1 мая 2020 г. рано утром прорвало дамбу Сардобинского водохранилища в Сырдарьинской области Узбекистана. Затопило не только районы Сырдарьинской области, но и южные районы Казахстана. Разлившаяся вода только в Казахстане вызвала наводнение на территории площадью 175,29 км2, почти в три раза больше площади самого водохранилища – 67,4 км2. Около 70 тысяч жителей близлежащих районов были эвакуированы. Бедствие затронуло и южные районы Казахстана – там пришлось эвакуировать более 30 тысяч человек.

Жертвами стихии стали шесть человек (две женщины и четверо мужчин), еще один числится пропавшим без вести. Генпрокуратура РУз возбудила по факту происшествия уголовное дело. Следователи прорабатывают четыре версии случившегося: ошибки проектирования, несоблюдение строительных норм и правил, ошибки процесса эксплуатации и стихийное бедствие. Власти Узбекистана привлекут зарубежных экспертов, в том числе из России, для экспертизы причин наводнения в Сырдарьинской области в начале мая, заявил президент Шавкат Мирзиёев.

Водохранилище «Сардоба» было возведено на территории, где протекал центральный коллектор Южного Мирзачульского канала. Строительные работы были начаты в 2009 г., и завершены в 2017 году. Цель строительства водохранилища заключалась в обеспечении водой для полива посевных площадей Сырдарьинской и Джизакской областей, в последствие здесь началось также возведение мини-ГЭС. 

В связи с этим возникает вопрос, как можно предотвратить в будущем подобные техногенные катастрофы? Что предпочтительней: региональное или локальное решение водных проблем? 

Региональное видение водной проблемы

Интересно, что в журналисты при освещении Сардобинской техногенной катастрофы больше внимания уделяют коррупционным схемам при строительстве водохранилища, чем политическим, геополитическим или экономическим факторам этого события. Нужно отметить, что центральноазиатский регион по водным вопросам взаимозависим. К сожалению, страны региона не в полной мере и неэффективно используют водные ресурсы для решения собственных экономических проблем. Каждая республика имеет свое видение развития водной инфраструктуры. В результате чего происходят коллизии в совместном использовании водных ресурсов региона, в частности Сырдарьинской водной артерии. 

Не буду подробно останавливаться на позиции Узбекистана по строительству водохранилищ в Кыргызстане (Камбарата) и Таджикистане (Рогун). Отмечу, что с приходом к власти Ш.М. Мирзиёева Узбекистан смягчил свои позиции и идет на диалог по водным и гидроэнергетическим вопросам. Узбекистан заинтересован в развитии не только собственной гидроэнергетики, но и в инвестициях в соседние страны. Например, в январе 2020 г. Ташкент и Душанбе начали переговоры по совместному строительству двух гидроэлектростанций в Таджикистане за 552 млн долларов. Построенные ГЭС будут вырабатывать до 1,4 млрд. кВтч энергии «исключительно для нужд Узбекистана». 

Думаю, казахстанские партнёры также должны инвестировать в трансграничные проекты развития гидроэлектростанций и совместного использования гидроресурсов. Для осуществления совместных проектов нужно выработать общий для центральноазиатских республик кодекс водопользования по международным стандартам. В обратном случае конфиктогенность в водной сфере в пограничных областях Центральной Азии сохранится. И кто даст гарантии, что в будущем не прорвёт Камбаратинскую или Рогунскую водохранилища?

Локальное видение трансграничных вод

Каждая республика ЦА стремится сохранить монополию в водной сфере. Трансграничные воды являются гарантом экономической и экологической безопасности каждой республики. Правительства региона стремятся максимально не зависеть друг от друга в водной сфере.

Думаю, на то есть определенные опасения.

Во-первых, дефицит воды и рост населения увеличит потребления воды в регионе. Например, население Узбекистана к 2030 году по прогнозам возрастет почти до 40 млн человек, что вызовет сокращение сокращения располагаемых водных ресурсов на 7-8 куб.км. 

В этих условиях дефицит водных ресурсов по возрастет к 2030 г. с нынешних 13-14% до 44–46%, что затормозит развитие не только сельского хозяйства, но и другие отрасли. 

К 2050 г., по прогнозам Всемирного банка, поток воды в бассейне реки Сырдарья может уменьшиться на 2-5%, а в бассейне реки Амударья – на 10-15%, что усилит дефицит воды. Это нанесет удар не только по сельскому хозяйству, но и по гидроэнергетике, поскольку продуктивность гидроэлектростанций к 2050 году в некоторых частях региона может снизиться до 20%. 

Как показывают цифры, каждая республика ЦА будет наращивать строительство водохранилищ, чтобы экономически обезопасить себя в ближайшем будущем.

Во-вторых, правительства региона опасаются возможных водных конфликтов, которые могут повлиять на экономику и экологию каждой республики. В такой ситуации каждый стремится побольше урвать от водного «пирога». 

Нужно отметить, что правительством Узбекистана разработана концепция комплексного развития Узбекистана до 2030 г.  Но в ней не предусмотрено региональное сотрудничество. Как утверждается в документе в среднесрочной перспективе (2019-2025 гг.) в водной сфере планируется:

•  поэтапное внедрение рыночных механизмов в сфере водопотребления, а также принципов государственно-частного партнерства в эксплуатации объектов водного хозяйства Республики Узбекистан;
• развитие ирригационных систем за счет строительства и реконструкции каналов, оросительной лотковой сети, гидротехнических сооружений, напорных трубопроводов.

Также правительство планирует к 2030 году обеспечить население качественной питьевой водой на 100%.

Думаю, локальные проблемы можно решить только исходя из взаимовыгодных договоров, гарантом которых, возможно, будет крупная международная организация. На эту роль может претендовать ЕАЭС. Казахстан, Кыргызстан являются членами ЕАЭС, Узбекистан – пока что наблюдатель в этой организации. ЕАЭС может стать платформой, где единое экономическое поле решит проблему трансграничных рек на основе всеобщей договоренностей. 

Возможные решения водных проблем

Несмотря на все усилия со стороны правительства и международных организаций водная проблема в ЦА остаётся острой. Для решения водных проблем предлагаются следующие рекомендации: 

1. создать общий кодекс для ЦА по водопользованию, учитывая интересы каждой страны и будущее региона;
2. нужна международная экспертиза по каждому строящемуся гидрообъекту на территории ЦА; 
3. нужно создавать правовое поле на базе ЕАЭС для решения проблем трансграничных вод;
4. увеличить число неправительственных организаций (НПО) по водным проблемам региона;
5. улучшить работу СМИ, т.е. нужны журналисты-водники, адекватно освещающие водные вопросы;
6. необходимо создать центральноазиатский институт для совместного исследования водных проблем региона;
7. создать мобильную группу специалистов-экспертов (гуманитарии, инженеры, экологи, социологи, психологи), которые писали бы докладные записки на постоянной основе правительствам ЦА по водным вопросам.

Комплексное решение трансграничных вод станет хорошим подспорьем для решения экономических, политических и социальных проблем в ЦА. Правительства региона должны понимать, что диалог в решении проблем в гидросфере должен в первую очередь иметь экономический характер. Единое экономическое поле и единое экономическое мышление – ключ к решению трансграничных вод и созданию мощной энергосистемы ЦА. 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram