Таджикистан до сих пор оставался единственной из пограничных Узбекистану стран, которую Шавкат Мирзиёев не почтил визитом, хотя делать заявления о готовности к диалогу он начал сразу после того, как сменил Ислама Каримова, то есть с конца 2017 года. Предыдущий узбекский лидер последний раз был в Душанбе в июне 2000 года, а Эмомали Рахмон в Ташкенте — в январе 1998 года. Нынешний визит узбекистанского президента выглядит таким, каким задумывался — символической демонстрацией нового курса на сближение, для чего существующие противоречия постарались максимально сгладить.
«Сокровищница любви» от «дорогого друга»
В международном аэропорту Душанбе Мирзиёева встретил сам Рахмон, члены правительства Таджикистана и рота почетного караула. По ходу движения кортежа из аэропорта во дворец «Касри Миллат» его приветствовали с флагами Узбекистана и цветами в руках более 12 тысяч студентов и школьников, которых заставляли репетировать эту церемонию еще с февраля.
Все два дня узбекский и таджикский лидеры старались с предельной четкостью демонстрировать взаимное расположение. Рахмон назвал Мирзиёева «дорогим другом и братом», а его визит в Таджикистан - «судьбоносным и историческим». Мирзиёев подарил Рахмону недавно вышедшую книгу поэта Абдуррахмана Джами «Мухаббат махзани» («Сокровищница любви») на узбекском языке со своим предисловием. Этого поэта XV века, писавшего на персидском и дружившего с тюркским (узбекским) поэтом Алишером Навои, государственная пропаганда сделала символом дружбы народов Узбекистана и Таджикистана. К визиту Мирзиёева в Таджикистане спешно занялись восстановлением соответствующей символики.
Кортеж Шавката Мирзиёева в Душанбе. Фото пресс-службы президента Узбекистана
Рахмон сводил Мирзиёева на выставку «Произведено в Узбекистане», открывшуюся к его приезду, похвалил тамошнюю продукцию и предложил гостю из Ташкента создавать совместные предприятия. Череда взаимных расшаркиваний завершилась подписанием целого пакета документов, решением разработать договор о стратегическом партнерстве и приглашением Рахмона в Узбекистан с ответным визитом.
По итогам прошлого года взаимный товарооборот между двумя странами составил $240 млн (в 2016 - $196 млн, в 2014 - $13,1 млн). Теперь в планах сторон — довести эту цифру до $500 млн. По итогам визита президенты поручил своим министрам проработать вопросы наращивания объемов торговли, изучить возможности поставок новых видов продукции, развития логистики. Кроме прочего, были предложены к дальнейшему рассмотрению проекты по сборке сельскохозяйственной техники, производству современных строительных материалов, текстильной и электротехнической продукции и продуктов питания.
Вопрос границы
Основным препятствием к сближению двух государств всегда считались вопросы оформления линии прохождения узбекско-таджикской границы, без решения которых переговоры по другим вопросам можно было не начинать.
На встрече в Душанбе рабочих групп делегаций по делимитации и демаркации стороны договорились о самом «горячем» участке совместной границы, на котором находится плотина Фархадской ГЭС. Согласно договору, территория, на которой расположена Фархадская ГЭС, признана территорией Таджикистана, а сама ГЭС — собственностью Узбекистана. За техобслуживание объекта будет отвечать Ташкент, а за охрану - Душанбе.
Шавкат Мирзиёев и Эмомали Рахмон на встрече с деятелями культуры Таджикистана. Фото пресс-службы президента Узбекистана
Детали, связанные с урегулированием ситуации на других спорных участках границы, были включены в подписанный президентами договор, который, по словам Эмомали Рахмона, поставил точку «практически во всех нерешенных вопросах». Стороны, в частности, договорились о «поэтапном возобновлении работы всех 16 пунктов пропуска на границе между двумя странами».
Президенты также приняли участие в запуске железнодорожного сообщения по маршруту «Галаба-Амузанг-Хушади», соединяющему Сурхандарьинскую область Узбекистана и Хатлонскую область Таджикистана. Поезда по нему прекратили ходить в 2011 году, а в 2012 году узбекская сторона и вовсе начала демонтаж путей. Предполагается, что по этому маршруту таджикистанская продукция будет ввозиться в соседнюю страну по сниженным тарифам.
