Как и следовало ожидать, торгово-экономические противоречия между Китаем и США, спровоцированные односторонними тарифными санкциями американской стороны, переросшими в полноценную торговую войну, повлекли за собой серьезные политические последствия.
Отношения между Пекином и Вашингтоном ухудшаются по всем азимутам, при этом американцы изо всех сил склоняют, и небезуспешно, на свою сторону европейских и других сателлитов. Только недавно под них прогнулась Италия, давление осуществляется на Германию и Францию, а также на восточноевропейских участников совместного с КНР формата 16+1. В АТР нагнетается военно-политическая напряженность вокруг планов создания антикитайского «Индо-Тихоокеанского» военного блока с участием США, Японии, Австралии и Индии.
Пекин отвечает разработкой системы раннего оповещения о ракетном нападении, которая, как сообщил на заседании Валдайского клуба президент России Владимир Путин, создается с участием нашей страны, что является шагом по пути фактического формирования двустороннего если не союза, то тесного сотрудничества. Не только в военно-технической, но и в военно-политической сфере. Это и понятно: вызовы у России и Китая, что на глобальном уровне, что в регионе АТР, одни и те же — это агрессивная политика Соединенных Штатов, отвергающих многополярный мир и грезящих восстановлением собственного монопольного глобального доминирования.
Проекцией торгово-экономического и военно-политического противостояния Пекина и Вашингтона становится информационная сфера, где борьба идет не только за образ будущего, но и за имидж тех, кто его формирует и представляет. Пытаясь вернуть утрачиваемую инициативу, США, как в нашей стране хорошо знают еще со времен холодной войны, не гнушаются откровенными провокациями.
Расчет простой: не догоняешь оппонента в количественных и качественных показателях развития, отстаешь от него все сильнее, не тянешь конкуренции — любой ценой помешай его движению вперед, сдержи и останови его. И хотя в том же «валдайском» выступлении Путина содержалось предупреждение, что сдерживать Китай бесполезно, и ни у кого не получится, Вашингтон все равно пытается. Расписываясь тем самым в банкротстве собственной стратегии и модели развития, которая на фоне подъёма КНР теряет конкурентоспособность и привлекательность.
Очередной такой провокацией стало введение американских санкций против 28-ми китайских учреждений, компаний и предприятий, связанных с региональным Управлением общественной безопасности Синьцзяна. Помимо самого Управления, в запретный список вошли 19 его структурных подразделений и еще восемь компаний, занятых производством оборудования для видеонаблюдения, технологий искусственного интеллекта и распознавания лиц и голоса. Они обвиняются в участии в программах высокотехнологичного обеспечения антитеррористической деятельности в «горячих» точках КНР, одной из которых выступает Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР), в котором продолжают действовать ячейки структур, связанных с международным терроризмом.
Следует оговориться, что центральным правительством КНР регион давно включен в список, выражаясь нашим языком, территорий опережающего развития. Только за первое полугодие текущего года в нем запущено 48 новых проектов, Синьцзян получил свыше 184 млрд юаней прямых инвестиций, невиданными темпами строится транспортная инфраструктура, включая сеть аэропортов и метро в административном центре Урумчи. СУАР превратился в инновационный центр «зеленой» энергетики, поставляющий электричество в другие регионы.
Внимание к социальным проектам и повышению уровня жизни характеризуется только одной показательной цифрой. Миллиард юаней в первом полугодии вложен в улучшение школьного питания в сельских районах. Широкое признание, в том числе в мусульманских странах, получили усилия центрального правительства КНР и властей Синьцзяна по сохранению уйгурского национального культурного наследия; в регионе реализован ряд проектов по линии ЮНЕСКО и т.д. И вот на этом фоне опять вылезают американские спекуляции на тему «нарушений прав человека» в китайском СУАР. Которые — показательно циничная формулировка — оказывается, «противоречат внешнеполитическим интересам» США. Как говорится, где Америка, а где Синьцзян, но поди ж ты.
