Сегодня на вопросы портала Platon.asia отвечает известный узбекский экономист, директор Центра содействия экономическому развитию Узбекистана Юлий Юсупов.
- Ш. Мирзиёев существенно либерализировал экономику Узбекистана, что, наверное, является главным фактором вашего сегодняшнего успешного экономического развития. Юлий Батырович, можно ли считать, что ваша экономика постепенно становится рыночной, или командно-административные методы продолжают направлять экономическую жизнь узбекского общества?
- Экономику Узбекистана до начала реформ, действительно, нельзя было считать рыночной. Это был гибрид рыночной и плановой экономик с огромной степенью вмешательства государства в работу рынков. Государство через административное распределение валюты, высокие налоги и государственные расходы, льготные кредиты, предоставление налоговых и прочих льгот перераспределяло огромные потоки финансовых и прочих ресурсов. Как результат – низкие темпы экономического роста, высокий уровень незанятости и внешней трудовой миграции, широкое распространение коррупции.
Смысл реформ, которые начались в 2017 году, - либерализация экономики, отказ от использования командно-административных методов. И в этом направлении уже много сделано. Экономика Узбекистана стала гораздо более рыночной, чем еще несколько лет назад. Но, конечно же, элементы антирыночного администрирования все еще сохраняются, особенно в сельском хозяйстве. Поэтому реформы будут продолжены.
- В прошлом году Узбекистан продолжал динамично развиваться, особенно в области экономики. Не случайно ведь авторитетный британский журнал The Economist признал Узбекистан страной 2019 года. Юлий Батырович, не могли бы Вы очертить основные знаковые достижения вашей страны в экономическом развитии по итогам прошлого года?
- Я думаю, эта оценка The Economist связана не только и не столько с реформами 2019 года (в том году ход реформ как раз был наиболее противоречив), а с реформами, начатыми в 2017 году. Самые ключевые из них:
- унификация обменных курсов, либерализации валютного рынка, введение конвертации по текущим операциям летом-осенью 2017 г., что открыло возможности для либерализации внешнеэкономической деятельности и проведения реформ в других сферах экономики;
- устранения ряда административных барьеров на пути движения товаров и людей (прежде всего с соседями Узбекистана) и снижение таможенных платежей (некоторые из которых в 2019 году опять, к сожалению, подняли);
- реформа в банковском секторе (коммерциализация банковской системы, отказ от административного назначения процентных ставок) и денежном обращении;
- радикальная налоговая реформа (2019 г.);
- сокращение ряда административных издержек ведения бизнеса.
По ряду других важных направлений уже намечены реформы, которые начнут проводиться в 2020 году: административная реформа, аграрная реформа, реструктуризация и приватизация государственных предприятий.
- Некоторые эксперты полагают, что экономика Узбекистана является наиболее высокотехнологичной в нашем регионе и в будущем ваша страна станет ведущим центром производства товаров высокого передела в постсоветской Центральной Азии. На Ваш взгляд, насколько соответствуют реальности эти оценки и прогнозы?
- Увы, представления по поводу высокой технологичности узбекской экономики – явное заблуждение, возникшее благодаря официальной пропаганде. Да, действительно, официальная экономическая политика правительства страны, проводимая после 1996 года, была направлена на ускоренную индустриализацию. Были потрачены колоссальные ресурсы (в некоторые годы доля инвестиций в ВВП превышала 30%). Но она провалилась. И не могла не провалиться, так как была основана на использовании антирыночных методов и механизмов. Речь, прежде всего, идет о следующих инструментах политики:
1. Существовавший до сентября 2017 года валютный режим, в соответствии с которым экспортеры должны были продавать валютную выручку или ее часть по невыгодному для них официальному обменному курсу. Изъятая через механизм принудительной продажи, валюта должна была направляться преимущественно на закупку импортного оборудования. То есть экспортеры, по сути, субсидировали импортеров оборудования, что должно было способствовать росту инвестиций в современные технологии. На практике - изъятая у экспортеров валюта шла в значительной степени в карман «избранных» импортеров и коррумпированных чиновников.
2. Государственный заказ на зерновые и хлопок. Правительство заставляло агропроизводителей (ширкаты и фермеров) выращивать зерновые и хлопок и продавать урожай по заниженным ценам. Валютные доходы от продажи хлопка шли, как и доходы от прочего экспорта, на субсидирование импортеров оборудования. В пиковые годы индустриализации доля земель агропроизводителей, выделяемых для выращивания пшеницы и хлопка, составляла примерно 80% пахотных земель.
3. Государственные инвестиции и субсидии. Государство само из бюджета инвестировало значительные средства в развитие «стратегических отраслей экономики», а также субсидировало низкие цены на некоторые виды ресурсов.
4. Предоставление налоговых льгот. Предприятия «стратегических отраслей» щедро освобождались от уплаты части налогов.
5. Льготные кредиты. Центральный банк в принудительном порядке ограничивал процентные ставки по кредитам, которые выделялись преимущественно на цели индустриализации, а также для субсидирования, обескровленного государственным заказом, сельского хозяйства.
6. Политика протекционизма. Стратегические отрасли защищались от конкуренции с импортом через ограничение конвертации, высокие таможенные платежи и административные барьеры для импорта. В результате опекаемые государством предприятия становились монополистами и могли завышать цены на свою продукцию, не заботясь о качестве, сервисе и ассортименте.
Из-за политики ускоренной индустриализации была свернуты рыночные реформы, сформирована система антирыночных общественных институтов, в том числе валютного, банковского, налогового регулирования, многие из которых взяты из советского прошлого. Доступ новых игроков и импорта на многие рынки ограничен, что разрушает конкуренцию и создают благоприятную среду для монополизма и коррупции. Из-за активного государственного вмешательства в экономику весьма высоки издержки ведения бизнеса.
Невероятные по размерам и непродуманности льготы стимулировали получение быстрой рентной прибыли и вывоз денежного капитала. Искусственное удешевление капитала (для завоза оборудования предоставлялись конвертация по официальному курсу, дешевые кредиты, освобождения от налогов) и дорогой труд (из-за высоких налогов на труд, огромного разрыва в налоговой нагрузке между упрощенным и общим режимами налогообложения) привели к использованию капиталоемких производств вместо трудоемких, следствием чего стал крайне низкий уровень занятости в официальном секторе.
Но самое, казалось бы, невероятное заключается в том, что политика ускоренной индустриализации не привела к реальному увеличению промышленного потенциала страны. По показателю объема добавленной стоимости, созданной в промышленности, на душу населения Узбекистан занимает предпоследнее место среди стран бывшего СССР. Из-за неэффективности и коррупции все эти масштабные инвестиции ушли в песок.
Объем добавленной стоимости, созданной в промышленности, на душу населения в 2017 г., в долл. США
* Данные по Таджикистану за 2016 г., по Туркменистану – за 2015 г.
Источник: данные Всемирного банка, по Узбекистану – расчет по курсу 8000 сумов за 1 долл. США.
Что касается прогнозов, то, на мой взгляд, у Узбекистана колоссальный нереализованный потенциал, заключающийся в трудолюбивом и предприимчивом населении, богатых природных ресурсах, хорошем климате. Если мы проведем эффективные реформы, то, уверен, Узбекистан станет экономическим лидером региона.
- Юлий Батырович, как Вы думаете, какие отрасли станут драйверами роста и развития экономики Узбекистана в ближайшие несколько лет?
Такие вещи очень трудно прогнозировать, тем более в мире, где чуть ли не каждый день происходят революционные изменения в технологиях, предложении товаров и услуг и потребительском спросе.
В первом приближении, как мне кажется, наибольший потенциал у нас в следующих секторах:
- текстильная промышленность и переработка плодоовощной продукции (есть свое сельскохозяйственное сырье),
- производство строительных материалов и химическая промышленность (в земле зарыта почти вся таблица Менделеева),
- туризм, транспортные и логистические услуги.
Хочется надеяться, что будут развиваться и более высокотехнологичные и высокоинтеллектуальные сектора, в частности сферы ИКТ, образования и здравоохранения.
- Ваше правительство запланировало утроить ВВП страны к 2030 году, доведя его до 176,8 млрд. долларов. Реалистично ли достижение этой цели, учитывая сегодняшние темпы экономического роста?
- Для того, чтобы утроить ВВП к указанному сроку, правда не в долларах, а в реальном выражении, как не трудно подсчитать, экономике страны придется расти в среднем темпами не ниже 10% в год. Боюсь, это нереально, даже если удастся идеально реализовать все реформы.
Правда, расчет ведется в номинальных долларах. Тогда к номинальному долларовому ВВП Узбекистана 2030 года можно будет прибавить еще некоторую величину за счет: а) обесценивания доллара, б) укрепления курса сума благодаря экономическому развитию. Но, боюсь, что даже с этими «прибавками» утроить ВВП будет весьма сложно.
- Ваша страна сейчас является одним из главных инициаторов сближения стран Центральной Азии, что видно уже по росту объема взаимной торговли с соседями по региону. В частности, товарооборот между Казахстаном и Узбекистаном по итогам прошлого года составил около 3 млрд долларов. Как думаете, есть ли перспективы экономической интеграции нашего региона, например, в формате таможенного союза, либо зоны свободной торговли? Насколько выгоден будет такой уровень экономического сотрудничества для всех стран Центральной Азии?
- Я страстный фанат экономической интеграции внутри Центральноазиатского региона и много об этом уже писал. Я глубоко убежден, что такое сотрудничество выгодно всем странам региона.
Мы создаем друг для друга рынки сбыта, что позволяет успешным предприятиям наращивать масштабы производства. У меня много проектов в странах региона. И могу утверждать, что маленькие масштабы производства, связанные с ограниченностью рынков сбыта, – самый настоящий бич большинства производителей наших стран.
Если же убрать внешнеэкономические барьеры между странами региона, то рыночная конкуренция поможет в каждой стране выявить наиболее конкурентоспособные отрасли и производства, на которых страна будет специализироваться сначала в рамках регионального разделения труда, а затем сможет выходить и на более широкие международные рынки.
Благодаря устранению внешнеторговых барьеров расширятся рынки сбыта для эффективных местных предприятий. А это позволит им еще больше повысить свою конкурентоспособность за счет современных технологий, узкой специализации и экономии на масштабах.
Более того, если барьеры для взаимной торговли будут убраны, то возникнут возможности для кооперации усилий предприятий разных стран в кластерном формате. Именно в рамках кластеров сегодня работает большинство ведущих мировых производителей. Причем кластеры могут возникать не только в производственном секторе, но, например, в туристической отрасли, в создании международных транспортных коридоров и строительстве международной транспортной инфраструктуре, совместном продвижении экспортной продукции на дальние рынки.
И есть еще два преимущества от создания единого экономического пространства в регионе:
1. Повышение привлекательности стран региона для иностранных и местных инвесторов. Чем больше рынок, тем больше интереса у инвесторов. В качестве единого рынка с более чем 70 млн человек населения регион будет гораздо привлекательней для инвесторов, нежели наши пять центральноазиатских стран по отдельности.
2. Усиление конкуренции. То, что конкуренция – двигатель экономического прогресса, является общепризнанным положением. На практике же многие коммерческие предприятия региона зачастую существуют в искусственной благоприятной среде, не сталкиваясь с сильной конкуренцией. Результат – низкая эффективность и неконкурентоспособность на внешних рынках. Развитие региональной торговли, межгосударственные переливы инвестиционных и трудовых ресурсов, другие формы экономического сотрудничества между странами региона способны усилить конкурентную среду внутри национальных экономик и тем самым создать дополнительные импульсы для экономического развития.
Правила комментирования
comments powered by Disqus