С вопросом пограничного урегулирования всегда была тесно увязана и ситуация с визовым режимом, который за время президентства Каримова с узбекистанской стороны был предельно ужесточен. В Душанбе стороны договорились об отмене визовых ограничений, введенных в 2001 году: теперь для граждан обеих стран установлен безвизовый режим на срок до тридцати дней. Заодно были подписаны документы об открытии авиасообщения между Ташкентом и Душанбе, хотя де-факто оно возобновилось еще в прошлом году.
Как заявил председатель Госкомтуризма Узбекистана Азиз Абдухакимов, безвизового режима ждали в обеих странах: «На первых порах ожидаем большое число взаимных поездок родственников, друзей, знакомых и, конечно же, бурный рост медицинского и других видов туризма. Специалисты полагают, что уже в текущем году около 200 тыс. граждан Таджикистана посетят Самарканд, Бухару, Хиву и другие города республики».
Стоит напомнить, что узбеки в Таджикистане — крупнейшее этноязыковое меньшинство республики, их там около 1,2 миллиона человек. В свою очередь, в Узбекистане, по данным МИД, живут почти 1,5 миллиона таджиков.
Итог: 27 документов и все решено
Всего по итогам переговоров были подписаны 27 документов: о международном автомобильном сообщении; о воздушном сообщении; о сотрудничестве в обеспечении деятельности плотины «Фарход»; о взаимных поездках граждан; о воздержании двойного налогообложения и предотвращении от уклонения сдачи налога от прибыли и капитала; о финансовом сотрудничестве; о сотрудничестве в сфере транзита военного, специального грузов и военного контингента через территории государств сторон; о сотрудничестве в сфере гражданской обороны, предотвращения и устранения чрезвычайных ситуаций; о межрегиональном сотрудничестве; о стимулировании и обоюдной защите инвестирования; о сотрудничестве в сфере безопасности и борьбы с преступностью; о сотрудничестве в сфере высшего образования и науки; о сотрудничестве в сфере туризма; о деятельности пограничных представителей.
Кроме того, подписаны договоры о сотрудничестве между администрациями Ташкента и Душанбе, министерствами обороны, иностранных дел, здравоохранения, сельского хозяйства, внутренних дел двух стран, между комитетами по архитектуре и строительству, таможенными службами и Центрами стратегических исследований.
Под конец Мирзиёев и Рахмон согласились, что между Таджикистаном и Узбекистаном «нерешенных вопросов не осталось». Это, вероятно, подразумевало и решение вопроса о Рогунской гидроэлектростанции — ГЭС на реке Вахш, одной из двух составляющих Амударьи.
Договоренность «на словах» о Рогунской ГЭС
У двух стран никогда не было согласия насчет Рогунской ГЭС, строительство которой, начатое еще в 1976 году и прерванное после распада СССР, возобновилось в октябре 2016 года. Таджикистан рассчитывает с ее помощью обеспечивать электричеством соседние страны, одновременно используя водохранилище как крупный источник пресной воды. Все постсоветское время Узбекистан выступал категорически против строительства, полагая, что появление новой плотины ухудшит и без того неважное водоснабжение территорий, расположенных вдоль русла Амударьи. Некогда питавшая ныне мертвый Арал эта река уже давно не доходит до своего прежнего устья, вся территория вокруг которого превратилась в зону экологической катастрофы.
Рогунская ГЭС. Фото с официального сайта
По итогам встречи с Мирзиёевым Рахмон в своем заявлении для прессы подчеркнул, что Таджикистан не будет действовать в ущерб Узбекистану. «Мы никогда и никоим образом не оставим своих соседей без воды», — пообещал он.
Более того, президент Таджикистана заверил журналистов, что официальный Ташкент поддерживает соседей в вопросе строительства Рогунской ГЭС: «Мы были едины во мнении, что существующие и строящиеся гидроэнергетические сооружения будут способствовать решению водно-энергетических проблем региона. В этом контексте мы искренне приветствуем поддержку Узбекистана в вопросе развития гидроэнергетических сооружений в Таджикистане, в том числе Рогунской ГЭС».
