«Через неделю я бы живая не вышла»

В конце июля в Узбекистане продлили карантин до 15 августа. Ситуация в республике тревожная: работники скорой помощи сообщают о сотнях вызовов, а обычные жители — о переполненных больницах, врачи которых оказались не готовы бороться с COVID-19.- рассказывает "Фергана"

Говоря о необходимости продления карантина, вице-премьер Узбекистана Азиз Абдухакимов заявил, что другого пути победить коронавирус нет. Основания для таких решительных высказываний у него имеются: двое друзей Абдухакимова умерли от COVID-19, а после посещения базара заразились и его родители, которые сейчас проходят лечение.

Продление карантина поддерживают не только министры, но и медики, напрямую ведущие борьбу с болезнью. В их числе — фельдшер бригады ташкентской скорой 22-летняя Злата Гафурова. По ее мнению, только при помощи карантина и можно сдержать эпидемию. В интервью «Фергане» Злата рассказала, что на скорой она с того момента, как окончила медицинский колледж имени Боровского. Девушка планирует совершенствоваться в своей профессии и в этом году поступает в медицинский институт.

— В ноябре будет четыре года, как я работаю на скорой, — говорит Гафурова. — Полгода стажировалась, год ездила с врачом как ассистент и три года работаю одна. Первый случай COVID-19 у нас выявили 15 марта, я как раз была на работе. Стало поступать много вызовов, люди сразу начали думать, что если они заболели, то это именно коронавирус. Было много паникеров, которые вызывали скорую, как только чуть-чуть поднималась температура.

Уже с середины апреля скорые Ташкента начали работать в авральном режиме.

— Раньше у нас было время перекусить или выйти в магазин, сходить в аптеку, посидеть 15 минут и выпить чаю. Сейчас времени нет ни на что. До пандемии все бригады были двойными — туда входили фельдшер и врач, у меня было всего 6-7 смен в месяц. Сейчас все бригады одиночные (то есть на вызов приезжает или фельдшер, или врач. — Прим. «Ферганы»), и мы работаем на полторы ставки: сутки через двое, — рассказывает Злата.

Если из квартиры надо вынести человека, то врачам приходится просить о помощи.

— Мы бегаем по соседям или спускаемся за водителем. Хотя они у нас в основном пожилые, никогда не отказывают. Прохожих просим, но не все соглашаются. Люди боятся. Нами везде брезгуют. Мимо проезжаем, сидит компания людей, видят нас, говорят «это коронавирус, надо убегать». Заходим в магазин, тоже говорят: «Это скорая, «корона», не заходите, мы вам через окошко дадим».

Смена Златы начинается в 8 утра и заканчивается в 9 утра следующего дня — 24 часа сама смена и час, чтобы стать под душ, переодеться, сдать чемодан сменщику, обработать машину. В среднем бригада принимает 25-30 вызовов в сутки. Рекорд Гафуровой — 35 вызовов за смену.

Бригада Златы Гафуровой обслуживает самый крупный район Ташкента — Юнусабадский. Всего на него выделено 25 бригад. По сравнению с началом пандемии вызовов стало в три раза больше. С марта по май врачи ежедневно выезжали на 200-250 вызовов в районе, а сейчас их количество доходит до 750. У медиков нет времени даже поесть.

— Когда заканчиваются лекарства, мы едем на подстанцию и, пока нам выдают препараты, у нас есть пять минут, чтобы сходить в туалет и попить воды, — рассказала девушка. — У нас есть установленное время на вызов, но мы не всегда укладываемся. В целом на прием вызова, дорогу, обслуживание больного и прием другого вызова должно уйти не более 40 минут, но это невозможно. Я полагаю, что такая ситуация сложилась, потому что не хватает ни врачей, ни машин.

Фельдшер отметила, что тесты на COVID-19 они не берут.

— Если больной в нетяжелом состоянии, то мы оставляем его на месте и вызываем участкового врача из поликлиники. Если требуется, он дает направление на сдачу теста, и человек идет сдавать анализы. Если тест положительный, то специальные эпидемиологические бригады отвозят пациента в больницу. Скорая забирает человека в случае экстренной госпитализации. Однако мы можем прямо на месте дать кислород, в этом плане мы полностью оснащены.

По словам Златы, с оснащением скорых проблем нет. У врачей есть все: очки, шапочки, маски респираторные и обычные, неограниченное количество перчаток, костюмы можно менять по необходимости, и «машины тоже хорошие».

— Но страх заразиться все равно есть, — добавляет собеседница «Ферганы». — Мы обрабатываем машины после каждого больного, меняем костюмы.

Злата отметила, что те, кто не хотел работать во время пандемии, могли взять отпуск без содержания. Все остальные уходят в отпуск по очереди. Если говорить непосредственно о больницах, то, по мнению Гафуровой, мест для заразившихся коронавирусом там хватает.

— У нас почти каждую неделю разворачивают новые больницы, — рассказывает Злата. — Но принимают только тех, кто нуждается в госпитализации. Если человек с легкой формой, то его лечат дома, за ним наблюдает участковый терапевт. Еще хорошо, что у нас бесплатно выдают лекарства, даже если человек лежит дома. И перчатки, и маски тоже.

Усложняет работу то, что скорую часто вызывают обычные паникеры и перестраховщики, которые таким образом отвлекают медиков от помощи действительно больным людям. К счастью, сама Злата пока не сталкивалась со смертями. Был тяжелый случай, когда женщина не могла дышать, но ее успели госпитализировать.

— Но у меня есть знакомые, которые погибли от «короны». Я считаю, что карантинные меры нужны и послаблять режим не стоило. У нас открыли рестораны, бассейны — и количество больных резко выросло. Сейчас нужны серьезные ограничения, — подытожила разговор Гафурова.

Не помогают, а ухудшают

Сложная ситуация сейчас и в других городах Узбекистана. Так, в СМИ и соцсетях сообщают, что жители Самарканда гибнут от последствий коронавируса, но далеко не все подобные смерти включаются в официальную статистику. К примеру, в июле о гибели врача городской клинической больницы Самарканда Зебинисо Нарзуллаевой сообщили в местных Facebook-группах, однако в сообщениях Минздрава о жертвах коронавируса информация об этом не появилась ни в тот день, ни на следующий. Самаркандский хирург Фуркат Валиев посвятил памяти коллег, предположительно погибших от COVID-19, видеоролик, в котором собрал их фотографии.

В соцсетях стали появляться рассказы тех, кто на себе ощутил, что такое заразиться коронавирусом. Один из авторов таких постов — жительница Самарканда Хуршида Джалилова. Она рассказала «Фергане», что провела в «красной зоне» больницы один день, после чего буквально сбежала оттуда, не получив ни должного лечения, ни даже результатов теста на COVID-19.

— В больницу я попала 20 июля. Я себя плохо чувствовала, и у меня были признаки коронавируса. Не было температуры, но была боль в горле, заложен нос, я сама лечилась дома. На четвертый день я почувствовала сильные боли в легких, испугалась...

К Джалиловой приехали медики в защитных костюмах и забрали ее в больницу. Женщина думала, что у нее возьмут тест на COVID-19 и, если он подтвердится, госпитализируют. Кроме того, она полагала, что во избежание заражений больница разделена на три зоны — зеленую, желтую или красную. Однако на практике все оказалось совсем иначе.

— Меня привезли в центр детской хирургии Шамсиева, — рассказывает Хуршида. — Обработали пульверизатором, подняли на пятый этаж. Там было пусто, лишь две женщины лежали в одной палате. Меня положили в другую палату, но так как там было очень душно, я попросила спустить меня ниже. Меня поместили в двухместную палату на четвертом этаже. Я туда никого не пускала. Но коридоры в больнице узкие, в каждой палате лежали по 7-8 человек, все оказалось «красной зоной», при этом у 60% процентов не было результатов теста. Сделать мне его я требовала часа четыре, только потом приехала специальная бригада и взяла тест. Я также просила сделать мне КТ легких, но мне сказали, что рентгена в больнице нет, а лаборатория при клинике не обслуживает «ковидников».

За весь день Джалиловой дали лишь три таблетки — рутана, азитромицина и гидрохлорида сульфата, который, как она считает, запрещен во всем мире. Женщина не стала их пить: сказала, что они запрещены и не помогают, а только ухудшают ситуацию. Тогда ей сделали внутримышечный укол антибиотиков.

— В целом же больница не подготовлена, ничем не оборудована, медикаментов нет, если у больных есть другие болезни, то врачей это не касается. Там лежала моя знакомая, она сильно мучилась, но не было никакой реанимации, и она умерла.

