В Киргизии на днях побывал директор по делам Центральной Азии Совета национальной безопасности США Эрик Руденшольд. В сопровождении главы ЮСАИД в Киргизии и посла Соединенных Штатов он встречался с представителями правительства. Обсуждался вопрос возможности подписания нового двухстороннего соглашения.
В эти же дни, а именно 18 ноября, Генассамблея ООН рассматривала резолюцию о «милитаризации» Крыма. При голосовании против антироссийского документа выступил, в частности, Узбекистан. А вот многие из постсоветских стран воздержались, среди них Казахстан и Киргизия. Данный факт директор департамента международных организаций МИД России Петр Ильичев назвал «досадным».
Еще факт. 19 ноября президент Киргизии, выступая на пресс-конференции по итогам года, сообщил, что республика выходит на новый уровень отношений с Соединенными Штатами и в скором времени будет подписано новое соглашение о сотрудничестве. «Мы сейчас сотрудничаем и работаем в этом направлении. Наши отношения будут возобновлены. Естественно, мы будем сотрудничать только в интересах республики», – отметил Сооронбай Жээнбеков. Напомним: действие прежнего документа было прекращено в 2015 г. по инициативе тогдашнего президента Алмазбека Атамбаева.
Насколько случайна или закономерна данная цепь событий? На этот вопрос по просьбе «Ритма Евразии» ответил бишкекский политолог Марс Сариев.
– Марс Осмонкулович, Киргизия меняет внешнеполитический вектор в пользу США?
– Не думаю, что уже можно делать такие вот кардинальные выводы. Полагаю, что все-таки были некие консультации с российской стороной там, на «полях» Генеральной Ассамблеи ООН, и российская сторона дала «отмашку». Смотрите, украинская позиция не прошла, большинство стран воздержалось и позиция Кыргызстана уже не играла ключевой роли. Другое дело, если бы Узбекистан проголосовал за украинский вариант.
Сейчас Кыргызстан налаживает отношения с Европейским союзом, уже пошли инвестиции. Думаю, что российская сторона была не против, чтобы Кыргызстан занял нейтральную позицию. Это нисколько не ослабляет позицию России, но позволяет Кыргызстану работать на европейском направлении, те же инвестиции получать.
Не думаю, что Кыргызстан, который, к примеру, получает из России ГСМ и по многим позициям зависит от нее, стал бы демонстрировать отрицательное отношение к международным интересам РФ. Думаю, все было согласовано.
– Почему Казахстан уже второй раз воздерживается, когда речь идет о документе касательно России? В первый раз это было, когда рассматривалась ситуация в Сирии…
– Там другая ситуация. У Казахстана по решению американской судебной системы заморожено в европейских банках более 20 миллиардов их Национального фонда развития. То есть у Казахстана нет свободы маневра. Замороженные активы, определенные убытки – все это сказывается, заставляет его совершать непопулярные демарши. Плюс ко всему он терпит убытки в связи с российскими контрсанкциями. То есть хочу сказать, что ситуация с Казахстаном очень сильно отличается от нашей, если говорить о причинах такого голосования в ООН. Поэтому, я полагаю, российской стороне есть над чем призадуматься в отношениях с Казахстаном, а кыргызская сторона, как я полагаю, все же предварительно проконсультировалась с российской стороной.
– Но всё же представитель российского МИД назвал итоги голосования «досадными»…
– Несмотря на это, я все же уверен, что Кыргызстан остается стратегическим партнером РФ. Будут еще случаи, когда Бишкек поддержит Россию в более критической ситуации, а в данном случае результаты были как бы заранее понятны. И уверен, что во время консультаций было сказано что-то вроде: «Мы сейчас вам помочь не можем, но вы налаживайте отношения с Евросоюзом». Вполне естественно, что Кыргызстан преследует и свои интересы, которые совпали в данный момент с российскими, и было найдено взаимопонимание. И не стоит забывать, что до сих пор никакого стратегического недопонимания или претензий у кыргызской стороны и российской друг другу не было.
– А не получится так, что другие «как бы» союзники, посмотрев на то, как голосовали Казахстан (уже дважды) и Киргизия, в ключевой момент поступят также?
– Возможен такой вариант. Но будет торг.
– Что скажете насчет визита в Бишкек представителей американской стороны? С ними тоже советовались? И насколько важен документ, который собираются подписывать Киргизия и США?
– Естественно, советовались. Но если даже не советовались, то голосование в ООН – это сигнал американской стороне, что Кыргызстан готов проводить многовекторную политику. И об этом, я полагаю, российская сторона тоже была поставлена в известность.
А документ очень важный. И Бишкек, и Вашингтон заинтересованы в том, чтобы реанимировать и реабилитировать его как основополагающий двухсторонний договор между нашими странами.
– Сообщалось, что теперь американский бизнес начнет инвестировать в Киргизию. А что мешало это сделать до 2015 года, когда на протяжении более 20 лет действовал предыдущий документ?
– Тогда США больше внимания уделяли гражданскому сектору. Теперь же решили, что пришла пора начать вытеснять российский бизнес из страны.
– А это не говорит о том, что Киргизия начинает уходить от России? Ведь по большому счету, кроме льгот на ГСМ и мигрантов, Бишкек ничего не держит. В ЕАЭС Киргизия так и не смогла принимать активное участие, и здесь в большей степени вина на самой киргизской стороне. Или нет?
– Согласен. Например, отношения Узбекистана и России показывают, что плодотворно можно сотрудничать и без ЕАЭС. Но если нет политической воли, инициативы с нашей стороны, то ничто не поможет.
– Почему Узбекистан поддержал Россию, хотя руководство страны не раз заявляло, что не будет вступать ни в какие организации вроде ШОС, ОДКБ, ЕАЭС и будет придерживаться нейтральных позиций?
– Был конфликт между Узбекистаном и Украиной, связанный с поставками узбекских автомобилей фирмы «Равон» (21 декабря Украина прекратила «антисубсидиционное» расследование в отношении автомобилей из Узбекистана. – Э.К.). И были установлены очень хорошие деловые отношения с Россией – атомный проект, автомобильный и так далее. На этом фоне почему бы Ташкенту не поддержать Россию? Узбекистан – сильное, самодостаточное государство и может себе позволить принимать такие решения.
В политике прагматизм играет чуть ли не главную роль. Как мне кажется, руководство России и Кыргызстана поступает пока весьма прагматично.
* * *
Еще одно мнение высказал Бахтиёр Эргашев, директор Центра исследовательских инициатив «Ma'no», Ташкент:
– К вопросу о формализме в международных отношениях. За моей спиной – больше двадцати лет работы в аналитике. И я должен вроде бы поддерживать наш аналитический цех. Но в некоторых вопросах я иногда очень рад тому, что правительства, госчиновники умнее, чем некоторые аналитики.
Что я имею в виду? По роду своей деятельности общаюсь с российскими чиновниками и аналитиками, экспертами. И вот что я заметил за последние года полтора. Большая часть государственных чиновников, имеющих отношение к выработке и реализации внешней политики России – из Кремля, МИД – в принципе приняли позицию Ташкента в вопросе дистанцирования от участия в инициированных Кремлём проектах – ОДКБ, ЕАЭС. Они в беседах кулуарных прямо говорят, что раз Узбекистан осторожен в этих вопросах, то и нам не стоит продавливать эти проекты. И это правильный, трезвый и прагматичный подход. Но вот довольно значительная часть российских аналитиков, работающих по Центральной Азии, всё никак не могут принять эту реальность и до сих пор озвучивают мнение по поводу необходимости чуть ли не завтра вхождения в эти российские проекты. И запугивают при этом Китаем или угрозами из Афганистана.
Смотрю на результаты голосования по данной резолюции ООН, и так и хочется у этих аналитиков в очередной раз спросить: ну и где все ваши союзники по ОДКБ?
Как вывод: стереотипы о приоритете формально юридических аспектов в вопросах межгосударственных отношений в мозгах некоторой части аналитиков контрпродуктивны. И уводят в сторону от поиска реальных решений этих сложных вопросов.
Правила комментирования
comments powered by Disqus