Рахмону вторит и МИД Таджикистана. «Узбекская сторона выразила готовность всесторонне рассмотреть возможность участия в строительстве гидроэнергетических сооружений в Республике Таджикистан, в том числе Рогунской ГЭС»,— говорится в заявлении на сайте внешнеполитического ведомства.
Как отмечает Коммерсант, договоренность о Рогунской ГЭС не закреплена на бумаге, но само упоминание о ней в переговорах считается уже неплохим сигналом, поскольку ранее этот вопрос был настолько болезненным, что его старались избегать. По мнению руководителя отдела Средней Азии Института стран СНГ Андрея Грозина, у президентов есть словесная договоренность, и без отмашки Мирзиёева МИД Таджикистана не опубликовал бы такой текст. «Это похоронило бы весь процесс налаживания отношений», — считает эксперт.
Учитывая, что предположения об участии в строительстве Рогуна узбекистанской стороны ходили и раньше (к слову, чертежи будущей плотины создавались Среднеазиатским отделением советского института «Гидропроект» именно в столице Узбекистана), Ташкент рассчитывает сам стать выгодополучателем в этом проекте.
Аждар Куртов: Рогунская ГЭС погоды таджикам не сделает
Специалист по странам Центральной Азии, эксперт Российского института стратегических исследований Аждар Куртов считает, что «одна ГЭС погоды в Таджикистане не сделает», не решит всех проблем Таджикистана, зато может принести их Узбекистану.
«Рогунская ГЭС стала одной из наиболее болезненных проблем, разъединяющих постсоветский Узбекистан и постсоветский Таджикистан, — напомнил эксперт в комментарии «Фергане». — В Таджикистане возобладала такая линия, что это ГЭС едва ли не национальная идея, строительство электростанции преподносили как способ решить существенные проблемы республики. Безусловно, важно иметь электроэнергию, ведь ее отключения в Таджикистане приводили к гибели людей, в том числе детей в родильных домах».
В то же время, добавил Куртов, существуют серьезные политические риски, которые учитывал Ислам Каримов. «Высокая плотина позволяет использовать ГЭС как политический рычаг влияния на страны, лежащие ниже по течению. Узбекистан не будет получать воду, и Ташкент может попасть в зависимость от благорасположения властей Таджикистана», — пояснил эксперт,
По его словам, нельзя утверждать, что строительство ГЭС поможет Таджикистану в решении всех его экономических проблем, как это пытаются представить власти, и нужно учитывать совокупность факторов. Договоренности о строительстве Рогунской ГЭС, по данным Куртова, построены на согласии Узбекистана покупать часть энергии, но и здесь есть свои нюансы. «В Таджикистане есть и другие ГЭС, — напомнил эксперт, — однако у горных рек сильное течение, они несут горную породу, которая приводит к заиливанию и обмелению водохранилищ. Проблема в том, что их никто не чистит, выработка энергии сокращается, и то же самое будет и с Рогунской ГЭС».
Есть трудности с доставкой и покупкой этой электроэнергии: строительство электросетей в горах обходится недешево, а надежных покупателей в регионе нет. Казахстан в энергии не нуждается, есть Пакистан и Афганистан, но они в разной степени ненадежны, особенно бедный Афганистан, который «существует за счет внешней помощи — сегодня она есть, а завтра нет», объяснил эксперт.
Кроме того, строительство очередной ГЭС обострит проблемы, которые встают в связи с глобальным потеплением и прогнозами его негативного влияния на страны Ближнего Востока и Центральной Азии и тут, по словам Куртова, важно, имеет ли таджикское руководство долгосрочные планы: «Они могут решить на несколько десятков лет, но только усугубят общую ситуацию в регионе. Если руководство Таджикистана думает на период своего правления, это одно, если на 50 лет вперед — это другое».
Остались фобии и вероятность отката
Оценивая итоги визита Мирзиёева, Аждар Куртов отметил, что новый курс руководства Узбекистана — отказ от экономической автаркии, то есть самообеспечения при отсутствии торгового обмена с соседями, — несомненно перспективнее, чем прежний, но говорить о том, что достигнутые договоренности станут прочной основой режима, не приходится. Этому мешают взаимные фобии и вероятность отката к автаркии.
«Конечно, лучше иметь хорошие отношения с соседями, но опасность для Узбекистана все равно сохраняется. Есть глубинные фобии, которые могут не актуализироваться, могут сознательно скрываться или ретушироваться, но которые всплывают в полевых исследованиях социологов, и тогда возникают вопросы, кому принадлежат Самарканд и Бухара, и тому подобные», — отметил Куртов.
Напомним, что многие таджики считают эти два города, в 1920-е годы включенные в состав Узбекской ССР, своим историко-культурным наследием, и в 2009 году в период обострения отношений с Каримовым таджикский президент предъявил претензии на них. О его тогдашнем обещании «Самарканд и Бухару мы все равно возьмем» на встрече с Мирзиёевым действительно предпочли не вспоминать.
Даже если оставить в стороне эту и другие «заретушированные» проблемы, остается вопрос надолго ли решены те, о которых объявлено, поскольку смена курса при авторитаризме всегда ненадежна. «Сейчас идет этап сближения, но если власть сменится, в условиях авторитарных режимов нет гарантии, что опять не произойдет поворот к прежнему курсу», — заключил Куртов.
Шавката Мирзиёева провожают в аэропорту Душанбе. Фото пресс-службы президента Таджикистана
Аркадий Дубнов: Жители региона - заложники личных отношений вождей
Эксперт по Центральной Азии, политолог Аркадий Дубнов считает, что визит Мирзиёева положил начало восстановлению доверия между странами и дал шанс всей постсоветской Центральной Азии выглядеть единым целым на всем пространстве Евразии.
«Возобновление дружеских добрососедских отношений между Узбекистаном и Таджикистаном ставшее итогом, как представляется, исторического визита Шавката Мирзиёева в Душанбе трудно переоценить. Глубокая пропасть в доверии, разделявшая Ташкент и Душанбе почти четверть века, может быть преодолена, и это даст возможность людям двух очень близких стран вновь обрести ощущение нормального человеческого общежития.
То, что такое восстановление доверия началось только благодаря кончине первого президента Узбекистана Ислама Каримова, еще раз свидетельствует о том, что отношения между странами Центральной Азии (если не сказать больше - между большинством постсоветских государств) определяются личными отношениями их лидеров. А в Центральной Азии большая часть лидеров оставит свой пост не раньше, чем уйдет из этой жизни, что превращает жителей региона в заложников капризов и личностных особенностей вождей.
Поэтому приход Мирзиёева дает шанс на восстановление общего доверительного пространства и субъектности всего центральноазиатского региона и - в перспективе - дает шанс этим странам выглядеть единым целым на всем пространстве Евразии.
Основной повесткой внешней политики Мирзиёева является укрепление сотрудничества между странами Центральной Азии, где таджико-узбекское звено оставалось самым слабым местом. В Душанбе не могут не испытывать удовлетворения по поводу открывающихся перспектив, потому что президент Рахмон не мог все эти годы не ощущать себя абсолютно зависимым от капризов Ислама Каримова: во многом благодаря первому президенту Узбекистана Рахмон получил возможность оказаться во главе таджикского государства. И эта вассальная зависимость таджикского лидера, которую постоянно подчеркивали в Ташкенте, не способствовала гармоничным отношениям между двумя странами.
Теперь возникает надежда, что эта проблема преодолена.
Сближение Ташкента и Душанбе, кроме всего прочего, возможно, позволит укрепить и безопасность этого региона перед лицом угроз, исходящих из Афганистана, поскольку для этого очень важна готовность этих стран, граничащих с Афганистаном, координировать свои действия и доверительность их взаимоотношений.
Хочется верить, что обстоятельства, при которых граница между Таджикистаном и Узбекистаном была заминирована, теперь навсегда остались в прошлом. И отношения между странами будут “разминированы”».
Правила комментирования
comments powered by Disqus