Уйгурская тема в китайско-американских отношениях не новая. Совсем недавно, в июле, уже предпринималась попытка надавить на Китай. Тогда постпреды при ООН 22-х стран Запада с примкнувшими к ним Австралией, Новой Зеландией, Японией и Прибалтикой выступили с аналогичным обращением к Верховному комиссару по делам беженцев Мишель Бачелет с требованием «разобраться» с правами человека в Синьцзяне.
Однако тут же получили ответ от сразу 37 государств, среди подписантов которого, помимо России, значится целый ряд мусульманских (!) стран развивающегося мира, включая практически все основные монархии Персидского залива, в том числе Саудовскую Аравию. Отсутствие в списке 22-х США недвусмысленно указало тогда на главного кукловода и координатора скандальной антикитайской акции, того самого, что на этот раз, не стал полагаться на сателлитов и самостоятельно выступил с открытым забралом.
Еще один интересный, показательный факт. Во всех пропагандистских материалах США фигурирует цифра в 1 млн представителей уйгурской народности, которые якобы содержатся китайцами в специальных «лагерях для перевоспитания». С какого потолка эта цифра взята? Поразительно, но впервые, еще в феврале нынешнего года, ее озвучил МИД Турции, когда с подачи президента Реджепа Тайипа Эрдогана предъявил Китаю обвинения в гибели в «застенках» уйгурского поэта Хейита.
Официальный представитель турецкого внешнеполитического ведомства Хами Аксой тогда стал героем цитирования американских СМИ, назвав происходящее в СУАР «большим позором для человечества». Но минуло несколько месяцев, и что? Турции сейчас явно не до Синьцзяна.
Во-первых, Анкара отчаянно борется за сохранение собственной, находящейся не в лучшей «спортивной форме» государственности. Военная операция, которая проводится против курдов на севере Сирии, входит в такое вопиющее противоречие с формальными нормами международного права, что на тему «прав человека» турецким властям лучше бы помалкивать.
Во-вторых, исход этой операции, как и само ее продолжение, в максимальной степени зависят от находящейся в тесной связи с Китаем России, точнее, от меры доброжелательности в понимании российскими властями того цугцванга, в котором оказалась официальная Анкара.
Так что атаковать курдов в сирийском приграничье и «заботиться» об уйгурах одновременно у турок не получается: не до жиру — быть бы живу. Но их февральскую инициативу, о которой впору было бы уже пожалеть, подхватили в США, приурочив спекуляции по уйгурскому вопросу как раз к ужесточению торговой войны с Китаем. Причем Вашингтон использует наработки турецкого МИД одновременно с информационными и дипломатическими атаками на саму Анкару.
Американцы явно стараются ввести ее в когнитивный диссонанс своими то разносами за покупку у Москвы С-400 и за тех же курдов, которых американцы сами, извините, и кинули — поматросили и бросили, то похвалами за участие Турции в играх вокруг Идлиба, которые преподносятся как «сдерживание России».
Симптоматично: когда в середине марта пресс-спикер Госдепа Роберт Палладино, грубо вмешавшись во внутренние дела КНР, призвал пекинские власти освободить задержанных в причастности к пропаганде терроризма, это произошло на фоне отмены намеченной на конец того же месяца встречи Си Цзиньпина и Дональда Трампа. Переговоры лидеров планировалось посвятить урегулированию торговых споров. И о том, что они не состоятся, объявил не Белый дом, а глава американского минфина Стивен Мнучин, который сослался на большое количество работы, которое нужно еще проделать для достижения компромисса.
В итоге, после того, как эта работа была проведена, и стороны на уровне высокопоставленных переговорщиков, по сути, парафировали новое торговое соглашение, американская сторона опять свернула вбок и в одностороннем порядке объявила о новом повышении тарифов. Произошло это в начале мая, а в середине того же месяца очередным масштабным запретительным санкциям США подвергся китайский IT-гигант Huawei.
А теперь вот еще одни новые санкции, и уже против высокотехнологичного сектора Синьцзяна. Казалось бы, парадокс. Если США так интересуют вопросы прав человека в этом регионе КНР, то зачем санкции, которые ухудшают его экономическое и социальное положение? Они же прежде всего ложатся бременем на плечи обычных граждан, в том числе трудящихся на этих же «санкционных» предприятиях! На самом деле, восстановление всей этой хронологии позволяет безошибочно указать на подлинные цели США в этой пропагандистской кампании.
