Неожиданно, но ранее изолированное государство призывает к более тесной региональной интеграции.
Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев призвал к более тесному сотрудничеству между пятью государствами Центральной Азии, что, по мнению некоторых, является сигналом к новой более решительной региональной роли Ташкента.
На международной конференции по будущему Центральной Азии, проводимой в историческом узбекском городе Самарканде в начале ноября, Мирзиёев особо подчеркнул, что поддерживает попытки создать «стабильный, экономически развитый и процветающий регион».
«Уверен, что от этого выиграют все – как государства Центральной Азии, так и другие страны», — заявил Мирзиёев на мероприятии, проводимом под эгидой ООН и в присутствии чиновников, дипломатов и экспертов из региона, Содружества Независимых Государств (СНГ) и зарубежных стран.
Само мероприятие и послание Мирзиёева были необычными. Первоначальные попытки регионального объединения после краха Советского Союза были краткосрочными. Более десяти лет пять государств не обсуждали всерьез сотрудничество в сфере внутреннего развития и постоянно спорили по вопросам водных ресурсов, границ и рыночного протекционизма на фоне общего недоверия между главами государств.
Фактически, именно Узбекистан под руководством бывшего президента Ислама Каримова был скептически настроен по отношению к региональному сотрудничеству.
Будучи преемником Каримова, умершего в сентябре 2016 года, Мирзиёев принял ряд мер, которые, по-видимому, демонстрируют готовность одного из самых изолированных государств в мире открыться миру.
Теперь Узбекистан, кажется, призывает своих соседей рассмотреть вопрос, который он старательно избегал в течение четверти века.
Учитывая взаимное недоверие между лидерами стран региона, инициативность Мирзиёева может быть трактована в столицах соседних стран, как, например, не пытается ли новый узбекский лидер сделать Узбекистан политическим центром Центральной Азии?
В Самарканде Мирзиёев заявил, что с начала 2017 года торговля Узбекистана с регионом выросла в среднем на 20%, и почти на 70% с определенными государствами.
Он затронул другие вопросы, которые, по его словам, готовы для тесного сотрудничества, в том числе рост транзита импортных товаров из Китая и Ближнего Востока, тесная координация против терроризма и радикализма и улучшение культурных и гуманитарных связей.
Политолог из Ташкента Фарход Толипов объясняет, что эти шаги направлены на повышение престижа Узбекистана, что является приоритетом внешней политики Мирзиёева.
«Объективных препятствий [тому, что Узбекистан станет региональным лидером] нет, — говорит он. – Есть вызовы иного характера: успех начатых реформ, в том числе в региональных отношениях, в решающей степени зависит от стратегической мудрости и стратегического потенциала руководства страны. Теперь важно разработать стратегически правильный курс действий».
Но, по мнению Алексея Малашенко, главного научного сотрудника исследовательского института «Диалог цивилизаций» (DOC Research Institute), Мирзиёев не претендует на региональное лидерство.
«Мирзиёев – прагматичный человек, — продолжил он. – Он исходит из необходимости расширения регионального сотрудничества. Он считает, что Узбекистан может играть более заметную роль в регионе. Но считать себя лидером… Зачем? Если на это будет делаться упор, то он испортит отношения со всеми».
Отношения между пятью государствами Центральной Азии были такими сложными, продолжил он, что вряд ли кто-нибудь серьезно претендует на лидерство.
«Поэтому мне кажется, что никто всерьез на лидерство не претендует», — говорит Малашенко.
Эксперт по Центральной Азии государственного Российского института стратегических исследований Аждар Куртов также сомневается в успешности реализации идеи узбекского лидера.
«Возможна активизация сотрудничества по определенным аспектам между некоторыми странами Центральной Азии, но вряд ли многолетние исторические противоречия, разные взгляды на некоторые вопросы позволят странам Центральной Азии объединиться», — считает Куртов.
Вода является главным вопросом разногласий в Центральной Азии. Кыргызстан и Таджикистан, имеющие основные водные ресурсы, давно хотят разработать гидроэнергетические проекты. Это вызывает тревогу у стран, находящихся вниз по течению — у Узбекистана, Казахстана и Туркменистана – которые опасаются упустить жизненно важные ирригационные ресурсы.
Из-за сильной зависимости Узбекистана от хлопчатобумажной промышленности, Каримов был категорически против любых попыток Кыргызстана и Таджикистана освоить гидроэнергетические ресурсы, и в 2012 году он даже сказал, что из-за воды в Центральной Азии может вспыхнуть война.
В отличие от него, Мирзиёев после своего прошлогоднего визита в Бишкек сказал, что его кыргызский коллега заверил, что ни один крупный ГЭС в Кыргызстане не будет построен без учета мнения Ташкента, и даже намекнул, что Узбекистан сможет принять участие в таком проекте.
Другие затянувшиеся споры включают демаркацию границ между Кыргызстаном, Таджикистаном и Узбекистаном, а также конкуренция между Казахстаном, Узбекистаном и Туркменистаном по контрактам на экспорт газа в Китай, Россию, Иран и Пакистан.
Исторический спор между Таджикистаном и Узбекистаном по поводу Бухары, которая в советское время была передана Узбекистану, также ухудшает взаимоотношения.
Но на конференции в Самарканде Мирзиёев заявил, что «мы исходим из понимания того, что сегодня в регионе ощущается реальная потребность в совместном поиске путей решения общерегиональных проблем» и призвал к созданию Регионального экономического форума, а также к объединению региональных лидеров и бизнес-сообществ.
Он подчеркнул, что целью является просто «сверка часов» по ключевым вопросам, добавив, «речь не идет о создании новой международной организации Центральной Азии или какой-либо интеграционной структуры со своим уставом и надгосударственными органами».
Москва до сих пор лидирует
Узбекское предложение не является первой попыткой в Центральной Азии улучшить сотрудничество.
Были попытки создания экономического союза после развала СССР в начале 1990-х. Эксперт по региональной безопасности Орозбек Молдалиев говорит, что в то десятилетие страны были заинтересованы в объединении против общих угроз и конфликтов, как в Таджикистане и Афганистане.
Когда эта необходимость исчезла, исчез и смысл для совместного сотрудничества.
И именно казахский президент Нурсултан Назарбаев чаще всех озвучивал амбициозные идеи регионального сотрудничества. Однако за последние десять лет 77-летний Назарбаев, который правит страной 27 лет, кажется, потерял интерес к этому.
«Рано или поздно в Казахстане будет транзит власти, — говорит Малашенко. — И будут ли эти новые лица волноваться [по поводу регионального лидерства] — я не знаю».
По словам Толипова, Назарбаев вряд ли будет блокировать какие-либо инициативы Мирзиёева по отношению к региональному сотрудничеству, а также он отметил, что Казахстан уже выразил заинтересованность в проведении первого неформального форума центрально-азиатских лидеров, который предложил Мирзиёев в Самарканде.
Как пишет казахское информагентство tengrinews.kz, Назарбаев заявил 16 ноября на форуме по безопасности в Астане о том, что «спустя четверть века все мы понимаем, что поскольку у нас общая история, религия, культура и менталитет, мы все должны быть вместе, помогать друг другу и вместе обеспечивать безопасность этого региона».
Еще одним фактором, который сыграл свою роль в предотвращении союза Центральноазиатских государств, стало возрождение России.
В 2005 году организация «Центральноазиатское сотрудничество» (ЦАС), последнее воплощение экономического союза, была ликвидирована после того, как четыре ее региональных участника вступили в Евразийское экономическое сообщество во главе с Россией.
«Россия вступила наблюдателем, потом стала членом, а потом говорит: зачем нам Центральноазиатское сотрудничество (ЦАС)?», — продолжает Молдалиев.
По поводу поддержки Москвы союза центральноазиатских государств, он заявил: «Никак нет, это не в российских интересах. Будут еще под боком пять государств объединяться и выставлять свои требования России».
Правила комментирования
comments powered by Disqus