Илан Гольденберг, директор программы безопасности на Ближнем Востоке в Центре новой американской безопасности, рассказал изданию VOX о наиболее вероятных сценариях развития событий.

В среду ночью, Иран запустил десятки ракеты на две американские военные базы в Ираке. Это стало на убийство высокопоставленного иранского генерала Касема Сулеймани американском военным беспилотником на прошлой неделе.

Убийство Сулеймани, одной из важнейших фигур в стране, было чрезвычайным провокационным шагом и Иран сообщил, что реакция последует. И она последовала в виде ракетной атаки на американские базы, но что будет дальше?

Никто не знает, особенно если брать в расчет непредсказуемость нынешнего американского президента. В своем твиттере Трамп сообщил, что будет говорить подробно о ситуации утром, но добавил, что «все хорошо”.

Сдержанность администрации Трампа дает надежду, что эскалация в нынешнем конфликте между США и Ираном продолжения не получит.

Чтобы понять, что означают действия Ирана корреспондент издания VOX Джен Кирби встретился с Иланом Гольденбергом, который является экспертом по Ближнему Востоку и отношениям с Ираном.

 — По телефону вы сказали, что сейчас  более оптимистичны, чем несколько часов назад. Почему?

— Потому что Белый дом объявил, что сегодня вечером не будет речи президента. Если бы вечером президент выступил по телевидению, это было бы сделано по одной и только одной причине: объявить о нападении Ирана на Соединенные Штаты и о серьезном американском возмездии.

То, что он не выступает, говорит мне о двух вещах. Во-первых, администрация президента думает о следующих шагах и это хорошо, что онa не сразу отреагировалa.

Во-вторых, мы не знаем точно об уровне ущерба на базах в Ираке, если бы он был серьезным, Трамп бы выступил сразу. Поэтому мне кажется, что нападение  не имеет катастрофических последствий.

— То есть, отсутствие новостей — хорошая новость?

 — Безусловно, отсутствие именно президентского обращения — хорошая новость.

 —  С момента смерти Сулеймани мир наблюдал и ждал ответных действий Ирана. Как вы оцениваете такой ответ Ирана?

Во-первых, важно отметить, что мы точно не знаем, был ли это ответ, потому что мы не знаем результатов атаки. О размерах ущерба до сих пор не сообщается. Поэтому совсем необязательно что это весь иранский ответ на смерть Сулеймани. Это может быть просто первой реакцией.

Лично я думаю, что Иран должен был сделать что-то быстро. Что-то символичное и публичное, учитывая публичность убийства Сулеймани. Но Иран не хотел начать полномасштабную войну. Нападение Ирана дерзко, серьезно и это важно. Но оно не убило много американцев.

В самом Иране по государственному телевидению говорят, что было убито 30 американцев, и что иранские самолеты летают над иракской территорией. Они говорят много сумасшедших вещей, но все это предназначено для внутренней аудитории.

Таким образом, реальность такова, что Иран, по крайней мере, на данный момент, ответил относительно пропорционально. Это мое мнение.

Но, опять же по моему мнению, это не единственный ответ. Я думаю, что Иран будет принимать разные шаги, и возможно не так публично. Мне кажется, что нам надо бояться кибератак, террористических актов, нападений на американские посольства и убийств американских чиновников. Я считаю, что мы можем с этим столкнуться в ближайшие годы.

— Вы упомянули иранскую аудиторию. А какую роль в Иране играют отношения между государством и народом?

 — Огромную. С одной стороны наблюдается националистическая реакция на убийство Сулеймани. С другой стороны, он был популярным человеком, который защищал свою родину от Исламского государства. И он был непопулярен в некоторых в частях арабского мира, особенно из-за его действий в Сирии.

Но, как я сказал, это момент национального единства. И если вы глава авторитарного государства, в таких ситуациях вы пытаетесь заручится поддержкой народа. И для этого немаловажно показать народу, что вы смелый и сильный лидер. Во многом поэтому, Иран был вынужден сделать хоть что-то.

 — То есть вы думаете, что, объекты для атаки выбирались с целью показать  силу, но избежать американских смертей, чтобы не усугублять ситуацию? 

 — Запуск ракет с малой точностью на базу в центре огромной пустыни, это крайне низкий шанс убить кого-либо. Но при этом нельзя однозначно сказать, что что Иран сознательно постарался избежать жертв.

 — А что с Ираком в этой ситуации?

Для Ирака это катастрофа. Я был там месяц назад, и у меня возникло ощущение, что они просто хотят вернуть себе свою страну. Им надоело иранцы и американцы. Они не хотят, чтобы Ирак стал полем битвы между Ираном и США. Но, к сожалению, кажется, что ситуация двигается на этом направлении.

— Действительно похоже на то. А какие еще есть варианты развития событий?

— Есть два главных фактора, которые стоит принять во внимание. Со стороны США — помощники президента по национальной безопасности собирались в Белом доме, посовещались и разошлись без единого сообщения.  В результате — одни вопросы.  Они собираются проработать больше вариантов? Увидим ли мы американский ответ в ближайшие пару дней? Или мы мы будем наблюдать тишину? И что эта тишина будет значить? Отказ от эскалации или подготовка массированного удара? 

С иранской стороны главный вопрос  — ответы Ирана завершились или будет новая волна нападений завтра? Я очень надеюсь на то, что завершились.

Но, повторюсь нам все равно нужно ожидать других угроз, в том числе кибератак и убийств. Я думаю, что иранская сторона начнет это делать, но мы не знаем, когда именно. Может быть в ближайшее недели или месяцы, а может быть через годы. Даже возможно, что будет после президентского срока Трампа.

 — Переходим к важнейшему вопросу, мы сейчас находимся в состоянии войны с Ираном? По крайне мере, мы сейчас ближе к войне, чем сразу после смерти Сулеймани?

Все зависит от следующих шагов американского правительства и Ирана. В настоящее время, мы не в состоянии войны. Но, это очень опасная ситуация и эскалация вполне возможна. Тайная война идет, но чтобы начать полномасштабную войну, Трампу нужно одобрение Конгресса.

Поэтому, мы не в состоянии войны. Мы ближе? Может быть, но не уверен. Возможно, что мы даже дальше, если это было единственным актом возмездия, Ирана. Но, это нападение может быть началом кампании возмездия, это другое дело.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram