В условиях переизбытка предложения на узбекском рынке труда стране остро необходимы внешние инвестиции. 

Но с кем выгоднее дружить Узбекистану в эпоху глобального противостояния? В этом попытались разобраться узбекистанский историк Ольга Кобзева и информационно-аналитический центр МГУ.

Торговать с Россией выгоднее?

— Хочется поговорить об инициативе «Один пояс — один путь». Точнее, поговорить о всех трех путях, возможных рисках и перспективах для Узбекистана. Какие проекты программы здесь интересны, а какие кажутся утопией?

— Например, утопией звучит совместное изучение океанической флоры и фауны. Очевидно, почему. Но для нас очень важно развитие совместного туризма, проекты в нефтегазовой сфере, взаимная торговля.

При этом к взаимной торговле тоже нужно очень внимательно относиться. Например, у нас сейчас сокращаются площади под хлопчатник – сажают сады: яблони, вишня, черешня.

— А почему?

— Потому что продавать продукты в Россию — Сибирь, Якутию — выгодней, чем хлопок Китаю. Сравните, сколько стоит килограмм черешни в Сибири и килограмм ваты. Получается очень хорошая разница.

Китайцы выращивают мало хлопка, но продают не сырье, а переработанный текстиль, причем нам же.
Вот в Кыргызстане сумели наладить производство с помощью турецких технологий. По турецким лекалам шьется презентабельная продукция. У нас, к сожалению, этого нет. То есть нам здесь нужны технологии и производство.

Не экономикой единой

— То есть вы говорите, что «Один пояс – один путь» для Узбекистана должен быть чисто экономической инициативой?

— Нет, не чисто экономической. Надо не забывать и про молодежные проекты, образование. У нас, например, изучают и стремятся изучать китайский язык. Это видно по количеству учебных заведений — Институт Конфуция в Ташкенте, направление востоковедения в Академии наук, факультеты китаеведения.

Много и молодежных грантов на бесплатное обучение — магистратура и PhD. Но это медленный процесс. Я знаю очень много российских студентов, которые съездили в институт ШОС, у нас – вообще единицы.

— В Казахстане, например, существует определенная синофобия. Ряд экспертов опасается «захвата» территорий — даете в аренду землю на 50 лет, китайцы туда заселятся, а потом попробуйте их оттуда выгоните. Есть ли в Узбекистане подобные тенденции? Как вы оцениваете реальность подобных рисков?

— Пока существует такой противовес, как Россия, пока существуют две чаши весов, я думаю, что нам ничего такого не грозит.

У нас на обывательском уровне среднестатистический человек даже об этом не думает. Об этом задумываются аналитики. Конечно, делают такие прогнозы, что нам рано или поздно надо будет выбрать, в каком направлении идти.

Китайская экономика — это действительно огромное инвестиционное влияние. У нас за последние пять лет контрактов подписано более чем на 50 млрд долларов. И это те, которые работают и дают рабочие места.

Основная проблема Узбекистана — трудоизбыточное население

32-33 млн человек, из которых 60% молодежь, не имеют достаточного уровня образования, работы и которые вынуждены мигрировать, например.

Для этого необходимо создавать рабочие места здесь. Поэтому нужны инвестиции.

У нашего президента программа стратегии действий, которая работает по пяти направлениям, там все четко расписано. Одно из направлений подразумевает развитие туризма — как внутреннего, так и внешнего, и в том числе связанного с программой «Один пояс – один путь».

Вы знаете, сейчас в России китайцы вышли на первое место по количеству туристов. Там даже специально разрабатываются памятки, как вести себя в России. У нас, к сожалению, такого туристического интереса со стороны Китая нет.

Представьте, если мы привлечем китайский рынок сюда. Нам нужна реклама, нам нужно участие в международных выставках, ЭКСПО и т. д.

Опасность №1

— А какие риски в таком случае главные?

— Для нас главное опасение – нестабильность в Афганистане, спящие ячейки ИГИЛ. После разгрома террористов в Сирии некоторые возвращаются сюда окольными путями, сидят и ждут, когда можно что-то будет сделать.

Здесь у нас ситуация пока как-то держится, еще Ислам Абдуганиевич (Каримов — прим.) у нас эту ситуацию четко держал. То есть для нас есть проблема безопасности с точки зрения исламского фундаментализма.

Хотя неправильно говорить «исламский», потому что они не имеют общего ничего с религией. Если бы они читали нормально Коран, никогда не пошли бы на такие действия.
Но терроризм и наркотрафик – гораздо большие проблемы. И проблема, наверно, морально-нравственного оздоровления общества стоит не только в России, она и в Узбекистане стоит.

И снова о гей-браках

— Говоря о центрах силы, нельзя не упомянуть США. Многовекторная политика Узбекистана в качестве одного из партнеров включает и США. Что можно сказать об их присутствии в регионе в экономическом и гуманитарном плане?

— У нас в Университете мировой экономики и дипломатии была защищена диссертация о столкновении России и США в Центральноазиатском регионе. И ее авторы пришли к выводу: как бы ни хотели сделать реверанс в сторону США, все-таки Россия на данном этапе «победила», ее присутствие здесь больше.

Особенно сильно испортились отношения после андижанских событий. Ситуацию усугубили постоянные нападки, связанные с требованием реформ в области прав человека, демократизацией общества или навязывания какого-то западного образа жизни, который нам не подходит.

Я вам честно скажу: 98 процентов населения, а это и узбеки, и русские, которые здесь живут, против однополых браков и против многих таких моментов. Все говорят, что нам это не нужно: «Вы нам предлагаете, но мы сами не хотим. Не то что наше правительство не хочет, общество не хочет этого».

Добрые соседи и строгие «наставники»

— В чем отличие позиционирования Китая и США?

— Если вы внимательно прочитаете концепцию «Один пояс – один путь», там говорится о совместном добрососедском отношении, равноправии. В этом отличие позиционирования Китая.

Что отталкивает в США? Они всегда четко делят на «мы» и «вы». Как будто «вот вы третьего сорта, и мы сейчас расскажем, как вы должны жить». Китайцы такого не делают. Они очень обходительные, у них есть восточная мудрость.

Поэтому Америка вызывает отторжение, а китайцы нет. Они очень тихо и спокойно делают свое дело.

— А что насчет Евразийского экономического союза. Как вы считаете, это могло бы способствовать развитию экономики Узбекистана?

— Я ратую за него. Я считаю, что для нас это один из путей альтернативного развития. Развиваться только внутри Центральной Азии сложно, нам нужен выход.

А Центральная Азия постепенно переходит к Евразийскому экономическому союзу – таможенные установки, единая финансовая и денежная система. У нас сейчас есть прямая бездолларовая конвертация. Но тем не менее нам очень сложно будет проводить взаиморасчеты, если вся Центральная Азия уйдет в Евразийский экономический союз, а мы останемся «изгоями».

Проблемы есть везде

У Китая много своей продукции, мы же никогда не сможем поставлять отечественную продукцию на рынки Китая, для них она слишком дорогая, они берут только сырье. Но на продаже сырья долго не проживешь. Это сложный процесс.

Ислам Каримов беспокоился о национальных предприятиях – выдержат ли они конкуренцию? Вот сейчас и Казахстан, и Россия, и Беларусь — все на себе ощутили.

Но в то же время в Беларуси и России налоги на что-то выше, а в Казахстане они ниже на бизнес, в частности налог на прибыль. Поэтому многие бизнесмены из Беларуси и России рванули в Казахстан открывать свои производства.
В России бизнес закрывается, сворачивается, люди теряют работу, но открывается в Казахстане. То есть здесь невозможно все моменты учесть.

— Но вы все же считаете, что этот вариант мог бы стать драйвером для Узбекистана. Россия много инвестирует в экономику этой страны.

— Здесь россиянам работать легче — основная масса населения сохранила русский язык, отношение к русским нормальное. С китайцами сложно, они не понимают языка, с ними надо через переводчика общаться…

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram