«В тюремную камеру, где сидели 20 уголовников посадили одного убежденного джихадиста. Через два месяца 80% заключенных превратились в его сторонников», - ведущий эксперт Центра изучения современного Афганистана Андрей Серенко рассказал StanRadar.com о перспективах Исламского государства*.
StanRadar.com: Как повлияет на безопасность в Центральной Азии завершение военной операции в Сирии?
- Угроза не уменьшится. На сегодняшний день происходит пересохранение ИГИЛ («Исламское государство» – террористическая организация, запрещенная в Центральной Азии и России – прим. StanRadar.com). Пользуясь компьютерной терминологией можно сказать, что эта организация «уходит с жесткого диска в облако». Сирия и Ирак – это жесткий диск. После того, как ИГ окончательно «уйдет в облако» оно начнет жить жизнью никак не связанной с тем, что происходит на Ближнем Востоке.
По большому счету ИГ, который сейчас работает на Синае, в Афганистане, в Кашмире, в Ливии и так далее вообще связаны с «материнской организацией» скорее общим мифом, а не оперативными связями. Не стоит забывать про Африку. Там ИГ очень динамично развивается, на стыке государств они контролируют уже до 10% территории. Поэтому ИГИЛ никуда не пропадет после завершения сирийской кампании, оно трансформируется.
Субкультура, которая была порождена ИГ, остается достаточно привлекательным образом для молодых мусульман. Более того, существуют признаки роста симпатий к этому проекту в Таджикистане и Кыргызстане.
В Таджикистане это происходит потому, что там исчезла структура, которая продвигала «умеренный политический ислам», я говорю о ПИВТ («Партия исламского возрождения Таджикистана» – с 2015 запрещена в Таджикистане, признана террористической организацией ОДКБ и ШОС – прим. StanRadar.com ). По некоторой информации в Таджикистане происходят очень тревожные вещи, связанные с радикализацией населения.
Ведущий эксперт Центра изучения современного Афганистана Андрей Серенко
Простой пример. Мы знаем, что ИГИЛ – это проект «молодых». Большинство боевиков находятся в возрастной категории до 25 – 27 лет. В Таджикистане же этот возрастной порог не соблюдается. В ИГ уходят люди чаще всего состоявшиеся в бизнесе, люди которые говорят, что от проекта ИГ не стоит отказываться просто потому, что он содержал в себе много недостатков.
Я уверен, что будет происходить попытка приспособить субкультуру ИГИЛ, которая остается в облаке, и которую можно подсмотреть, подглядеть, пережить, наблюдая разные сцены в интернете. Сегодня социальные площадки в интернете становится памятником ИГИЛ, даже если этот самый ИГИЛ будет стерт с лица земли на Ближнем Востоке.
Поэтому на самом деле мы будем наблюдать интересное явление. С одной стороны эту субкультуру постараются приватизировать различные политические группы, которые стремятся использовать политический ислам в своих целях. Этот процесс в Центральной Азии уже начался.
StanRadar.com: По каким признакам это видно?
- Это впечатления после частного общения и обмена мнения между людьми, которые даже не скрывают свои убеждения. А наличие твердых убеждений – это то, с чего всегда начинается любой радикальный проект.
Они не перешли «от слов к делу» только по одной причине – эта доктрина пока не до конца адаптирована, не переварена и не усвоена потенциальными носителями. То есть сейчас идет определенный процесс, можно назвать его условно «постигиловской рефлексией». Это такое переосмысление: да, проект провалился, но значит ли это, что проект неудачный? Или не так все плохо?
И чем скорее рухнет ИГИЛ в Сирии и Ираке тем больше мифов и всяких комплиментарных интерпретаций в его адрес будет распространятся. С ИГИЛом может повториться та же история, что и с Саддамом Хусеином. (Иракский лидер с 1979 по 2003 годы. Обвинен международной коалицией во главе с США в разработке оружия массового поражения, казнен в 2006 году – прим. StanRadar.com)
Когда он был тираном и деспотом все про него говорили, что он палач и мерзавец. Прошло 10 лет после его казни и начали говорить, что при нем было не так уж и плохо. Люди склонны забывать все плохое и преувеличивать хорошее в том числе это касается и времени правления тиранических режимов. Для Ливии – это Каддафи, для России – Сталин.
ИГИЛ может пережить ту же самую процедуру. Через какое-то время в массы запустят тезис о том, что «не все было так плохо». Особенно, если не понятно, что придет на смену ИГИЛ.
Почему начинается преувеличение положительных событий прошлого и забывание плохого? Потому, что растет недовольство настоящим. Если в сегодняшнем Ираке или Сирии будут продолжаться преступления, религиозная вражда, рост наркомании и организованной преступности, то зверства ИГИЛ, которые продолжаются до сих пор, уже не будут казаться такими ужасными.
Судя по некоторым тревожным сигналам, процесс усвоения ИГИЛовского наследия уже начался. Точнее, начался он уже давно, но пока не завершен.
StanRadar.com: Что будет после этого?
- После завершения текущего этапа мы получим сформировавшуюся доктрину, а вслед за этим и организацию. Как она будет называться – сложно сказать. Но, скорее всего, одной из базовых характеристик ее будет привлекательность идей не только для молодежи, но и для зрелых, состоявшихся людей.
Поэтому «смерть ИГИЛ» как явление остается достаточно условным. Сам проект никуда не делся. Его пытаются приватизировать и использовать такие игроки как «Аль-Каида» (террористическая организация, запрещенная в большинстве стран мира – прим. StanRadar.com).
Посмотрите на стандарты, которые выработали сторонники ИГИЛ – жертва должна быть в оранжевом комбинезоне, а террорист в черном или ином внешне красивом образе. Сейчас им пытаются подражать сторонники других экстремистских организаций.
StanRadar.com: По сути это задача пиар-специалиста – как красиво завернуть продукт, чтобы его купили?
- Конечно, ведь ИГИЛ – это в первую очередь маркетинговое решение. Сильное и эффективное. В джихадистском движении оно стало прорывом. Создатели организации отошли от образов грязных оборванных бородатых мужиков, которые непонятно зачем ходят по горам, и приблизились к определенной «киношности» - красивая картинка без капли грязи.
Неудивительно, что эти маркетинговые решения перенимают боевики других террористических групп, даже те, кто конкурирует с ИГИЛ.
Поэтому нужно бояться не боевиков ИГИЛ из Афганистана. А эстетики ИГИЛ, которая прорастает в Центральной Азии. Ее легко пощупать и познакомиться с ней. Она доступна в каждом мониторе и телефоне Бишкека, Душанбе, Ташкенте, Астане.
ИГИЛ – это вирус, который невозможно победить пока он не проявится.
StanRadar.com: Как в таких условиях бороться с пропагандой радикальных течений?
- Это становится отдельной, новой задачей для спецслужб. Почему я говорю «новой»? Да потому, что привычные методы, по которым силовики работают до сих пор во всех странах – ищут связь, потом организацию, потом задерживают, после чего физически изолируют осужденного от общества и так далее уже не эффективны. Используя только привычные инструменты покончить с ИГИЛ невозможно.
Киргизские силовики, которые достаточно эффективно работают по профилактике экстремистских настроений несколько лет, столкнулись с интересной ситуацией. В тюремную камеру, где сидели 20 уголовников посадили одного убежденного джихадиста. Через два месяца 80% заключенных превратились в его сторонников.
Более того, известно, что некоторые джихадистские вербовщики сознательно совершали незначительные преступления, чтобы оказаться в тюрьме и начать процесс вербовки. То есть на сегодняшний день тюрьмы продолжают оставаться «академиями джихада». И все попытки исключить угрозу тюремной вербовки на сегодняшний день не увенчались успехом. В том числе это касается российских тюрем.
* Исламское государство / ИГИЛ / ИГ – террористическая организация, запрещенная в большинстве стран мира.
Читайте также:
- АТЦ CНГ: ИГ пытается создать опорный пункт в Центральной Азии
- Религиозные деятели могут вытеснить светских политиков в Кыргызстане
Правила комментирования
comments powered by Disqus