По поводу истинных намерений президента Мирзиёева остаются вопросы, но проводимые им реформы вызывают в стране оптимизм.
Заняв президентское кресло более полутора лет назад, президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев непрестанно культивирует репутацию реформатора. Но известный эксперт по Центральной Азии предупреждает, что явно выраженное стремление Мирзиёева к переменам не следует путать с намерением изменить командно-административную политическую систему Узбекистана.

Реформаторские усилия Мирзиёева в основном направлены на возрождение хиреющей экономики Узбекистана.

Одной из наиболее заметных инициатив Мирзиёева является валютная реформа. Он также способствовал дипломатическому сближению с соседним Таджикистаном, что может придать импульс узбекской торговле. Также Мирзиёев урезал влияние Службы национальной безопасности Узбекистана, включая увольнение в конце января Рустама Иноятова, многие годы занимавшего должность руководителя этого ведомства, и освобождение некоторых политзаключенных.

Кое-кто, наблюдая за событиями издалека, назвал происходящее «Узбекской весной». Но Лука Анчеши, преподающий предмет «Исследования Центральной Азии» в Университете Глазго, во время лекции ранее в этом месяце в Институте Гарримана при Колумбийском университете призвал к осторожности: тех, кто надеется на либерализацию политической системы Узбекистана, возможно, ждет разочарование.

«Смерть не является катализатором [политических] изменений» в Центральной Азии, сказал Анчеши, чья лекция называлась «Когда умирают первые президенты: анализ политических изменений в Туркменистане и Узбекистане».

Анчеши отметил, что когда в Туркменистане в 2006 году внезапно скончался диктатор Сапармурат Ниязов и исполняющим обязанности президента стал относительно неизвестный ранее чиновник Гурбангулы Бердымухамедов, тоже были большие надежды на политические сдвиги. Бердымухамедов, получивший образование стоматолога, сначала также проявлял признаки желания модернизировать системы образования и здравоохранения, что внушало надежды на постепенную либерализацию жестокой политической системы Туркменистана.

Но за исключением нескольких косметических шагов, при Бердымухамедове репрессивная, авторитарная система Туркменистана не претерпела особых изменений. Во многом по стилю руководства Бердымухамедов подражает своему предшественнику.

Мирзиёев, по всей видимости, готов более охотно чем его туркменский коллега заниматься реформированием экономической системы, надеясь сделать ее более эффективной и интегрированной в мировую торговлю, но Анчеши предположил, что проводимые Мирзиеевым изменения, возможно, направлены на модернизацию, но не либерализацию, авторитарной системы Узбекистана.

Снятие Иноятова с должности главы СНБ, по мнению Анчеши, было актом консолидации элиты, а не значительным шагом на пути политической либерализации. Бердымухамедов аналогичным образом укрепил свои позиции в Туркменистане в мае 2007 года, когда бросил за решетку главу президентской охраны Акмурата Реджепова. Оба эти шага были направлены на то, чтобы помочь новым лидерам укрепить свою власть, а не стереть авторитарное наследие предшественников, сказал Анчеши.

Хотя по поводу истинных намерений нового президента Узбекистана остаются вопросы, проводимые им реформы вызывают оптимизм среди граждан. Посещающие страну наблюдатели сообщают о значительном улучшении общественных настроений: у граждан появились надежды на повышение уровня жизни. На региональном уровне, сближение между Узбекистаном и Таджикистаном повысило шансы на налаживание регионального сотрудничества по целому ряду вопросов, включая водопользование.

После смерти Каримова в 2016 году казахстанский лидер Нурсултан Назарбаев стал единственным в Центральной Азии лидером (или «первым президентом»), пришедшим к власти до распада СССР в 1991 году. В последние годы активизировались разговоры о преемнике Назарбаева, которому сейчас 77 лет. Сейчас в стране нет четко сформулированного и действенного процесса передачи власти.

По словам Анчеши, переход власти в Казахстане может пройти по тому же сценарию, что в Туркменистане и Узбекистане, где первые президенты умерли «в должности». Примечательным аспектом в обеих этих странах, как отметил Анчеши, был значительный разрыв между моментом смерти лидера и временем публичного объявления об этом. Именно в этот период представители элиты за закрытыми дверями договаривались о деталях переход, включая кандидатуру нового лидер, сказал Анчеши.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram