Новости из Афганистана становятся все неприятнее для Соединенных Штатов. Раздираемое раздорами и пораженное коррупцией афганское правительство, которое поддерживают США, постепенно теряет контроль над страной. Согласно ежеквартальному докладу, опубликованному Управлением специального генерального инспектора по восстановлению Афганистана в начале 2017 года, «численность афганских сил безопасности уменьшается на фоне растущих потерь и увеличивающегося количества округов, которые находятся под контролем или влиянием повстанцев». «Талибан» (террористическая организация, запрещенная в России, — прим. перев.) снова усиливается. Ячейки «Исламского государства» (террористической организации, запрещенной в России, — прим. перев.) вновь выходят на поверхность, расшатывая ситуацию в стране и угрожая «выплеснуть» хаос за пределы Афганистана. Как заявил Конгрессу 13 июня министр обороны Джеймс Мэттис (James Mattis), США «не побеждают» в Афганистане, зато талибы «укрепляют свои позиции».
На фоне нарастающих проблем с безопасностью в Афганистане Вашингтон также неожиданно столкнулся с новым вызовом, порожденным решением России снова влезть в афганскую трясину. Неудачи поддерживаемого Америкой правительства в Кабуле и неурядицы в Вашингтоне Москвa считает знаком того, что США не смогут в обозримом будущем стабилизировать Афганистан. Россия пытается одновременно защитить свои интересы в условиях продолжающейся дестабилизации и — в рамках своей более широкой стратегии — увеличить свою роль на Большом Ближнем Востоке за счет Вашингтона. В последние месяцы Москва активно занимается в Афганистане дипломатией, опираясь на установленные ранее контакты с «Талибаном». Некоторые из высокопоставленных американских военных полагают, что Москва даже поставляет боевикам легкое вооружение и технику.
Тяжкое бремя истории
После вывода советских войск из Афганистана в 1988-1989 годах Москва в основном старалась держаться подальше от этой страны. Она предполагала, что ни россияне, ни афганцы не будут довольны присутствием России в Афганистане после конфликта, который бывший советский лидер Михаил Горбачев назвал «кровоточащей раной» на теле СССР и в котором погибли более миллиона афганцев. Еще в начале 2010-х годов попытки Москвы сотрудничать с США в области борьбы с афганским наркотрафиком вызывали возмущенные протесты афганского правительства, которое тогда возглавлял Хамид Карзай (Hamid Karzai).
В последние полтора десятилетия российское участие в афганском конфликте было в лучшем случае косвенным. Казалось, что цели Москвы не слишком расходятся с целями США и их партнеров по Международным силам содействия безопасности (МССБ).
Москва в целом поддерживала попытки США стабилизировать Афганистан с тех пор, как США и их союзники свергли правительство талибов за отказ выдать виновных в терактах сентября 2001 года. Москва оказывала дипломатическую поддержку американским усилиям, одновременно укрепляя свои возможности и возможности своих среднеазиатских союзников по Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) противостоять распространению нестабильности из Афганистана на территорию бывшего Советского Союза. Она также смирилась с тем, что Вашингтон направил свои войска в Среднюю Азию, обеспечивала поддержку — в том числе разведданными — операций в Афганистане и согласилась участвовать в пресловутой Северной распределительной сети — попытке создать маршруты снабжения в обход Пакистана.
Я вижу, вы возвращаетесь в Афганистан, Ватсон?
Однако в этом году Россия приняла на себя намного более активную роль в афганском конфликте, что было связано как с ухудшающейся ситуацией внутри Афганистана, так и с переходом США и России к более конфронтационным взаимоотношениям. Судя по всему, Москва решила, что возглавляемая США операция, продолжающаяся с 2001 года, так и не стабилизировала Афганистан. По ее мнению, Америка — то ли из-за поспешного вывода войск, то ли из-за потерь личного состава — в долгосрочной перспективе не сможет ни гарантировать стабильность в стране, ни поддерживать на южной границе Средней Азии порядок, в котором заинтересована Россия. В то же время попытки Москвы увеличить свою роль в Афганистане — это часть более широкой инициативы по ограничению американского влияния на Большом Ближнем Востоке, также затрагивающей российскую политику в Сирии, Средней Азии, Персидском заливе, Леванте и даже Северной Африке.
В феврале Россия провела мероприятие, в ходе которого представители региональных держав обсуждали будущее Афганистана, а в апреле с помпой созвала на мирную конференцию в Москву представителей десятка стран (Соединенные Штаты отказались от приглашения).
Самый важный — и, с точки зрения Вашингтона, самый пугающий — аспект попыток Москвы участвовать в урегулировании афганского конфликта связан с ее готовностью к сотрудничеству с «Талибаном» (как ни странно, США тоже рассматривали такую возможность еще в 2013 году, но в итоге решили, что это невозможно). Пока США продолжают поддерживать правительство президента Ашрафа Гани (Ashraf Ghani), стремящееся добиться военной победы над талибами, Москва наращивает дипломатические контакты с «Талибаном». По слухам, она даже согласилась предоставлять ему вооружение и финансовую поддержку. Сами русские отвергают эти обвинения, неоднократно звучавшие от многих высокопоставленных американских официальных лиц, и утверждают, что они просто хотят подключить «Талибан» к мирным переговорам. Тем не менее, Россия препятствует попыткам США примирить правительство Гани с некоторыми из воюющих с ним группировок, что позволило бы ему сконцентрироваться на противодействии талибам.
Опасения Москвы
Если Россия действительно решила напрямую поддержать «Талибан», за этим решением стоит сочетание практических соображений и выходящих далеко за пределы Афганистана геополитических планов.
