в сельском хозяйстве. На Иртыше китайцы построили огромное водохранилище, фактически контролируя подачу воды в Казахстан.
Казахская элита уже на официальном уровне провозглашает капитуляцию перед Китаем. В феврале 2016 года дочь президента Казахстана, по совместительству заместитель премьер-министра республики Дарига Назарбаева, прямо заявила, что Китай — «наша судьба», и нужно массово учить китайский (заявление прозвучало не абы где, а на расширенной коллегии Министерства образования и науки). Крупные казахские компании уже обучают своих работников китайскому языку за свой счёт, предлагая существенные стимулы для работников с хорошим китайским.
Очевидно, что вопрос окончательного экономического и политического закабаления среднеазиатских стран (прежде всего приграничных — Казахстана, Киргизии, Таджикистана) — лишь вопрос времени. Однако какого именно времени?
Китай придет — порядок наведет
«…это ледокол, который в замёрзшем капиталистическом океане пробивает путь для броненосца нашей коммунистической революции»
Приписывается Сталину
Освободить для китайцев место могут исламисты, после того как джихад обрушит местные светские правительства. Самое плохое для России в том, что западные страны в целом одобряют подобное развитие событий. В 2016 году американские военные должны уйти из Афганистана. Будет создан мощнейший вакуум безопасности, который на фоне усилившегося Талибана должен кто-то заполнить. Американцы, в числе которых тот же Бжезинский, признают, что у них недостаточно длинные руки, чтобы контролировать еще и Среднюю Азию. Поэтому оптимальной стратегией является втягивание России и Китая в борьбу за этот регион — борьбу, в которой ни одна из стран не сможет достичь решающей победы. Так что в целом активное проникновение Китая в сердце Азии совпадает с американскими интересами. К тому же КНР помогает американцам сохранить лицо после ухода из региона — американцы связывают большие надежды с китайским проектом «Шелкового пути» и вовлечением Афганистана в мировую торговлю, что потенциально может помочь укреплению экономической и социальной стабильности в стране и сопредельных государствах. Короче говоря, США оставляют Афганистан в своеобразное наследство Пекину. А Китай и не возражает.
Другая проблемная страна — Пакистан — уже сейчас является ведущим военно-экономическим союзником Пекина; китайцы используют Пакистан для давления на Индию, а также для антитеррористического сотрудничества (уйгурские сепаратисты облюбовали Северо-Западную пограничную провинцию страны). После окончательного ухода американцев и неизбежного роста экстремизма в Афганистане Китаю потребуются дополнительные союзники и пространство для маневра. Всё это китайцы найдут в Средней Азии.
Старение региональных элит, отсутствие адекватной модели сменяемости власти могут свести остальные плюсы — такие как наличие неплохой экономики у Казахстана и Узбекистана — на нет. В последние годы в странах зафиксирован беспрецедентный рост исламистских организаций, которые в будущем, в условиях политического хаоса, могут начать революционную борьбу за власть — как, например, в Сирии. А теперь вспомним про китайские инвестиционные проекты — сотни совместных предприятий, железные дороги, газопроводы — и про большую китайскую диаспору в этих странах. Все это потребует защиты и ввода «желтых человечков».
А кто будет против? США, по вышеозначенным причинам — нет. Европа, которая испугается новых многомиллионных потоков беженцев (часть из которых непременно захочет в ЕС), — тоже нет. Вполне возможно, что Китай даже будет действовать в рамках мандата ООН и станет своеобразным среднеазиатским шерифом. Кроме того, существование исламизированной Средней Азии будет априори поджигать уйгурский Синьцзян, так что КНР едва ли сможет воздержаться от активных действий.
Что в этой ситуации делать России? Надо констатировать, что экономически мы войну уже проиграли — олимпиады и чемпионаты мира оказались важнее русского влияния в традиционных для России регионах. Осталось только не проспать момент, когда Средняя Азия затрещит по швам — начать активную репатриацию оставшегося русского населения, а также включиться в проект обеспечения региональной безопасности (желательно с установлением контроля над исконно русскими регионами Средней Азии). В противном случае в Центральной Азии появится единоличный желтый хозяин, а местные ханы и баи станут марионетками в его руках. И никакой ирреденты.
Правила комментирования
comments powered by Disqus