Хуршида Джалилова уверена, что тот факт, что больница не разделена на зоны и все пациенты находились фактически в одном месте, мог спровоцировать заражение еще большего количества людей.

По словам Джалиловой, в день, когда ее госпитализировали, по всему городу не было воды. Ей дали упаковку литровых бутылок, чтобы пить, и этой же водой она мыла руки. Туалеты в больнице оказались грязными, и она ходила в уборную, расположенную на улице. Кроме того, по ее словам, за весь день ни разу не были продезинфицированы палата и коридоры.

— Через несколько часов после того, как меня положили в палату, подошел врач и попросил ее освободить, так как появилась семья с тремя маленькими детьми. Я уступила и сидела в столовой.

Семью с детьми завели в ее палату, даже не обработав помещение предварительно. Через два часа врач пришел и сказал Хуршиде, что она может возвращаться, так как им нашли другую палату.

— Обрабатывать палату опять не стали, — говорит Джалилова. — Врач сказал, что якобы диагноз у них не подтвердился. Было странно, как их так быстро протестировали, если до сих пор не было результата моего теста.

Женщина рассказала, что в больнице ей стало хуже: начали отказывать почки, отекать руки и ноги, — и она решила сбежать оттуда. Более того, за сутки Джалилову ни разу не покормили. Еду ей вечером привез сын. Утром ей предложили сосиску, вареное яйцо и компот, но есть она не могла.

— В палате даже не было подушки. На ночь я подложила под голову полотенце. Я всю ночь не спала: если открывается дверь, то снаружи доносится кашель, летят брызги. Утром я с криком вырвалась наружу, потому что если бы я там неделю побыла, то живая бы не вышла.

Результата своих анализов Джалилова так и не дождалась. Только спустя четыре дня она по телефону узнала, что тест на коронавирус у нее отрицательный.

— Сегодня на меня вышел ректор Самаркандского института, — рассказывает Хуршида. — Он прочитал мой пост о больнице в соцсетях и хотел лично узнать, что и как там было. Он мне рассказал, что из больницы выпускали всех, у кого были отрицательные тесты. Этот вопрос я тоже подняла: где гарантия, что мы не подхватили вирус, пока находились там? Я все рассказала — и что в больницах не оказывают помощи, что там нет рентгена и так далее. Он обещал, что они устранят все недостатки.

Дальнейшее лечение Джалилова получала уже дома. Друзья нашли ей врача, и ее проконсультировали дистанционно. Врач назначила анализы и снимки легких. Сделав все необходимое в городских и частных клиниках, Хуршида Джалилова отправила все результаты врачу и дома получала так называемое «точечное лечение». 26 июля она завершила курс капельниц, ей стало намного лучше. Через две недели Джалилова сделает повторный тест на коронавирус.

— Я считаю, что у нас в больницах не лечат. Эти таблетки не лечение. Нужны дыхательные аппараты, чтобы разрабатывать легкие, но их тоже нет. Люди задыхаются. Мне обидно, что у нас было четыре месяца, власти загнали нас в карантин, но сами ничего не сделали, — сказала Хуршида Джалилова в заключение.

Среди жителей Самарканда есть и те, кто положительно отзывается о местной системе здравоохранения. Так, в закрытой группе «Samarkand & Самаркандцы» на Facebook свою историю рассказала одна из бывших пациенток инфекционной больницы Лола Заидова. Она была госпитализирована вместе с сыном после положительного теста на коронавирус.

«Было очень страшно, но по приезде в больницу нас определили в корпус С. От того, как нас встретили, определили в палаты, от внимания и профессионализма персонала весь страх улетучился. Хочу поблагодарить Содика Исломовича, врача высшей категории, врача-кардиолога Жавлона, медсестер Махбубу, Нигору, санитарок, поваров, служителей Миллий Гвардии и милиции и всех, кто там работает. Они все одна сплоченная команда, одна семья», — написала женщина.

По ее словам, после обхода больных врач лично берет в руки баллон и, помогая санитаркам, дезинфицирует палаты. Медсестры даже по ночам заходят в палаты и проверяют, все ли спокойно.

Отдельно Заидова благодарит поваров «за очень вкусное 4-разовое питание», которое здесь подают в одноразовых контейнерах. Она отмечает, что питание и лекарства были бесплатными, и просит не верить слухам, будто больным предлагают подписывать бумаги с якобы потраченной на их лечение суммой.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram