После пятничной молитвы чайхана «Туркестан» наполняется людьми, поднимающимися сюда из импровизированной мечети в подвале здания. Клиентура ресторана разнообразна: два чеченца забирают заказ на вынос, группа молодых казахов просматривает объявления о вакансиях на своих смартфонах, а повар-узбек на кухне готовит свежую партию самсы.
Этот ресторан – один из множества подобных заведений, предлагающих типичные блюда узбекской кухни в районе Волгок-Донг в Кванджу, шестом по величине городе Южной Кореи. Это место называют «Русским кварталом»: здесь проживают около 8000 мигрантов из бывшего СССР. На улицах везде можно увидеть надписи на кириллице.
Южная Корея постепенно, начиная с принятия первых соответствующих законов в 2004 году, открывала двери для иностранных рабочих на двух направлениях: давая возможность иностранным гражданам корейского происхождения жить и работать в стране, и подписав двусторонние соглашения с 16 странами, включая Узбекистан и Кыргызстан, о привлечении работников. Кроме того, многие граждане Казахстана и России, пользуясь безвизовым режимом с Южной Кореей, едут туда с целью трудоустройства на обширном «черном» рынке труда.
Вблизи промышленных зон в пригородах большинства крупных корейских городов появились кварталы вроде Волгок-Донга.
Роман Ким переехал в Южную Корею из Ташкента три года назад. Однако он не любит, когда его называют мигрантом, считая это слово уничижительным. Будучи представителем общины корё-сарам (этнических корейцев с Дальнего Востока России, депортированных в Центральную Азию Иосифом Сталиным в 1930-х годах), Ким считает, что в Корее он у себя на родине.
Но, как и большинство мигрантов из Центральной Азии, Ким приехал, не зная ни слова по-корейски. Сначала он работал то там, то сям в сфере строительства и производства, а затем переехал с женой и детьми в Кванджу на постоянное место жительства.
Сейчас он возглавляет Ассоциацию корё-сарам и является администратором некоторых из самых популярных чат-групп для мигрантов постсоветских государств в Telegram, WhatsApp, Viber и Facebook. Русскоязычные мигранты по прибытии часто первым делом обращаются к нему.
«Это отнимает у меня много времени, но если пристально не следить за чатами, они начинают заполняться предложениями о работе от непроверенных и часто сомнительных агентств по трудоустройству и посредников, – объясняет Ким, одновременно отвечая на бесконечный поток сообщений и телефонных звонков от русскоязычных мигрантов с просьбами дать совет по самому широкому кругу вопросов – от брака до открытия собственного бизнеса в Южной Корее.
Ким признает, что, будучи этническим корейцем, находится в привилегированном положении по сравнению с другими мигрантами из Центральной Азии. «Мы [русские корейцы] немного избалованы, потому что можем позволить себе быть разборчивыми в выборе работы. У мигрантов без документов нет такой роскоши – они берутся за любую работу за любые деньги».
Кроме того, Ким переехал в Корею навсегда, а другие мигранты из Центральной Азии часто ставят перед собой более краткосрочные цели.
Возьми эту работу и засунь ее себе
«Построить дом, купить квартиру и сесть за руль “Лексуса” – вот для чего мы здесь», – говорит Рустам из Кыргызстана, объясняя, зачем приехал в Корею. В Бишкеке Рустам и его жена Таня владели собственной службой такси, но во время экономического спада 2014 года, спровоцированного обвалом курса российского рубля, они столкнулись с серьезными проблемами. Свой новый дом они достроить не успели, а деньги закончились, и Рустам решил воспользоваться тем, что его мать – этническая кореянка, и попробовать свои силы в Корее. Через полгода он перевез туда свою супругу Таню, которая является этнической русской.
Рустам отправился в Ансан, расположенный в часе езды от центра Сеула город, где проживает самое большое число иммигрантов в Корее. Там Рустам присоединилсяк длинным рядам рабочих из Центральной Азии, России, Китая и Юго-Восточной Азии, собирающихся у вербовочных центров в надежде получить так называемый «арбайт» (слово немецкого происхождения, означающее на корейском временную работу).
«Раньше я был успешным бизнесменом, поэтому поначалу было довольно унизительно ходить стадом, прося кого-нибудь дать мне шанс», – вспоминает Рустам. Таня объясняет, что большинство трудящихся-мигрантов оказываются в ситуации «плыви или тони», причем никто их к этому не готовит и ничего не объясняет. «Когда привозят на место работы, у тебя 20 минут, чтобы разобраться с поставленной перед тобой задачей. Если ты слишком медлителен или неуклюж, возвращаешься туда, откуда привезли».
Рустам и Таня считают, что им повезло устроиться на один и тот же завод по производству ламинированного покрытия, где они трудятся по 12-14 часов в день со всего одним выходным в неделю. Работать так долго опасно, о чем свидетельствует перевязка на руке Рустама: в результате несчастного случая на работе Рустам потерял палец, но его пришили обратно хирурги в больнице Ансана, которая обладает одним из лучших отделений регенеративной хирургии в стране, отчасти благодаря постоянному притоку из близлежащих промышленных зон рабочих-мигрантов с увечьями. Поскольку у него не было медицинской страховки, его работодатель взял на себя все расходы на медицинское обслуживание и реабилитацию, но Рустам потом надолго потерял работоспособность, что нанесло тяжелый удар по финансам семьи.
Несмотря на трудности, Рустам, являющийся наполовину кыргызом и наполовину корейцем, хочет продолжить работать именно в Корее. «В России человека с моей внешностью могут избить по дороге в магазин за то, что он черножопый. Здесь я чувствую себя в безопасности и под защитой, люди относятся ко мне с уважением», – говорит он.
Между тем Таня хочет как можно скорее вернуться в Кыргызстан. Она жалуется, что ей платят меньше чем мужу за ту же работу. «Работа от восхода до заката, что это за жизнь? Как только накопим достаточно денег, чтобы закончить строительство нашего дома, я первым же рейсом уеду отсюда», – делится она.
Хотя длинные смены и тяжелые условия труда являются нормой для большинства трудящихся-мигрантов, чаще подвергаются эксплуатации нелегалы.
Жанна из Казахстана много раз меняла работу. Дома она работала помощником юриста в столичной адвокатской конторе, пока однажды ее работодателя не арестовали, в результате чего она осталась без работы. Под влиянием момента она решила поехать вместе с двумя подругами на работу в Южную Корею. Обеих подруг развернули в аэропорту прибытия, а Жанна пересекла границу без помех.
«Я не знала ни слова по-корейски, поэтому просто обратилась в аэропорту к первому похожему на русскоговорящего человеку, который сказал мне, что нужно ехать в Кванджу и там поспрашивать по поводу работы в русском квартале», – вспоминает Жанна.
Ее первая работа в прачечной была изнурительной. Вместо оговоренных 12 часов в день она трудилась по 16 часов до поздней ночи в летнюю жару.
«В Корее считается неприемлемым, чтобы женщина обнажала плечи или область декольте, поэтому мне не разрешали носить майку, и приходилось работать в водолазке. Это был ад», – продолжает она.
Через несколько недель Жанна нашла работу домработницей и официанткой в семейном кафе в отдаленной деревне на юго-западе Кореи, где трудилась по 12 часов в день со всего четырьмя выходными в месяц. Зато ей полагалось бесплатное жилье и питание, и ежемесячная зарплата в 1,6 миллиона вон (около 1350 долларов).
«Саджангним [«босс» на корейском языке] и самуним [«жена босса»] очень хорошо ко мне относились. Я чувствовала себя членом семьи. Условия были отличными, но через несколько месяцев я уже не могла больше терпеть одиночество и скуку, поэтому решила попытать счастья в другом месте», – рассказывает Жанна по пути на новую работу в отеле на окраине Пусана.
Жанне за тридцать, она не замужем и у нее нет детей, и она считает, что в Казахстане у нее нет будущего. Отъезд в Корею был не только способом заработать денег, но и декларацией независимости. «После всего, через что я прошла, я не вижу себя в Казахстане», – признается Жанна, надеясь как можно дольше избегатьдепортации из Кореи (ее виза просрочена). Из-за регулярных рейдов иммиграционной полиции она неохотно пользуется общественным транспортом, предпочитая исключительно частные и неофициальные службы такси, организованные мигрантами.
«Я понимаю, что рано или поздно мне не повезет, но после отъезда из Кореи я найду другую страну», – говорит она, называя Чехию в качестве потенциального следующего направления.
Правила комментирования
comments powered by Disqus