Разгром таких террористических группировок, как «Исламское государство», в течение нескольких лет контролировавших значительные территории в Сирии и Ираке, актуализирует проблему иностранных боевиков, сражавшихся на стороне салафитско-джихадистских экстремистских организаций.
Возвращение их в страны происхождения или отъезд в третьи страны создает почву для вполне обоснованных опасений, связанных как с угрозой организации террористических атак экстремистами, получившими боевой опыт, так и с радикализацией потенциальных сторонников экстремистских течений исламистского толка.
Впрочем, в экспертной среде порой высказываются сомнения в том, что возвращение иностранных джихадистов после военного разгрома ИГИЛ в Сирии и Ираке приобретает массовый характер. Как отмечает канадский автор работ по социологии религиозных движений Л.Доусон, по большей части выжившие и не попавшие в плен иностранные боевики-джихадисты предпочтут не возвращаться в свои страны, а останутся в Сирии и Ираке и погибнут, защищая свое дело, или по практическим и стратегическим причинам найдут убежище в существующих джихадистских сетях в Сирии и Ираке.
ИГ вернется к тому состоянию, в котором успешно существовало ранее – повстанческая группировка, ведущая партизанскую войну. Ее остающиеся члены реорганизуются, перевооружатся и продолжат делать свое дело. Некоторые также смогут найти свой путь в одной из повстанческих и джихадистских группировок, в настоящее время действующих в Сирии.
Дискуссии о возвращении на родину граждан, воевавших на Ближнем Востоке на стороне террористических группировок, идут в европейских странах. Ряд государств (в частности, Бельгия, Германия, Франция, Нидерланды) высказывались против репатриации своих граждан, воевавших за ИГ. Так, Швейцария выступила за то, чтобы ее граждан, воевавших на стороне ИГИЛ, судили на территории Сирии и Ирака – вместо того, чтобы судить их на швейцарской земле.
Широкую известность, в частности, получил случай, когда Великобритания лишила гражданства Шамиму Бегум, молодую жену боевика. В марте 2019 г. СМИ сообщали о выработанных МВД и министерством юстиции ФРГ нормах, при которых немецких джихадистов будут лишать гражданства Германии (совершеннолетие, наличие второго гражданства, участие в боях на стороне ИГ).
Опасения у властей и спецслужб европейских государств возникают не только относительно вчерашних боевиков, но и относительно женщин, которые порой играют активную роль в создании салафитских сетей, служат «проводниками» экстремистской идеологии и способствуют индоктринации детей.
Таким образом, и члены семей сторонников ИГИЛ и аналогичных террористических группировок становятся фактически «персонами нон грата» в глазах многих европейских политиков и чиновников. В тоже время существуют опасения, что такая политика будет способствовать дальнейшей маргинализации джихадистов-европейцев, что в свою очередь сделает их еще более опасными.
Эти проблемы являются острыми не только для европейских государств. Для стран, входящих в СНГ, также важным становится вопрос: что будет с боевиками из Центральной Азии, присоединившимися к террористическим исламистским группировкам на территории Сирии и Ирака. Проблема возвращения сторонников ИГИЛ и других экстремистских группировок является серьезным вызовом для властей и спецслужб стран Центральной Азии.
Зарубежная командировка
По данным Международного центра изучения радикализации и политического насилия (ICSR), Центральная Азия стала одним из главных (третьим по величине) «поставщиков» иностранных бойцов, воевавших на стороне террористических группировок салафитско-джихадистского толка в Сирии и Ираке. Согласно этой информации, выходцы из стран Центральной Азии составляли почти 20% от всех иностранных боевиков, в то время как население этого региона не превышает 5% всего мусульманского населения планеты.
Многие из отправившихся на Ближний Восток выходцев из Центральной Азии, кроме ИГ, представлены в других экстремистских группировках, таких как «Фронт ан-Нусра» (запрещена в РФ), «Джаиш аль-Мухаджирин валь-Ансар», «Джамаат Сабри», «Джамаат Имам Бухари» и т.д.
