Вот уже несколько месяцев как в Казахстане продолжаются блокировки социальных сетей Facebook, Telegram и видеохостинга Youtube в вечерний прайм-тайм – с 21.00 до 23.00. Объясняется это, как правило, тем, что именно в это время в прямом эфире вещает известный политэмигрант Мухтар Аблязов. Любопытный нюанс заключается в том, что тлетворный контент, исходящий от этого оппозиционного деятеля, доступен в записи в любое другое время суток – таким образом, эти вечерние отключения «рубильника» не выполняют никакой практической и профилактирующей роли. Так что возникает «шальной» вопрос: не являются ли они «разминкой», «репетицией» перед окончательной блокировкой вышеуказанных социальных сетей в Казахстане?
При всей, казалось бы, невероятности такого поворота событий в мире достаточно примеров блокировки популярных социальных сетей и видеохостингов на страновом уровне. К примеру, Facebook, Twitter и YouTube недоступны на территории Китая – альтернативу им составляют местные социальные сети с интерфейсом, напоминающим глобальные ресурсы. Аналогичным образом дела обстоят в Иране. Частично блокируется Facebook или YouTube в таких странах, как Саудовская Аравия, Вьетнам и Египет. В соседнем Узбекистане проблем с Facebook и YouTube нет, однако недоступны мессенджеры Skype и Viber. Можно также упомянуть попытки ограничить доступ к мессенджеру Telegram в России, принятые в апреле нынешнего года по решению Роскомнадзора.
Наконец, в самом Казахстане в течение нескольких лет был заблокирован сервис «Живой журнал» только потому, что в нем вел свой онлайн-дневник другой политэмигрант Рахат Алиев. Конечно, масштаб популярности этого сервиса и степени его влияние на общественно-политическую жизнь в Казахстане были несопоставимы с тем, что имеют в настоящий момент Facebook и YouTube, тем не менее, прецедент есть.
Таким образом, ничего выходящего из ряда в вон в блокировке социальных сетей на территории отдельно взятого государства нет. Конечно, для Казахстана это означало бы имиджевые потери в глазах международного сообщества, поскольку не слишком лестно оказаться в компании стран, известных жесткой цензурой и подавлением свободы слова. С другой стороны, многое зависит от того, какой профит получит от этого шага казахстанская власть.
Очевидно одно – для казахстанского общества потеря доступа к социальным сетям будет трудно восполнима – особенно этой касается такого политизированного ресурса как Facebook. Ведь именно в рамках виртуального взаимодействия в Казахстане наконец удалось активизировать процессы формирования гражданского общества: сетевые контакты позволили консолидировать активные общественные силы, мобилизоваться для решения общественно значимых задач – помощь при паводках и других кризисных ситуациях, благотворительность и т.д. А отсутствие цензуры в соцсетях позволило открыто обсуждать резонансные события, повысить прозрачность государственных органов, влиять на принятие решений властью.
По сути, сегодня трудно вспомнить, какой была общественная жизнь в Казахстане до появления Фейсбука. Еще сложнее представить ее без объединяющей и творческой силы соцсетей.
В то же время нельзя отрицать и их недостатки. Обилие слухов, непроверенной информации, преобладание эмоций над рациональными доводами, сетевые хайпы, сотрясающие время от времени информационное пространство, превратили их фактически в «средство массовой дезинформации». К тому же на волне подъема сетевой активности поднялась целая когорта малокомпетентных, зато ловко манипулирующих общественным мнением популистов.
Эти негативные стороны социальных сетей и новых медиа трансформировали представление об информационной безопасности. Еще пять-шесть лет ее можно было бы сформулировать, как способность государства оградить граждан, потребителей информации, от деструктивных источников информации, например, Интернет-ресурсов с экстремистским, радикальным и террористическим содержанием. Как правило, это достигалось за счет блокировки или закрытия соответствующих ресурсов.
На этом направлении работы казахстанские правоохранительные органы более чем преуспели. К примеру, в 2017 году в республике было заблокировано около 9 тысяч сайтов с противоправным содержанием, а также уничтожено 230 тыс. материалов, пропагандирующих терроризм, насилие, суицид и порнографию.
Однако сегодня, в связи с активным развитием информационно-коммуникационных технологий и новых медиа, когда благодаря смартфонам и социальным сетям фактически стерлась грань между потребителем и производителем информации, угрозы информационной безопасности значительно мутировали и приобрели новые, неизвестные ранее, грани.
Гораздо более значительный вызов социальной стабильности сегодня представляют фейковые новости, нагнетание негативного фона, истерия и конфликтность в социальных сетях. Этот рост негатива мог стать еще одной, помимо «фактора Аблязова», причиной блокировки социальных сетей в Казахстане.
Порой озвучивается мнение, что блокирование отдельных YouTube-каналов, а также аккаунтов и групп в социальных сетях неэффективно. Дескать, целесообразнее заострить внимание на создании привлекательного ценностного контента, способного выступить в качестве информационной прививки от радикализма и социальной протестности.
Однако представление о том, что свобода слова – абсолютная категория, а государство в информационной сфере должно воздерживаться от мер контроля и ограничения, только предлагая гражданам «привлекательную альтернативу», несколько утопично.
Конечно, судьба социальных сетей в Казахстане зависит в какой-то степени и от того, продемонстрирует ли сетевое сообщество настойчивость и последовательность в защите этого виртуального эрзаца гражданского общества. Пока дальше вышучиваний позиции Министерства информации и коммуникаций и троллинга в адрес министра Даурена Абаева дело не идет. Как бы это отсутствие защитной реакции не послужило сигналом для более жестких действий.
Правила комментирования
comments powered by Disqus