В России в экстренном порядке вносятся поправки в Конституцию, а премьер-министр Дмитрий Медведев ушел в отставку вместе со всем правительством в тот же день, когда Владимир Путин объявил о конституционной реформе. Правда, политическая карьера Дмитрия Анатольевича на этом не закончилась — ему был предложен пост зампреда в Совете безопасности.

Многие казахстанские эксперты и политологи увидели в этом аналогию с тем, что не так давно происходило в Казахстане: поправки в Конституцию, отставка первого президента Казахстана Нурсултана Назарбаева и его уход на пост председателя Совета безопасности. Но действительно ли в России сейчас происходит то же самое, что и в Казахстане?

Об этом StanRadar.com побеседовал  с казахстанским политологом Данияром Ашимбаевым.

«В какой-то степени да. И Путuн, и Назaрбаев — фигуры жесткие в вопросе обеспечения сохранности власти. Конечно, Москва просматривала различные сценарии. Но мне кажется, что именно казахстанский вариант для России подходит не очень. Там тандемократия-то тяжело прошла.

Технически у Медвeдева была возможность отправить правительство Путuна в отставку, а Путuну нужен был очень жесткий контроль над Медвeдвым. Но Мeдведев — фигура полностью управляемая, хотя и со своими заскоками.

А Назарбаевские наследники, Токаев в том числе - я говорю про период, когда Назaрбаев был еще президентом - были фигурами не настолько управляемыми. Будь-то Тасмагамбетов, Есимов, Шукеев или еще кто-нибудь. То есть никто бы из них не стал бы болванчиком на веревочке», - считает эксперт.

По его мнению, если Путuн уходил временно, и все понимали, что он вернется, то Назaрбаев как бы уходил на заслуженный отдых, сохранив за собой определенные рычаги.

«И если российская элита не могла себе позволить отвернуться от Путuна, то казахстанская элита — уже заинтересована в определенной степени в переменах. Не говоря уже об обществе», - утверждает он.

- О каких переменах идет речь?

- О переменах, которые подразумевают некую ревизию назарбаевского наследия. Кстати, не забывайте, что наш первый президент уходил не просто так, а понимая, что нужны перемены. Не только смена фамилии президента, но и курса, кадрового состава, структуры аппарата и так далее. Но немало сил был положено для того, чтобы этот курс устаканить.

Поэтому сейчас есть определенное сопротивление и квазигоссектора, и чиновничества, и олигархата, которые попытаются повлиять на первого президента с тем, чтобы сделать из него защитника своего курса. При этом представления о том, какими должны быть реформы — в обществе толком нет. Можно изменить схему формирования парламента, распределение ролей между ветвями власти, но даст ли это эффект — очень большой вопрос.

Понятно, что перемены нужны, но какие именно — консенсуса нет, ни в обществе, ни во власти. Тем более, сейчас сложилась ситуация, когда президентов, по сути, два. И она непонятна даже сами президентам. И оба стараются изо всех сил быть дипломатичными и тактичными по отношению друг к другу. Но любое заявление или появление того или иного в эфире сразу вызывает массу интерпретаций.

В наших реалиях любой президент объективно заинтересован в том, чтобы накачивать свою должность реальными полномочиями — и прежде всего, показывая элите, что главным является он. В противном случае грош цена такому президенту.

Я это к тому, что «Медведевых» в числе назарбаевских наследников не было. Мы видим, что интеллигентный и спокойный Токаев объективнейшим путем заинтересован в выстраивании своей вертикали власти.

- Любопытно и другое совпадение. Буквально в один и тот же день и Назaрбаев (на встрече со спикером нижней палаты мажилиса Нурланом Нигматулиным), и Владимир Путuн (в своем послании Федеральному собранию) заявили об усилении роли парламента в вопросе формирования правительства. Что Вы думаете об этом?

- Все эти меры направлены на сохранение контроля над ситуацией. И в этом сходство между Казахстаном и Россией.

Да, технически Путuн возложил контроль над «Единой Россией» на Медвeдева. Но все мы понимаем, что «Единая Россия» не пойдет против Путuна. И если у Медвeдева будут какие-то возражения против Путuна, то никакого Медвeдева больше не будет. Поэтому совершенно неважно — будет ли министр назначаться президентом Путuным или избираться партией, которую возглавляет Путuн.

В Казахстане же ситуация несколько сложнее, поскольку президентом является один, а лидером партии парламентского большинства — другой. Ситуация усугубляется и тем, что Токaев — это не Мeдведев. Он не марионетка. Поэтому получается, что президенты расслаиваются в сфере идеологического курса. Из этого, когда-нибудь, может вырасти двухпартийная система.

Я, конечно, в этом сомневаюсь, но в краткосрочной перспективе такая возможность существует. У нас есть масса проблем, которые в рамках прежней системы не были решены. В какой-то степени прежняя система вообще перестала контролировать реализацию даже собственных поручений. И если нынешняя квазиперестройка даст повышение качества работы казахстанского чиновничества, квазигоссектора и так далее, то только флаг ей в руки.

- То, что Тoкаев — не Мeдведев — это плюс?

- Представьте, если бы у нас был президент, который бы только улыбался на камеру, принимал бы послов и за любым решением бегал бы в Библиотеку? Смысла в транзите тогда бы не было вообще. Еще раз подчеркну: Назaрбаев ушел во многом потому, что понимал — настало время перемен.

В нем самом есть и понимание необходимости этих перемен, но и в то же время — определенное недовольство этими переменами. Это естественный процесс. Токаeва он в целом поддерживает, но где-то пытается сдерживать, вполне оправданно опасаясь, не навредит ли эта реформа и прошлому, и будущему? Тем более что Назaрбаев ушел в неплохой для его возраста физической и интеллектуальной форме. И, естественно, что, будучи человеком деятельным, он пытается сохранить свое влияние.

Если бы врачи сказали, что «вам осталось жить 10 дней», то это одно. А когда первый президент жив и здоров — нельзя говорить, что он полностью ушел со сцены. То есть у нас получился вот такой транзит. И пока Нaзарбаев председатель Совбеза, партии и ассамблеи — эта модель будет сохраняться. И вполне возможно, что первый президент сможет увидеть еще и третьего и четвертого президентов.

- А что насчет Токaева? Что важно для него?

- Главное направление — это сохранность власти. Второе направление, над которым Токаев работает напряженно уже несколько месяцев — это эффективность власти. Ни одному президенту не нужен аппарат, который заглядывает ему в рот, хлопает каждому слову, но при этом ничего не делает или делает все плохо. Сценариев улучшения работы мы рассматривали немало — это повышение контроля, борьба с коррупцией, транспарентность, смена кадрового состава и так далее.

Токaев создал молодежный кадровый резерв, в который вошли 300 человек — вошли в ходе относительно транспарентной процедуры. Эти люди сейчас активно продвигаются на разные позиции. Назвать их токаевской гвардией — пока сложно. Но это уже демонстрация того, что президент хочет иметь новую генерацию молодых чиновников, на которую мог бы опираться.

- Кстати о кадровом резерве. На встрече с его представителями президент заявил о необходимости  сократить число чиновников в Казахстане, но при этом создать для госслужащих соцпакет. Как вы оцениваете эти намерения?

- Несколько лет назад у нас с помпой создавали отдельные Агентство по защите прав потребителей, Агентство по защите конкуренции, Агентство по регулированию естественных монополий. И говорили при этом, что у них свои функции, что они не могут быть вместе, потому что это разные структуры.

Помните, из Нацбанка выделили отдельно Агентство финансового надзора, потому что у них тоже разные функции. А потом эти агентства вдруг оказались в составе одного даже не министерства, а Комитета по регулированию естественных монополий, защите конкуренции и прав потребителей, а АФН отправили обратно в Нацбанк.

В этом году снова отделили. У нас так обычно делается. Вот есть проблема — нужно отдельное ведомство. Создали ведомство. Потом начинаются разговоры, что  у нас стало много чиновников. Их сокращали. Потом выяснялось, что сокращенный аппарат физически не способен охватить все проблемы. И опять увеличивают. Так было и так будет.

Что касается соцпакета, то каким бы он ни был, для того, чтобы казахстанский чиновник лучше работал и меньше воровал — его надо помещать в такие условия, когда его деятельность будет под постоянным контролем. Откаты берут и под плакатом «Скажи коррупции нет!». Не зашивать, конечно, карманы, но следить, чтобы он не пополнял их слишком часто из тех средств, которые предназначены для других целей.

Даже если будет введена всеобщая декларация доходов, есть масса способов ее обойти. То есть пожелания президента благие. Сократить число чиновников — это борьба с бюрократией. Но тогда надо заставить тех, кто остался, хорошо работать или хотя бы нормально.

- А как Вы оцениваете перспективы проведения досрочных выборов в Казахстане?

-Для того, чтобы реализовать это на практике — нужно вносить изменения в Конституцию. Ни первый, ни второй президенты не готовы пока к дискуссиям по изменению главного закона страны. Помимо личных хотелок есть вопросы, которые будут задавать. В частности, не слишком ли много 15 президентских сенаторов для верхней палаты парламента?

По-хорошему их можно сократить вдвое-втрое, если не впятеро. Смысл в их существовании давно утрачен. А место президентского сенатора превратилось в место отдыха для чиновника, которому не нашлось должности в исполнительной власти.

В 2020 году мы, вполне возможно, придем к осознанию необходимости поправок в Конституцию, в том числе и о расширении полномочий парламента. Но здесь возникает множество нюансов. Нынешний спикер сената неоднозначно воспринимается во всех центрах принятия решения. Есть парламентское большинство, которое нынешний «Нур Отан» в нынешних условиях вряд ли сможет получить.

- Почему?

- Партия находится в анабиозе. Нaзарбаев поручил Бауржану Байбеку вывести партию из этого состояния, но какого-то движения не произошло. Кроме того, надо понимать, что партия опирается на административный ресурс. А админресурс сегодня разделяется между двумя президентами. Широкой электоральной базы у «Нур Отана» нет. За него всегда голосовали как за партию Нфзарбаева.

При этом весьма интересно, что первый президент поручил Байбeку выводить партию из анабиоза, на Нигматулина возложил контроль реализации предыдущей платформы партии, а на премьера Мамина — разработку новой программы.

И то, что он поручил все это не своему первому заму по партии, а спикеру мажилиса и премьер-министру говорит о том, что выйти из анабиоза партия оказалась не в состоянии. И каково будет ее конкурентное преимущество на выборах и будет ли — мнение на этот счет неоднозначное.

Поэтому сейчас выборы никому не нужны, кроме «Нур Отана». Потому что первый президент пока еще может повлиять на электоральные и околоэлекторальные настроения. А если выборы пройдут в следующем году — там ситуация может измениться.

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram