В Кыргызстане сохраняется политическая интрига

На вопросы platon.asia отвечает экс-депутат Жогорку Кенеша КР, эксперт по государственному управлению - Алишер Мамасалиев.

- Скоро, дай Бог, в Кыргызстане завершится эпидемия коронавируса и начнется бурная политическая жизнь, тем более что 4 октября у вас будут выборы в Жогорку Кенеш. Алишер, можно ли ожидать что-то неожиданное от этих выборов, или все пройдет под диктовку С. Жээнбекова и политических сил, лояльных ему? Пандемия коронавируса способствовала существенному ухудшению социально-экономической ситуации в Кыргызстане, в том числе из-за безработицы среди кыргызских трудовых мигрантов. Не окажет ли данный фактор какое-то влияние на позиции политических игроков перед выборами в Жогорку Кенеш?

- В случае если пандемия коронавируса пойдет на спад, то предстоящие парламентские выборы пройдут в срок 4 октября. Признаться, карантин и режим ЧП, который был введен в некоторых регионах Кыргызстана, внес свои коррективы в политический процесс, что, несомненно, повлияет на ход избирательной кампании. Реальную расстановку политических сил могли продемонстрировать местные городские выборы, которые должны были пройти 12 апреля, но из-за карантина они были перенесены на неопределенный срок. Многие эксперты в Кыргызстане эти местные выборы называют генеральной репетицией предстоящих парламентских выборов. Я думаю, местные выборы пройдут в июне и их результаты должны продемонстрировать нам будущих фаворитов. По крайней мере, станет ясно - у каких партий есть финансовый и административный ресурсы.

В целом пандемия спутала многим серьезным, политическим игрокам карты перед парламентскими выборами, но президент Сооронбай Жээнбеков остается главным политическим субъектом в Кыргызстане. Пока президент дистанцируется от каких-либо партийных предпочтений, поэтому интрига сохраняется. Но одно можно сказать точно, в парламенте скорее всего появятся новые политические партии, которые до этого еще не переступали порог Жогорку Кенеша.

- Алишер, как Вы знаете, в прошлом месяце в известном китайском издании Sohu вышла статья, где говорится о необходимости присоединения Казахстана к Китаю. Кроме того, в китайских СМИ появились материалы с заголовком «Кыргызстан был землей Китая». Что могут значить все эти публикации, это зондаж общественного мнения наших стран, включая китайскую общественность, либо это какие-то информационные «игры» наших элит при сотрудничестве с китайской стороной? Не являются ли эти информационные выхлопы признаком надвигающейся угрозы вхождения всего нашего региона под протекторат Китая?

- Это интересный вопрос, публикация, о которой вы говорите, вызвала у нас активную дискуссию в публичном пространстве, но реакции нашей дипломатической службы не последовало. Это связано в первую очередь с тем, что источники были неофициальными, и в большей части обсуждение ушло в плоскость нашей кредитной политики с Китаем. К сожалению, нужно отметить, что с 2010 года долг Кыргызстана перед Китаем резко вырос: с 5,7% (150 млн. долларов) от общего объема госдолга до 41,6% (1,7 млрд долларов) к 2017 году. Все это произошло в период правления бывшего президента Алмазбека Атамбаева. Чтобы диверсифицировать наши долги и снизить возможные риски, в 2018 году нам пришлось установить для себя ограничение, по которому долг перед одним внешним кредитором не может превышать 50% общей суммы. К этой отметке в нашем пуле кредиторов приблизился только Китай.

- На Ваш взгляд, насколько велика угроза масштабной китайской политической экспансии в Центральной Азии, учитывая их крупные инвестиции в наши страны, а также наши долги Китаю? Согласно американскому аналитическому центру «The National Bureau of Economic Research», долги стран Центральной Азии перед Китаем по отношению к ВВП выглядят так: Кыргызстан – 30,5%; Таджикистан – 16,1%; Туркменистан – 13,4%; Узбекистан – 7,5%; Казахстан – 3,6%. То есть в зоне повышенного риска находится Кыргызстан.