Так, согласно оценкам, по состоянию на 2017 г. от 500 до 1500 этнических узбеков воевали в Сирии. С высокой степенью вероятности, большинство узбекских боевиков связано с «Исламским движением Узбекистана», «Фронта ан-Нусра» и «Сирийского исламского фронта». При этом пропаганда ИГИЛ на узбекском языке ориентирована на жителей Узбекистана, других центральноазиатских стран, а также представителей диаспоры в России.
В Киргизии утверждается, что большинство граждан страны, отправившихся на войну в Сирию, составляют политически и экономически маргинализованные этнические узбеки из южных районов Киргизии. В то же время, несомненным является наличие в рядах боевиков и этнических киргизов. В феврале 2019 г. глава МВД Киргизии сообщил о том, что 122 гражданина были убиты в боевых действиях в Сирии, и что в эту страну отправились около 400 граждан, в том числе 50 женщин.
Также сообщалось о более чем 80 фактах попыток завербовать граждан Киргизии для отправки в Сирию. По оценкам ICSR, относительно умеренное количество боевиков отправилось участвовать в «джихаде» на Ближний Восток из Казахстана (250 человек). До 1 тыс. граждан Таджикистана, по оценкам властей этой страны, уехали в Сирию и Ирак (по оценкам же ICSR, на начало 2019 г. численность выходцев из Таджикистана, воевавших на стороне экстремистов на Ближнем Востоке, достигла 1600 человек.
Отдельного упоминания заслуживают выходцы из стран Центральной Азии, которые уехали не в «горячие точки» Ближнего Востока воевать на стороне террористических группировок, а совершали теракты в других частях света –и зачастую «во имя» или «от лица» террористических группировок вроде ИГИЛ.
Так, выходцы из Киргизии и Узбекистана участвовали в теракте в аэропорту Стамбула в 2016 г. В декабре 2018 г. в Швеции нескольких выходцев из Узбекистана и Киргизии обвинили в терроризме и связях с ИГ. По меньшей мере один из них поддерживал контакты с гражданином Узбекистана Рахматом Акиловым, который 7 апреля 2017 г. совершил теракт, направив угнанный им грузовик в толпу людей на центральной торговой улице Стокгольма.
Двойственность ситуации
Как и у европейских стран, перед властями центральноазиатских государств остро стоит проблема, связанная с репатриацией соотечественников, уехавших в «горячие точки» Ближнего Востока (а также с членами их семей). Что касается возвращающихся иностранных боевиков, диапазон возможностей политики включает в себя как превентивные меры (такие как контрпропагандистские кампании, поддержку семей и общин, в то время как кто-то из их молодых представителей находится в Сирии), так и различные опции в отношении тех, кто вернулся.
Отношение властей центральноазиатских государств к проблеме возвращения соотечественников, уехавших в Сирию и Ирак, чтобы присоединиться к экстремистским джихадистским группировкам, можно охарактеризовать как двойственное. С одной стороны, речь идет о соотечественниках, ответственность за которых ложится на страны, чьими гражданами они являются, тем более, если речь идет о членах семей сторонников экстремистских идей – женщинах и детях. С другой стороны, очевидно, что риски, связанные с возвращением на родину боевиков, оцениваются как очень высокие.
Опасения эти не выглядят надуманными, особенно, если принимать во внимание стратегию ИГ по распространению террористической деятельности за пределы Сирии и Ирака. Следует помнить, что этой группировкой было провозглашено создание «вилаята» «Хорасан», в названии которого содержится отсылка к историческому региону Великий Хорасан, объединявшему части не только современных Ирана и Афганистана, но и Средней Азии.
В государствах Центральной Азии практикуются различные подходы к проблеме возвращения в страну лиц, отправившихся воевать за рубежом.
В Таджикистане в 2015 г. были приняты поправки в уголовный кодекс (примечание к статье 401 УК), дающие властям возможность предоставлять помилование таджикским боевикам, которые добровольно отказались от службы в рядах иностранных военных группировок, вернулись домой и раскаялись в содеянном. В то же время эта мера применяется только к тем, кто не принимал непосредственного участия в боевых действиях.
По официальным данным, помилование получили более половины вернувшихся за последние годы с территорий, подконтрольных ИГ. Нераскаявшимся боевикам грозит лишение свободы сроком от 12 до 20 лет. Что касается тех, на кого было распространено помилование, то они остаются под наблюдением правоохранительных органов, однако им не чинят препятствий при устройстве на работу или поступлении в учебные заведения, а также не ограничивается их выезд за границу.
В Казахстане политика по отношению к возвращающимся на родину боевикам строится на том, что они должны быть задержаны по подозрению в совершении преступлений по статьям 170 и 172 УК страны, после чего суд должен определить степень их вины. Также закон предусматривает лишение гражданства для лиц, осужденных за совершение терактов, создание и руководство террористической группировкой, участие в ее деятельности.
О том, что в отношении возвращающихся из «горячих точек» граждан будут проводиться расследования, сообщали власти Киргизии. Если участие граждан Киргизии в военных конфликтах удастся доказать, им грозит преследование по нескольким статьям Уголовного кодекса КР. По данным генеральной прокуратуры КР в 2018 г.правоохранительными органами было заведено 110 уголовных дел в отношении граждан, уехавших в Сирию в зоны боевых действий.
В Узбекистане возвращавшихся из-за рубежа боевиков ожидало преследование по двум статья Уголовного кодекса («Наемничество» и «Осуществление террористической деятельности»), что грозило длительными сроками заключения (до 20 лет лишения свободы). Впрочем, теоретически в случае сотрудничества таких боевиков со следствием и при условии, что экстремист не совершил тяжелых преступлений и раскрыл своих подельников, был шанс на прощение.
Очевидно, что проблема возвращения уехавших в горячие точки выходцев из Центральной Азии (как тех, кто более или менее сознательно присоединился к экстремистским и террористическим силам, так и членов их семей) не имеет простых решений. Правительства центральноазиатских государств оказываются перед непростым выбором: добиваться отправки на родину всех своих граждан, оказавшихся в «горячих точках»; игнорировать наличие за рубежом соотечественников, часть которых стала жертвой изощренной пропаганды радикальных исламистов; или объявить всех уехавших потенциальными террористами и ввести против них исключительно репрессивные меры?
Безусловно, нераскаявшиеся сторонники террористов должны быть изолированы от общества и понести заслуженное наказание. При этом следует отметить, что проблема заключается и в том, что нередко имеющие опыт участия в военных конфликтах заключенные – сторонники террористических группировок (прежде всего ИГ) пытаются вести пропаганду и вербовку в пенитенциарных заведениях, давая повод говорить о феномене «академий джихада» в тюрьмах и колониях. Наиболее ярким примером активности центральноазиатских сторонников ИГ, находящихся в заключении, стал бунт в Вахдатском районе Таджикистана (19 мая 2019 г.).
В этой связи заслуживающим внимательного изучения представляется опыт Казахстана, где изменен режим содержания осужденных, связанных с джихадистскими организациями. Такие заключенные содержатся в одной колонии под самым строгим надзором, власти не допускают их контактов с другими осужденными, что сильно ограничивает возможности джихадистов по индоктринации и вербовке прочих заключенных.
Несомненно, необходима кропотливая и особо выверенная работа с каждым из возвращающихся из «горячих точек» боевиков, уехавших поддержать экстремистские группировки. В этой работе нет места «всепрощению» (надо внимательно изучать деятельность и образ мыслей таких людей), но вряд ли стратегически верным может быть и автоматическое наказание всех без разбора вернувшихся на родину людей, попавших под влияние экстремистских идей.
Излишняя жесткость преследования создает опасность того, что в окружении подвергшихся наказанию может возникнуть неприятие действий властей –что в свою очередь может стать почвой для индоктринации экстремистскими идеями в будущем.
Правила комментирования
comments powered by Disqus