Во-первых, опустить торговые переговоры, очередной раунд которых проходит в США, еще ниже того плинтуса, где они находятся сегодня, чтобы не допустить договоренностей, которые отвечают интересам американских производителей, однако противоречат предпочтениям и планам политического истеблишмента.
Во-вторых, нанести еще один удар по китайскому сектору высоких технологий, чтобы его затормозить и осложнить китайским конкурентам дальнейшую игру на опережение американских конкурентов, и неважно, что нерыночными мерами административного давления.
В-третьих, прикрыть свою реальную заинтересованность в опускании экономического противника популистским пиаром на правозащитной тематике.
В-четвертых, обострить в Синьцзяне социальную обстановку, использовав это затем в качестве аргумента для нового ужесточения санкционного давления.
В-пятых, и это тоже весьма немаловажно, американское давление на Китай, будь то в Синьцзяне или в Гонконге, явно рассчитано на вбивание клина между КНР и европейскими сателлитами Вашингтона, против которых США тоже ведут торговую войну. И потому не хотят объединения Пекина с европейскими столицами против себя.
Китайский ответ на американские притязания себя ждать не заставил. С призывом к США прекратить вмешательство во внутренние дела КНР обратился официальный представитель внешнеполитического ведомства Гэн Шуан. «Дела Синьцзяна являются исключительными внутренними делами Китая, — напомнил он Вашингтону, — не допускается никакое вмешательство со стороны какой-нибудь страны»
. Выразив американской стороне решительный протест, дипломат опроверг существование в СУАР так называемой проблемы «прав человека». И назвал инсинуации со стороны США «просто предлогом, преднамеренно созданным для вмешательства во внутренние дела Китая, который проводит в регионе политику предотвращения экстремизма и терроризма».
Позже еще более жесткую позицию сформулировали в министерстве коммерции КНР, связав вопрос Синьцзяна с суверенитетом, территориальной целостностью и безопасностью страны и подчеркнув, что политика Пекина в регионе «завоевала поддержку всех этнических групп населения, ибо способствовала его экономическому развитию». Наконец, против внесения в санкционный список государственных учреждений, обеспечивающих безопасность, выступило Государственное антитеррористическое управление КНР.
В заключение — три момента, связанных с информационной войной США якобы «в защиту китайских мусульман», несмотря на протесты против нее в самом мусульманском мире.
Первое: кому, как не нам в России, понимать, куда направлены и к чему ведут подобные подрывные информационные кампании, которые в свое время также применялись и против СССР. Такие кампании ведутся на уничтожение страны посредством превращения ее в изгоя на международной арене и поддержки внутренней деструктивной оппозиции.
Второе: вся международная система «правозащитных» НКО, поддержавших американскую дискредитацию Китая в уйгурском вопросе, замешана на западных ценностных стандартах. Они и выдаются за «общепринятые», хотя общепринятого в них не больше, чем общих слов в китайском и английском языках.
Язык правозащитной деятельности — это язык Запада, с помощью которого в незападных странах подавляется местное коренное начало, подменяемое западными «ценностями». Не только идти в поводу у этих двойных стандартов, но и разговаривать на этом языке — значит, поощрять дальнейшие внешние «наезды». Речь ведь на самом деле идет не об универсальности прав человека, а о различии содержания этих прав от цивилизации к цивилизации, и монополии на собственное видение здесь быть не должно.
И третье: мусульманскую тему Китаю навязывают в силу того, что у этой страны нет многовекового опыта сосуществования с исламом в рамках единой страны, как, скажем, у России. Поэтому американская администрация и считает данный вопрос «узким местом», в которое если усердно долбить, то можно вывести из равновесия, спровоцировав на ошибки. Это, конечно, очень подлый и нечистоплотный подход, но необходимо привыкать к тому, что из таких «приемчиков» и состоит вся внешняя политика Запада. Видимо, шансов удержать в своих руках историческую инициативу в рамках культуры компромисса, а не доминирования, западные концептуалы попросту не видят.
Правила комментирования
comments powered by Disqus