- Вы знаете, львиная доля китайских кредитов в Кыргызстане расходуется на оплату работы китайских компаний и предприятий, которые у нас строят транспортные коммуникации, электролинии, подстанции и даже ТЭЦ. Немало средств уходят на покупку китайской техники, транспорта и технологий. Говоря простым языком, предоставляя нам так называемые льготные кредиты, китайцы, по сути, инвестируют самих себя. Поэтому здесь, действительно, существуют определенные риски, связанные с возможными в недалеком будущем притязаниями китайских банков на месторождения полезных ископаемых на территории Кыргызстана.

К примеру, у нас есть кредит с такого рода риском - это кредит на модернизацию бишкекской ТЭЦ на 386 миллионов долларов. В кредитном соглашении между правительством Кыргызстана и китайским «Эксимбанком» говорится, что в случае, если страна не сможет погасить проценты или кредит, то Китай сможет потребовать любой актив в международном арбитраже. Сейчас по реализации данного кредита идет судебный процесс, к уголовной отвественности привлечены два бывших премьер-министра КР. Из-за пандемии коронавируса Кыргызстан был вынужден обратиться к Китаю за отсрочкой по выплате долга, - ответа из Пекина пока не последовало.

- Некоторые эксперты полагают, что Бейджин не интересуется нашим регионом как территорией, которую он бы присоединил к своей стране, что его, мол, интересуют в наших странах исключительно экономические проекты. Алишер, что думаете по этому поводу? Ведь Китай вроде за долги в свое время уже включил в свой состав часть земель Таджикистана?

- Мне сложно будет обвинять в этом только Китай, поскольку крупные инвестиционные соглашения и коммуникационные проекты подписываются как минимум двумя сторонами. Бесспорно, что Китай как страна, претендующая на статус супердержавы, имеет свои геополитические интересы, но такие же интересы лоббирует в нашем регионе и Россия, и США. Да, Китай в этом отношении более прагматичен и нацелен на долгосрочную стратегию.

По умолчанию нам нужно защищать свои национальные интересы и искать выгоду от стремительно развивающегося китайского рынка, многое зависит от того, сможем ли мы эффективно интегрироваться в международные коммуникационные проекты. Бояться и строить стены с большим соседом - это вчерашний день, нам нужно предлагать свои услуги и продукты. Я, к примеру, недавно обнаружил такую картину в Бишкеке: у нас индусов на улице в два раза больше чем китайцев, но никто не кричит об индийской экспансии. Я хочу сказать, что мир стремительно меняется и нам в Центральной Азии нужно быть готовыми к этому.

- Учитывая сложное геополитическое положение, в котором находятся страны нашего региона, вызывает обеспокоенность тот факт, что в последнее время участились конфликты на кыргызско-таджикской границе. Недавно была очередная перестрелка, в ходе которой пострадали пограничники, граждане с обеих сторон. Неужели эти приграничные конфликты нельзя урегулировать, есть ли для этого соответствующая политическая воля руководителей Кыргызстана и Таджикистана, либо для этого необходимы переговоры с участием соседей - лидеров Узбекистана и Казахстана? Ведь делимитация границ в Ферганской долине вроде бы является общерегиональной проблемой?

- Да, к сожалению, проблематика на границе с Таджикистаном за последние пять лет набирает обороты. Проблему анклавов и делимитации границ решить быстро и без последствий невозможно. Это также связано с процессом миграции кыргызской молодежи из Баткенской области Кыргызстана в связи отсутствием рабочих мест и социальной уязвимости. Такая же ситуация в свое время была на границе с Узбекистаном, но с приходом Шавката Мирзиеева проблема была обоюдно решена, что мы с удовлетворением всегда отмечаем. По Таджикистану основная проблема в том, что члены двухсторонней межправительственной комиссии не могут придти к общей методологии по вопросу «Какие карты территории брать за основу?».

Например, на картах начала 1920-х годов анклав «Ворух» находится внутри границ Таджикской ССР. На карте 1950-х годов, на которую ссылаются наши эксперты, «Ворух» становится анклавом Киргизской ССР. Мы считаем, что карта 1950-х годов более подробная и точная. Что касается включения в переговорный процесс третьих сторон, трудно сказать, поскольку двухсторонний формат, я думаю, себя еще не исчерпал. В конце июля 2019 года состоялась встреча президентов двух стран - Кыргызстана Сооронбая Жээнбекова и Таджикистана Эмомали Рахмона. По официальным данным, переговоры прошли успешно и они имели значимую роль в решении приграничных вопросов, но конфликты на границе, увы, не прекратились…

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram