Общая угроза в лице афганских приверженцев «Исламского государства» подталкивает Пакистан и Россию к дальнейшему укреплению партнерства, пока Москва усиливает свою роль в афганском урегулировании.
Соображения национальной безопасности Пакистана диктуют поддержку любых дружественных правительств в Афганистане, пусть даже ценой ухудшения отношений с США.
В рамках усиления своего дипломатического и экономического влияния, Пекин способен ввести в Афганистан ограниченный контингент войск.
Все сверхдержавы усиливают свое присутствие в Южной Азии, но особое их внимание приковано к Афганистану. Больше года назад, в августе 2017 года, Дональд Трамп обнародовал новую военную стратегию в Афганистане в надежде вывести самый затяжной из конфликтов с участием США из патового положения. Однако массированное наступление «Талибана» (запрещена в РФ — прим. ред.) на город Газни доказывает, что даже несколько тысяч американских солдат, дислоцированных в стране в рамках операций «Решительная поддержка» и «Страж свободы» не смогли перевесить чашу весов в пользу Кабула. Кроме того, министр внутренних дел Афганистана обвинил в подготовке атаки на Газни Пакистан. Это перечеркнуло все надежды на улучшение отношений, забрезжившие было после того, как афганский президент Ашраф Гани позвонил Имрану Хану поздравить того с получением портфеля премьер-министра.
Этого рецидива следовало ожидать. Судьбу афганского конфликта в значительной степени определяет Пакистан. Внешнюю политику Исламабада определяет его генеральная линия на сохранение внутреннего единства путем пресечения любой агрессии извне. Таким образом, Исламабад будет поддерживать в Кабуле любое дружественное правительство, особенно если оно признаёт спорную границу и постарается держать Индию на расстоянии, чтобы предотвратить стратегическую блокаду. В настоящий момент стратегия Пакистана строится на поддержке «Талибана», что вызывает рост противоречий между Исламабадом и Вашингтоном, ведь президент Трамп пытается убедить Пакистан отказаться от содействия боевикам. Будучи поставлен перед выбором — добиться исполнения своих стратегических целей или умиротворить США — Исламабад, не задумываясь, выберет первое.
Ситуация в целом
По мере того, как американская кампания в Афганистане близится к своей семнадцатой годовщине, свою роль в урегулировании ситуации наращивают Россия и Китай. Для США, давно пытающихся выпутаться из наиболее затяжного конфликта в своей истории, это может создать дополнительные вызовы. Особенно это касается Пакистана, чьи крепнущие связи с Москвой помогут Исламабаду и дальше выдерживать давление со стороны США.
Разворот в сторону России
В настоящее время Исламабад стоит перед выбором. Логичным ответом на ухудшение отношений с одной сверхдержавой стало бы сближение с другой. И тут на горизонте появляется Россия. И если дружба Пакистана с Китаем имеет давнишнюю историю и завязалась еще в 1963 году из взаимной неприязни к Индии, то отношения Исламабада с Россией всегда были откровенно враждебные. В ходе советско-афганской войны эта враждебность даже вылилась в опосредованный конфликт. Когда 40-я дивизия Красной армии в декабре 1979 года вторглась на территорию Афганистана, ЦРУ и спецслужбы Пакистана наладили совместные поставки оружия афганскому движению сопротивления, также известному как моджахеды. В последовавшем кровавом конфликте, растянувшемся на девять лет и ставшем последней и решающей схваткой холодной войны, Москва и Исламабад оказались по разные стороны баррикад.
Сейчас распределение ролей меняется. США отдаляются от Пакистана все дальше, делая ставку на синоцентрическое оборонное партнерство с Индией, ключевым партнером СССР в Южной Азии в годы холодной войны. Москва же охотно принимает предложения о партнерстве со стороны Исламабада. Российские интересы определяются главным образом беспокойством относительно будущего Афганистана. Появление в 2015 году ИГИЛ в Хорасане дало новую пищу опасениям Москвы, что международные террористы могут превратить территорию Афганистана в плацдарм для будущих атак по среднеазиатской периферии России. По Пакистану хорасанское крыло ИГИЛ уже ударило напрямую: группировка «Вилаят Хорасан» (филиал ИГИЛ, запрещена в РФ — прим. ред.) взяла на себя ответственность за теракт 6 июля в провинции Белуджистан, унесший жизни 149 человек и ставший вторым по кровавости за всю историю страны.
Учитывая, что отношения обоих стран с США натянутые, нет ничего удивительного, что Москва и Исламабад сближаются перед лицом угрозы со стороны ИГИЛ. Дружба России с Пакистаном крепнет по мере того, как Москва пытается закрепиться в роли посредника в Афганистане. Начиная с декабря 2016 года, Москва провела ряд конференций в надежде запустить переговоры между Кабулом и «Талибаном». И хотя представители «Талибана» ни на одну из пока так и не явились, приглашение Москвы на грядущую конференцию они все же приняли. Это можно счесть признаком того, что группировка рассчитывает повысить свой дипломатический статус и поставить себя на международной арене как серьезного политического игрока. Конференцию, изначально запланированную на 4 сентября, Москва перенесла по просьбе Гани — ссылаясь на руководящую роль Афганистана, он попросил больше времени на ее подготовку. Если у России получится свести Кабул и «Талибан» за столом переговоров, это лишь укрепит роль и влияние президента Владимира Путина в урегулировании затяжного конфликта с участием НАТО, решить который Вашингтону оказалось не под силу.
Китай подкрался незаметно
Наконец, свою роль в Афганистане укрепляет Китай. До начала войны в Афганистане Пекин был заинтересован главным образом в добыче полезных ископаемых, подписав, помимо прочего, договор суммой в три миллиарда долларов на разработку медного рудника Мес Айнак. Однако перспективы погружения Афганистана в хаос после сокращения американского военного присутствия в 2014 году пробудили Пекин. Китай начал вовлекаться в ситуацию напрямую: последовали обещания помощи и сотрудничества. Кроме того, Пекин пустил свой дипломатический авторитет на организацию переговоров между Афганистаном и Пакистаном, а также между Кабулом и «Талибаном». Наконец, Афганистан получил приглашение присоединиться к китайско-пакистанскому экономическому коридору. По слухам, обсуждалось даже создание военной базы в Ваханском коридоре. Хотя эти спекуляции Китай отрицает, крепнущее экономическое и дипломатическое влияние вполне позволит Пекину ввести ограниченный контингент в ряд театров военных действий. Учитывая основные переживания Китая, Афганистан логично было бы представить в качестве отправной точки: Кабул может стать поперек дороги проекту «Один пояс, один путь», а уйгурские боевики — воспользоваться афганской территорией для организации атак на провинцию Синьцзян.
В конечном счете, вследствие роста российского и китайского влияния Вашингтон утратит возможность склонять Исламабад к принятию своей стратегии в Афганистане. Хотя общая угроза со стороны крыла ИГИЛ в Хорасане и служит формальным поводом к объединению усилий всех вовлеченных стран, геополитические трения неминуемо приведут к тому, что война продолжится, а всякие попытки координации будут, в лучшем случае, носить временный характер.
Правила комментирования
comments powered by Disqus