В ночь на 6 ноября 2019 г., как сообщили правоохранительные органы Таджикистана, на таджикско-узбекскую границу (погранзастава Ишкобод) напали боевики. Инцидент сопровождался жертвами: 15 нападавших убиты, погиб пограничник и сотрудник МВД РТ. Позже появилась информация, что боевики были членами запрещенной организации Исламское Государство (ИГ). Насколько можно доверять этой версии? В чем заключается реальная угроза безопасности в условиях все еще нерешенных пограничных проблем? Какие можно сделать прогнозы по следам подобных событий? Эти и другие вопросы в обсуждении с CAAN поднимают эксперты: Парвиз Муллоджанов, Хайрулло Мирсаидов (Таджикистан), Аркадий Дубнов (Россия) и Эдвард Лемон (США).
Эксперты едины в своем мнении, что официальной трактовке Душанбе полностью доверять преждевременно, учитывая наличие целого ряда вопросов по подобного рода событиям в истории независимого Таджикистана. В частности, Парвиз Муллоджанов, справедливо утверждает, что «в настоящее время, официальная версия остается основной. В то же время, официальное объяснение событий вызывает целый ряд вопросов, на которые до сих пор нет ответов. В частности, если террористы перешли через таджикско-афганскую границу, почему они выбрали для нападения заставу, находящуюся практически в другой части республики? Каким образом такая большая группа сумела пробраться с оружием через весь южный и центральный Таджикистан, почему их не обнаружили? Так как ответов на эти вопросы до сих пор нет, то появляется много альтернативных версий и конспиративных теорий».
Эдвард Лемон вспоминает предыдущие инциденты и задается аналогичными вопросами: «Правительство Таджикистана снова показало, что его версиям событий нельзя доверять. Возьмем, к примеру, атаку ИГИЛ в 2018 году, в которой погибли четыре велосипедиста, приехавших из стран Запада. Правительство попыталось обвинить Партию исламского возрождения в этих событиях до того, как ИГИЛ выпустило видео, в котором нападавшие посягнули ей в верности, после чего правительство отозвало свои обвинения.
Многие расхождения все еще остаются в правительственной истории по последним событиям. Если группа боевиков въехала в страну в Кубодийоне еще 3 ноября, то почему операция так затянулась? Эта информация поступила от предполагаемого задержанного. Но правоохранительные органы используют пытки для получения признательных показаний, поэтому на его показания нельзя полагаться. Почему боевики не были должным образом вооружены для нападения с оружием и бомбами? Почему на одной из фотографий на одном из трупов имеются наручники, что указывает на то, что он был убит уже после захвата? Мы вряд ли получим ответы на эти вопросы. И пока не будет ясности в отношении этих вопросов, я бы не стал доверять правительственному нарративу».
Хайрулло Мирсаидов также указывает на не состыковки: «Официальная версия событий вызывает слишком много вопросов. Как 20 человек спокойно переходят границу, разъезжают на 4 автомобилях по стране в течение 3 дней, и никто их не замечает? Сейчас очень модно и выгодно, особенно в Таджикистане, каждый инцидент сваливать на ИГИЛ. Любые, даже внутренние народные волнения в стране, связанные с недовольством действующей властью, автоматически связывают с экстремистами. Даже если завтра задержанные террористы на камеру подтвердят официальную версию событий, в это сложно поверить. В следственных изоляторах Таджикистана заговорит любой человек, и признается даже в том, что это он убил всех динозавров».
Аркадий Дубнов замечает: «Официальной версии доверять нельзя. ИГИЛ не имеет отношения к инциденту. Это кажется очевидным даже из первого взгляда на детали произошедшего. Реальная угроза безопасности кроется в таких коррупционных, непотических, преступных, режимах как таджикский. Нерешенные пограничные проблемы – только часть того комплекса проблем, что тормозят развитие Центральной Азии. Говорить об увеличении опасности ИГ для региона на основе случившегося нельзя».
Еще один эксперт из Таджикистана, пожелавший остаться неизвестным: «Это история все еще очень смутная, поскольку полной и четкой информации спецслужбы еще не предоставили, а указанная информация во многом не выдерживает критики, тем более фотографии, которые были опубликованы на сайте МВД и вызывали у пользователей множество сомнений, были удалены. Официально обвиняется ИГ, но нелогичным представляется тот факт, что джихадисты якобы были в масках. Людям, идущим на смерть маска обычно не нужна.
Если это были обученные боевики, то вызывает вопрос то, с какой быстротой с ними справились таджикские силовики, которые, практически не имеют боевого опыта. Вопросов пока намного больше, чем ответов, и ситуация можно проясниться, когда раскроют данные об убитых, когда журналисты смогут пообщаться с их родственниками. А пока я считаю, доверять официальной информации было бы чересчур наивно».
Но насколько реальная угроза ИГ в регионе?
В основном, эксперты по проблемам радикализации находят, что однозначного ответа на этот вопрос нет. По мнению политолога Хайрулло Мирсаидова, «реальной угрозы со стороны ИГИЛ никакой нет. Силами российской военной базы, которая с каждым днем усиливается современным оружием, можно отбить любую атаку. Москва официально и неоднократно заверяла Таджикистан и весь мир, что российские военные не допустят проникновения бандформирований на территорию Таджикистана. Регулярно проводятся различного рода совместные военные учения. А произошедшее – очередная постановка для мирового сообщества. Зачем и кому это было нужно, мы узнаем уже в ближайшее время, когда будет известно больше деталей этого происшествия».
Анонимный таджикский эксперт, напротив, считает угрозу ИГ вполне реальной: ИГ как идея для большого пласта несогласных своим социально-экономическим положением, безусловно, представляет угрозу и вряд ли насильственные методы способны эффективно ее устранить. В Таджикистане есть благоприятная почва для этой идеологии, сколь бы скептически к этому не относились многие коллеги. Но другой вопрос – как это преподносят спецслужбы, насколько они объективны в выполнении своих задач. Не преувеличивают ли они угрозу для укрепления своего положения? И чем больше будут происходить такие мутные истории, тем больше скепсиса будет в отношении работы силовиков.
Специалист из США Эдвард Лемон также придерживается мнения о том, что: «ИГИЛ является очень реальной угрозой и даже уверенно взяло на себя ответственность за одну атаку в регионе. Нельзя отрицать, что несколько тысяч жителей Центральной Азии пошли воевать в Сирию и Ирак, многие вместе с ИГИЛ. Те, кто говорил о «мифах», окружающих повествования о радикализации и насилии в регионе, не отрицали, что угроза существует, но указывали на то, как правительства и эксперты определенным образом формулировали проблемы и как это влияет на то, кому они адресованы».
Опять секьюритизация?
Действительно, актуализация проблем безопасности так или иначе сопровождается усилением внутреннего политического режима, оправданием репрессивных мер, а также служит хорошим поводом для расчистки политического поля от «инакомыслящих». В этом аспекте большинство экспертов считают, что власти Таджикистана вновь используют общественную озабоченность угрозами безопасности в своих целях.
Эдвард Лемон: «У правительства есть послужной список использования насильственных инцидентов, таких как попытка государственного переворота Назарзоды в 2015 году или беспорядки в колонии 2010 года, в качестве оправдания для подавления оппозиции, СМИ, религии и гражданского общества. Тем не менее, пока рано говорить, как правительство отреагирует на этот инцидент».
Парвиз Муллоджанов: «Реакция государства будет достаточно жесткой –скорее всего, следует ожидать усиления системы и мер контроля, проверок, патрулирования, силовые структуры на какое-то время перейдут на казарменное положение. Скорее всего, будут усилены контакты с силовыми структурами других стран – прежде всего России, как основного игрока в области безопасности на постсоветском пространстве. С другой стороны, с Узбекистаном, так как вооруженное нападение произошло на границе с этой страной».
Хайрулло Мирсаидов: «Система уже ужесточена до предела, но видимо для властей – это еще не предел. Понятно, что накануне парламентских и президентских выборов правящему режиму необходимо заручиться поддержкой народа, поэтому такого рода устрашающие акции вполне в духе нынешних властей. Гражданская война в Таджикистане закончилась больше 20 лет назад, а народ и сегодня пугают этими событиями, и подобные инциденты, как нападение на погранзаставу, очередная попытка запугать народ».
Анонимный эксперт: Хотя секьюритизация в РТ на достаточно высоком уровне, можно ожидать ее усиления, причем накануне выборов дополнительное усиление не помешало бы властям. В Таджикистане очень опасаются Ирана, который знаменит своими диверсионными действиями на Ближнем Востоке. Отношения Душанбе и Тегерана при нынешнем режима в Душанбе уже не изменятся, но свои клыки иранцы при желании смогут показать, и дополнительное усиление в целях предупреждения такой ситуации было бы в самый раз. То есть если бы не было и такой угрозы, то стоило бы ее придумать».
Внешние игроки и геополитика
Подобные события так или иначе окажут влияние на сотрудничество Душанбе с внешними силами. Эксперты единодушно отмечают важную роль России и Китая в обеспечении региональной безопасности.
Эдвард Лемон: «Россия и Китай постоянно заинтересованы в безопасности в Таджикистане. Таджикистан – это единственная страна, в которой размещены российская и китайская военные базы. Россия неоднократно предупреждала о возможном распространении угроз из Афганистана, в частности из Исламского государства в провинции Хурасан. Китай заинтересован в защите своих инвестиций и предотвращении вторжений в Синьцзян. Хотя оба внешних игрока могут преувеличивать эти угрозы, остается вероятность, что они будут использовать этот последний инцидент для укрепления своих позиций в качестве партнеров по безопасности в Таджикистане».
Хайрулло Мирсаидов: «Таджикистан всегда поддерживал отношения практически со всеми крупными державами мира. Китай – главный экономический партнер, США и страны Европы систематически выдают гранты и кредиты на различные проекты в Таджикистане. А Россия имеет в Таджикистане свою самую крупную в мире сухопутную военную базу. Никакого усиления в сотрудничестве, я думаю, не будет, потому как подобными диверсиями, в которой уже никто не сомневается, власти Таджикистана только портят себе имидж».
Анонимный эксперт: « Произошедшее событие, точнее его официальная интерпретация полностью соответствует риторике Москвы об усиливающейся роли радикальных элементов на севере Афганистана, которые грозят безопасности странам ЦА. Произошедшее – дополнительный аргумент в пользу расширения присутствия России в том же Таджикистане. Но Душанбе также получает помощь для охраны границы с Афганистаном от США и Китая, поэтому не исключено и увеличение этой помощи».
ОДКБ: повод вмешаться или укрепить сотрудничество?
Эдвард Лемон: «ОДКБ – это пакт о военном союзе и взаимной обороне, который обязывает государства-члены прийти на помощь другим членам в случае вторжения. Хотя он сосредоточен на негосударственных угрозах, он не обязан вмешиваться в случае террористических атак. Тем не менее, организация заинтересована в центрально-азиатско-афганской границе и уже участвует в программе повышения безопасности границ с 2013 года, и провела многочисленные совместные учения, имитирующие вторжения. Организация уже выразила «готовность помочь» Таджикистану в связи с этим последним инцидентом. Но еще неизвестно, какую форму это примет».
Парвиз Муллоджанов: «ОДКБ является структурой, которая координирует условия своих членов прежде всего в области обороны и коллективной безопасности. Основной цель является защита территориально-экономического пространства стран-участниц договора от внешней агрессии, в том числе и со стороны международных террористических организаций. Это означает, что подразделения стран-членов ОДКБ, скорее всего, будут задействованы только в случае масштабных актов агрессии, боевых действий со стороны крупных формирований террористов – и то, только с согласия и приглашений страны, на территории которой ведутся военные действия».
Хайрулло Мирсаидов: «Силы ОДКБ в любой момент могут оказать помощь стране, так как это основная функция этой организации. Что касается Таджикистана, то нет необходимости стягивать военные силы со всех стран, входящих в ОДКБ. Силами российской военной базы в Таджикистане можно оперативно решить любые проблемы».
Аркадий Дубнов: «Не было совершено акта внешней агрессии, что стало бы поводом вмешательства ОДКБ. Но это не значит, что в будущем основания для такого вмешательства не будут расширены».
Аноним: «Чтобы более четко ответить на этот вопрос необходимо разобраться, что на самом деле произошло. Если это была реальная угроза, то это упущение для ОДКБ и необходимо усилить работу в направлении разведки и контрразведки между ее членами. Другое дело, если это имитация угрозы, преследующая внутриполитические цели. При таком понимании ситуации, в ОДКБ скорее предпочтут сохранить молчание».
Прогнозы по следам событий
Парвиз Муллоджанов: «Нерешенные пограничные вопросы между странами могут спровоцировать новые конфликты, которые являются благоприятной средой для деятельности радикальных экстремистских организаций. В настоящее время, ИГИЛ считается одной из наиболее активных джихадистских организаций в Афганистане и в регионе в целом. По неофициальным данным, большинство среднеазиатских экстремистских группировок, таких как Ансарулло и ИДУ, в той или иной степени связаны с Исламским Халифатом. Есть также данные, что ИГИЛ активно создает подпольные ячейки по всему постсоветскому пространству. В целом, есть все основания полагать, что в ближайшие несколько лет угроза проведения террористических актов со стороны ИГИЛ и других джихадистских организаций существенно возрастет».
Эдвард Лемон: «Пока у нас нет более подробной информации, мне не очень удобно делать какие-либо прогнозы. Все, что я могу сказать, – это то, что большинство террористических атак в регионе, если это можно даже классифицировать, были относительно изолированными».
Аркадий Дубнов: «Затрудняюсь делать прогнозы, поскольку исхожу, что инцидент -дело рук структур, не имеющих прямого отношение к Афганистану и ставящих своей целью дестабилизацию обстановки в регионе. Не уверен, что их действия способны спровоцировать обвальную деградацию ситуации с безопасностью. Главная их задача – посеять хаос и неуверенность среди населения, которое заставит его смириться с ужесточением силовых структур и продлением жизни правящего режима».
Анонимный эксперт: «Это определенно приведет к еще большему усилению роли силовиков, в частности ГКНБ в структуре власти, возможно, увеличатся бюджетные расходы этого ведомства и, кстати, в бюджете РТ подобные расходы засекречены. Безусловно, среди населения усилится доверие к нынешней власти и к ее способностям «борьбы с терроризмом». Как говорится: «было бы счастья, да несчастье помогло». Накануне выборов властные круги больше выигрывают от инцидента, нежели проигрывают. Кроме того, инцидент возник на фоне визита президента Рахмона в Европу, что поможет обосновать репрессивные меры в отношении верующих и просить финансовую поддержку в целях укрепления безопасности».
Правила комментирования
comments powered by Disqus