Между Драконом и Орланом
В прошлый четверг, 14 мая, Сенат США единогласно принял закон, позволяющий ввести прямые и персональные санкции против высшего руководства КНР, причастного к репрессиям в Синьцзяне. Одни наблюдатели не успели заметить эту новость, а другие увидели в этом луч надежды для этнических казахов в СУАР. А что же за этим последует на самом деле и как американский закон может отразиться на нас и наших правителях?
В декабре прошлого года «западные голоса» сообщили о том, что Палата представителей подавляющим большинством голосов (всего один «против») приняла законопроект «в защиту уйгуров». Он обязал Белый дом усилить давление на Пекин в связи с притеснением мусульман в Китае. Возможно и сам Дональд Трамп не против был бы, но нужно было «соблюсти формальности» в разгорающемся в то время противостоянии между США и КНР. Кроме всего прочего, документ призвал ввести санкции против высокопоставленных «поднебесных» чиновников, так или иначе причастных к репрессиям. Китайский МИД отреагировал мгновенно, назвав это «злонамеренной атакой» против их страны.
Через полтора месяца глава Госдепа, когда на денек заскочил в Казахстан, призвал Астану присоединиться к Вашингтону в вопросе давления на Китай. Тогда Майк Помпео, используя площадку «поближе к Синьцзяну», поднял тему «лагерей перевоспитания» и нахождения там этнических казахов, а потом и вовсе встретился с их родственниками. Посол КНР в РК назвал это постановочным спектаклем и стал откровенно разжигать антиамериканские настроения. Впрочем, это понятно и логично.
Пандемия, как казалось, несколько оттеснила эту проблему, и Белый дом вместе с Пентагоном стали больше внимания обращать на COVID-19, который по данным разведки, мог был непреднамеренно выпущен из лаборатории в Ухане. Но все шло своим чередом, и вот теперь Сенат США одобрил санкционный законопроект, причем, на этот раз – единогласно. Вряд ли Плата представителей изменила свое мнение за эти пять месяцев и, скорее всего, не станет затягивать с голосованием, а мистер Трамп – с его подписанием. Кстати, в тот же день он заявил, что «пандемия подчеркнула важность производственных мощностей в США и перемещения каналов поставок за пределы Китая».
А нам-то, Казахстану, какой с этого прок? Так сказать, на поверхности, лежит проблема нахождения казахов в китайских концлагерях (хотя она почему-то поднимается только избранными СМИ и далеко не всеми правозащитниками и блогерами). Но нужно понимать, что с введением в действие закона и включением санкций, вряд ли положение наших соплеменников по ту сторону восточной границы кардинально изменится. Возможно даже наоборот – санкции могут усугубить положение «мусульманского населения» СУАР. Кстати, с трибун практически всех государственных институтов США говорят, что помимо уйгуров, репрессиям подвергаются казахи, кыргызы, татары и другие народы. Поэтому не стоит судить по названию (в оригинале он звучит как The Uyghur Human Rights Policy Act of 2020).
Можно провести прямые аналогии с «Законом Магнитского», вводящего персональные санкции в отношении лиц, ответственных за нарушение прав человека в Российской Федерации. Здесь уместно вспомнить о так называемой «Поправке Джексона-Вэника», введенная еще в 1974 году в отношении Советского Союза, КНР и некоторых других стран и касающаяся существенных ограничений в предоставлении режима наибольшего благоприятствования и различные кредитные гарантии странам, где нарушаются права человека. Там еще оговариваются применения «дискриминационных товаров и пошли» на импорт из этих стран. К России эта поправка была отменена в 2012 году, но на замену ей пришел тот самый «Закон Магнитского», а за шесть лет до этого – к Украине.
Казахстана, также, как и Узбекистан, Азербайджан и некоторые другие республики бывшего СССР эта норма остается. В принципе, на ее отмену по отношению к Казахстану прямо намекал упомянутый выше Большой Майк, предлагая инвестиции в обмен на реформы. С Ташкентом и Минском у Госдепа тоже работа в этом направлении ведется.
Однако есть вероятность, что в нашем случае эта поправка может быть также заменена персональными санкциями к ряду высокопоставленных чиновников, входящим в «Список Жанаозеня» (пока условное название). То есть, Соединенные Штаты отделяют государство от его правителей, а народ Казахстана – от тех, кто на системной основе нарушает его права и, по сути, покрывают истинных виновников расстрела в декабре 2011 года.
Надо понимать, что наши правители прекрасно это осознают и четко представляют последствия (надеемся, что осознают и представляют). Ведь речь идет не только о запрете въезда казахских чиновников на территорию США и отказ от сотрудничества с фирмами, им принадлежащим, но и инициирование расследований относительно вывоза капитала, оффшорных компаний и по другим «нехорошим делам». Поэтому нужно сразу успокоить некоторых наших активистов, которые требуют от властей поддержать «Закон об уйгурах» – они вряд ли на это пойдут даже из соображений собственной безопасности и получений преференций от того же Госдепа в будущем.
Это не говоря о каких-то патриотических чувствах и желании поддержать соплеменников. Тут даже дело не в нежелании ссориться с сильным соседом (как и в случае с санкциями всего цивилизованного мира против России). Впрочем, нынешний президент Казахстана в прошлогоднем интервью «Немецкой волне» дал четко понять, что Астана никаких претензий к Пекину по «лагерям перевоспитания» предъявлять не собирается. Пока, по крайней мере.
Между тем, отметим, что Штаты трезво оценивают ситуацию и вполне понимают, что могут, а что не могут казахские власти. Предложение Майка Помпео было в больше степени дипломатичным (чтобы потом не говорили, что не предлагали), и в то же время Госдеп прекрасно осведомлен о том, какое мнение по данному вопросу сложилось в казахстанском обществе. Кстати, нужно отметить, что проблему репрессий против уйгуров в СУАР наши НПО поднимали еще в конце «нулевых» и самым первым из них было «Общество молодых профессионалов», возглавляемое Нурулом Рахимбеком, который в 2009 году подчеркивал, что притеснения вскоре могут коснуться и казахов.
Вот теперь, исходя именно из этих позиций, следует в дальнейшем следить за развитием ситуации и понимать, что «уйгурский закон» касается не только противостояния Вашингтона и Пекина, а обретает более широкие масштабы, которые так или иначе могут коснуться всех казахстанцев, даже тех, кто предпочитает не замечать проблему репрессий в Синьцзяне.
Правила комментирования
comments powered by Disqus