Со времен вторжения США Россия придерживается несколько противоречивого подхода к конфликту в Афганистане. Поддержав само вторжение, разрешая США осуществлять снабжение войск через российскую территорию и смирившись с размещением американских войск в Узбекистане и Киргизии, Москва с самого начала давала понять, что она против постоянного военного присутствия США в глубине Евразии. При этом Москва давно опасается, что Соединенные Штаты могут уйти из Афганистана, не добившись мира в стране, и что сохранившаяся после их ухода нестабильность будет представлять угрозу для российских союзников в Средней Азии и в конечном счете для самой России.
Хотя эта боязнь того, что экстремизм «перехлестнет» через границы страны, иногда преувеличивалась по политическим причинам (как в Москве, так и в среднеазиатских столицах), она совсем не иллюзорна. Особенные опасения вызывают производство опиатов в Афганистане и афганский наркотрафик. По данным управления ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН), Россия входит в число мировых лидеров по злоупотреблению опиатами, передозировкам и количеству связанных с употреблением наркотиков случаев заражения ВИЧ. Между тем, как сообщает УНП ООН, на фоне продолжающегося сокращения власти афганского правительства, производство опиума в Афганистане выросло в 2016 году на 43%. Россия давно утверждает, что американский подход к производству опиума в Афганистане, фокусирующийся на пресечении, а не на искоренении, порочен. В феврале 2016 года она вышла из соглашения об антинаркотическом сотрудничестве с США в связи с общим ухудшением отношений между двумя странами.
Москва также опасается распространения из Афганистана экстремизма и терроризма. В конце 1990-х годов и в начале 2000-х годов талибы предоставляли убежище целому ряду воинствующих группировок — от «Аль-Каиды» (террористическая организация, запрещенная в России, — прим. перев.) до «Исламского движения Узбекистана» (террористическая организация, запрещенная в России — прим. перев.), осуществлявшего теракты по всей Средней Азии и организовавшего в 1999 и 2000 годах вторжения в Киргизию. В последнее время значительное количество среднеазиатских джихадистов отправляется воевать в Сирию. На фоне рушащейся безопасности Афганистана перспектива возвращения в страну множества закаленных в битвах среднеазиатских боевиков всерьез тревожит Москву. Не менее опасно появление в Афганистане ячеек ИГИЛ, которые состоят не только из вернувшихся из Сирии боевиков, но и из тех, кто радикализовался ближе к родным местам.
Враг моих врагов… может пригодиться
Таким образом, делая ставку на «Талибан», Россия, по-видимому, полагает, что талибы-в отличие от ИГИЛ и от фигур, вовлеченных через участие в сирийском конфликте в глобальные джихадистские сети, — больше интересуются контролем над Афганистаном, чем экспортом джихада в другие страны. Как подчеркнул специальный представитель российского президента по Афганистану Замир Кабулов в своем обширном интервью турецкой прессе в декабре 2016 года, «большинство талибов теперь стали — в результате полученных ими в Афганистане исторических уроков — локальной силой и отбросили идею глобального джихадизма».
Чувствуя, что положение правительства Гани ухудшается и что на США нельзя рассчитывать, Москва надеется, что талибов получится усилить в достаточной мере, чтобы они могли стать противовесом ИГИЛ и установить в Афганистане подобие стабильности — вместе с Гани или придя ему на смену.
Разумеется, готовность противодействовать ИГИЛ — не единственная положительная черта «Талибана» с точки зрения Москвы. С тех самых пор, как США вторглись в 2001 году в Афганистан, чтобы свергнуть власть талибов, отказавшихся выдать Америке Усаму бен Ладена, «Талибан» боролся с присутствием в стране американских сил. Между тем, хотя в какой-то момент русские умерили свои опасения по поводу войск США в Афганистане, сочтя, что Вашингтон заинтересован в стабильности и сумеет ее обеспечить, сейчас они, похоже, считают американское присутствие скорее угрозой, чем преимуществом. В своем интервью турецким журналистам Кабулов отметил, что после революции 1979 года, изгнавшей США из Ирана, американцы ищут военный плацдарм в Евразии. Афганистан «выглядел удобным вариантом, так как он расположен близко к России, Средней Азии, Китаю, Ирану и Пакистану», — добавил он.
Такая перспектива давно тревожит Москву, которая опасается, что США хотят сдерживать российскую мощь, «закупорив» Россию в ее регионе. При этом Москва полагает, что влияние США на Ближнем Востоке падает и что у русских есть возможность заполнить образующийся вакуум власти. Приход «Талибана» во власть — будь то в результате его победы или в результате мирного соглашения, которое предоставит талибам кресла в правительстве, — гарантирует Россию от долгосрочного присутствия американцев в Афганистане и даст Москве больше влияния на правительство в Кабуле.
Попытки снизить влияние США в Афганистане вполне согласуются с операциями России в Сирии, где Москва поддерживает президента Башара Асада (в том числе и для того, чтобы сохранить свою базу в восточном Средиземноморье)- а также с ее деятельностью в Египте, Саудовской Аравии, Пакистане и даже Израиле. Москва охотно устанавливает новые партнерские связи по всему Большому Ближнему Востоку, чтобы сдерживать мощь Соединенных Штатов и гарантировать себе возможность влиять на происходящее в сфере безопасности у своих границ.
Стоило Вашингтону подумать, что хуже в Афганистане уже быть не может, как Москва снова напомнила Америке, что она прекрасно умеет опровергать устоявшиеся мнения и бросать новые вызовы. Однако, как Москва почувствовала на собственном опыте во время своей прошлой афганской авантюры (и что она осознает сейчас в Сирии), ввязаться в переделку всегда проще, чем из нее выпутаться.
Джеффри Манкофф — заместитель директора и старший научный сотрудник программы «Россия и Евразия» Фонда стратегических и международных исследований.
Правила комментирования
comments powered by Disqus