Казахстан и Россия продолжают переговоры по вопросу транзита на Украину казахстанского угля. При участии ЕЭК, которая признала действия российской стороны препятствием, Нур-Султану удалось договориться с Москвой об увеличении объемов транзита до 140 тыс. тонн, однако и эту цифру Казахстан считает недостаточной. Ежемесячные убытки от ограничений в республике уже оценили в $11 млн. Кроме того, ситуацию обострили заявления Киева о возможном отказе от импорта казахстанского угля из-за проблем с поставками. О том, из чего складываются позиции сторон, а также о том, чем закончатся переговоры двух союзников по ЕАЭС, порталу «Евразия.Эксперт» рассказали эксперты из Казахстана и России.

Заместитель директора Казахстанского института стратегических исследований при президенте Казахстана Санат Кушкумбаев полагает, что убедительных причин ограничивать объемы транзита у российской стороны нет.

– Как вы думаете, ситуация чисто экономическая или здесь присутствует большая политика?

– Я могу сказать позицию казахстанской стороны. Мы не видим никаких экономических причин у Российской Федерации не выполнять соглашения, подписанные по этому вопросу в рамках ЕАЭС. Казахстан экспортирует через территорию России, используя ее инфраструктуру, в третьи страны. И по идее мы, как партнеры Российской Федерации по Союзу, не должны сталкиваться с какими-то ограничениями. А мы их видим.

Какие отношения у России с Украиной, это понятно. Но у Казахстана проблем такого плана нет. Следовательно, наш экспортный потенциал не должен ограничиваться по причине разногласий третьих стран.

Мы сфокусированы на экономической повестке, быть бенефициарами этой торговли. Если есть потребность в соглашениях с украинскими партнерами о поставке конкретного объема угля, мы готовы. Но выполнять договорные условия квоты по транзиту нам не позволяют.

– Чем российская сторона объясняет ограничения по транзиту?

– Нам выделяются квоты со ссылкой на какие-то неубедительные причины. То, якобы, транспортная система может не справиться, то существует какая-то очередность, то возникла загруженность инфраструктуры. Мы на коммерческой основе оплачиваем транзит, транспортная инфраструктура готова оказывать нам услуги.

Во время недавнего визита в Казахстан президент Беларуси Александр Лукашенко вскользь говорил о том, что есть всякие ограничения тарифные и нетарифные в рамках союза, и что это печальный факт для объединения. Нам нужно четко придерживаться экономического принципа взаимодействия и тех соглашений, которые были подписаны. Поэтому переговоры продолжаются.

Генеральный директор исследовательского агентства InfraNews, эксперт по логистике Алексей Безбородов же считает, что словосочетания «серьезные убытки» и «$11 млн. долларов» не соответствуют друг другу.

– Алексей Алексеевич, можно ли назвать ситуацию чисто экономической, или здесь присутствует большая политика?

– Было бы глупо отрицать, что ситуация с поставками казахстанского угля не имеет политический аспект. Но, тем не менее, экономические причины тут также имеются, и я бы не стал скидывать их со счетов. Во-первых, ситуация во многом связана с балансами поставок в самой Российской Федерации. Во-вторых, подобные ограничения с российской стороны можно расценивать как мягкий ответ на наконец-то начавшийся транзит грузов по Каспийскому морю.

– Чем российская сторона объясняет ограничения по транзиту?

– Говоря откровенно, российская сторона не обязана ничего объяснять, особенно учитывая факт того, что Украина «пошла в отказ».

Все проблемные вопросу Киеву известны (и Казахстан должен это понимать), и если они захотят возобновления транзита угля в необходимых количествах, то должны в свою очередь ослабить ограничения в сторону России.

Здесь мог бы сыграть фактор влияния на руководство Украины, но скорее всего подобных рычагов давления у стран нет: в обоих государствах новые, недавно избранные президенты, у которых вопрос объемов поставок угля стоит явно не на первом месте.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram