Кыргызская медицина, что показала пандемия коронавируса, убита. Но убивать её начали не сегодня и не вчера… Назовём поимённо тех, кто уничтожил медицину республики.
За состояние медицины отвечают министры здравоохранения. За 29 лет независимости Кыргызстана их в стране сменилось двенадцать. Нынешний, тринадцатый — Сабиржан Абдикаримов — этот пост однажды уже занимал.
Почему в этом списке лишь чёртова дюжина министров, ведь нынешнее правительство — уже 31-е по счёту? Ответ прост: некоторые главы Минздрава были людьми настолько влиятельными, что пересиживали в своём кресле не одного премьер-министра.
Чем же отметились на своих постах эти влиятельные люди? Почему под их руководством кыргызская медицина дошла до жизни такой? Эту уже изрядно подзабытую историю мы попытались восстановить, в том числе с помощью некоторых ветеранов отечественной медицины.
Первым министром здравоохранения независимого Кыргызстана был Накен Касиев. При нём и началось реформирование кыргызской медицины, обернувшееся… её РАЗГРОМОМ.
Называлось всё это Национальной программой реформы системы здравоохранения Кыргызской Республики «Манас» (в какие только программы, в том числе разрушительные, не вставляли имя кыргызского народного героя!). Разрабатывали её под кураторством Всемирной организации здравоохранения. Одним из основных спонсоров был Всемирный банк. Среди других доноров — ЮСАИД, правительства США, Японии и Швейцарии.
Накен Касиев не мог не осознавать последствий этой реформы — ведь начинал он с самых низов, с должности рядового врача. Прошёл все ступени карьеры — в советское время был главврачом в горбольницах Майли-Сая и Токмака, заведовал здравоохранением в Нарыне. Словом, знал, как работает и должна работать эта система.
Министру Касиеву, по одним свидетельствам, вся эта затея очень не нравилась. Своему окружению он жаловался, что ему наверху выкручивают руки: дескать, требования Всемирного банка надо выполнять, иначе не получим денег.
Другие наши собеседники вспоминают: министр Касиев, наоборот, был чуть ли не главным инициатором реформы здравоохранения. В 1999-м, на закате своей минздравовской карьеры, он даже защитил в Москве докторскую диссертацию на тему «Научное обоснование основных направлений реформы здравоохранения и её реализация в Кыргызской Республике». Кыргызский опыт в ней, разумеется, преподносился как весьма успешный — есть чему и другим республикам поучиться.
Официально программа «Манас», рассчитанная на десять лет, стартовала в 1996 году. Что примечательно, до этого, в 1994-м, стартовала другая программа, финансируемая всё тем же Всемирным банком, — PESAC. Она, напомним, привела к полному разгрому кыргызстанской промышленности. Сегодня уже понятно: развал Кыргызстана под видом реформирования — разрушение экономики, образования, здравоохранения — шёл одновременно и по всем фронтам.
В 1999-м Накена Касиева, ушедшего на повышение — на пост госсекретаря Кыргызстана, — на посту главы Минздрава сменил Тилек Мейманалиев. Вот при нём-то, рассказывают, разгром кыргызского здравоохранения достиг своего апогея.
Мейманалиеву руки выкручивать не приходилось — программу «Манас» он внедрял активно и радостно. Ещё бы — именно Мейманалиев при министре Касиеве был официальным директором этой программы. В этом вопросе был он, говорят, изначально кем-то вроде серого кардинала — умный, начитанный, с хорошим английским языком. Практикующим врачом Мейманалиев никогда не был — после окончания мединститута работал научным сотрудником в Кыргызском НИИ кардиологии, затем руководил кафедрой в КГМИ. Словом, идеальный реформатор!
Любопытный факт: жена Мейманалиева — Динара Джолдошева — работала руководителем программ офиса Всемирного банка в Кыргызстане. Того самого Всемирного банка, который, напомним, и финансировал разрушительную программу «Манас». Динара Джолдошева, супруга рьяного реформатора министра Тилека Мейманалиева, сотрудница Всемирного банка.
Сейчас Динара Джолдошева, насколько известно, работает в США. У самого же Мейманалиева в последние годы место работы было в Алматы — в какой-то программе по СПИДу. В 2017-м он в соавторстве с супругой и ещё одним учёным опубликовал монографию «Здравоохранение развивающихся стран мира».
У пресловутой программы «Манас» есть две стороны. Парадная, отражённая в отчётах, программных документах и диссертациях. И реальная.
Вот что творили со здравоохранением Кыргызстана в ходе его реформирования по западному образцу.
Здание Республиканской консультационной поликлиники отобрали у медиков (переселив их в соседнее здание поликлиники для ветеранов войны, где и без того было тесновато) и разместили в нём ДИРЕКЦИЮ программы «Манас». Ради реформаторов сделали в этом здании шикарный по тем временам ремонт. Бывалые врачи вспоминают, как по его коридорам ходили неопрятные индианки в армейских ботинках — консультанты, ни дня не работавшие в медицине, в глаза не видевшие ни одного больного, но получавшие 600 долларов в день.
Ликвидировали детские поликлиники и женские консультации, объединив их под одной крышей, — содержать их, сказали иностранные консультанты, Кыргызстан позволить себе не может. В одном из зданий консультации «Брак и семья» разместилось подразделение ВОЗ.
В Кыргызстане стали уничтожать больницы-стационары. Это было по-западному: поменьше стационаров, побольше амбулаторий — лечебных учреждений, куда пациенты приходят получать «медицинские услуги», да и уходят, не обременяя медиков необходимостью наблюдать за ними круглые сутки.
Вместе со стационарами стали сокращать коечный фонд — количество мест в больницах для госпитализированных больных. По всей республике этот фонд урезали на ТРЕТЬ, а то и больше. Это, пожалуй, был самый сильный удар по здравоохранению Кыргызстана.
Миф о хвалёной западной системе здравоохранения, которой на заре независимости стал подражать Кыргызстан, развеяла пандемия коронавируса. Она обнажила катастрофическую нехватку именно стационаров и койко-мест. То же самое случилось и в Кыргызстане — всем нам в 2020 году аукнулись та самая программа «Манас» и та самая «оптимизация», то есть сокращение стационаров.
В советской системе здравоохранения на коечный фонд буквально молились. Тысячи коек держали в резерве на случай эпидемий. В независимом Кыргызстане от этого отказались, поскольку западные консультанты тоже сказали: «Это слишком дорого, вы этого себе позволить не можете».
Проще говоря, начиная с программы «Манас» кыргызское здравоохранение начали разрушать под негласным лозунгом «Бюджет важнее здоровья людей и нации!».
Кстати, о койко-местах. В советское время катастрофы, подобные нынешней, должна была предотвращать — и предотвращала — мощная система гражданской обороны. Наши собеседники вспоминают, как в те же примерно годы, когда внедрялась программа «Манас», шустрые чиновники дербанили склады ГО, растаскивая замечательные палатки с войлочным утеплителем (они сейчас пригодились бы для мобильных госпиталей).
Сокращались стационары — сокращали и врачей. Сколько высококлассных специалистов тогда уехало из республики или ушло в частную медицину!
Уходили в частные руки здания больниц. Вспоминают, как министр Мейманалиев лично приезжал в каждую больницу: «Зачем корпус держите? За отопление, электричество кто будет платить? Отдайте его!»
Случалось, здания больниц становились вотчиной главврачей — точно так же, как в ходе реформы промышленности тех лет заводы и фабрики оказывались собственностью их новых директоров.
Губительная реформа не обошла стороной и поликлиники. Участковых врачей превратили в «семейных» — тоже как на Западе. Под маркой развития семейной медицины стали уничтожать систему скорой помощи. Западные консультанты объяснили, что шесть десятков бригад скорой помощи Бишкеку не нужны, ибо обходятся слишком дорого. И количество бригад в городе лихо сократили в ТРИ раза.
О том, как сейчас не хватает скорой помощи бишкекчанам, читателям напоминать не нужно.
В 2006 году, когда разрушительная программа «Манас» была выполнена, правительство КР утвердило новую программу продолжения реформирования кыргызского здравоохранения — до 2010 года. Носила она совсем уж странное название — «Манас таалими» («Учение Манаса» или «Учиться у Манаса»).
В этом документе подводились итоги первого этапа реформы, а заодно давалась весьма любопытная оценка советскому здравоохранению, от наследия которого старательно избавлялись реформаторы: «Основными принципами советского здравоохранения являлись общественный характер здравоохранения, всеобщая доступность и бесплатность медицинских услуг. Однако присущие системе сверхцентрализация управления, высокий уровень бюрократизации, дублирование в оказании медицинской помощи, необходимость содержания громоздкой инфраструктуры не позволяли обеспечить декларируемые принципы».
От советской медицинской инфраструктуры кыргызские реформаторы, как видим, стали избавляться весьма успешно. Что же до бюрократизации… В результате реформы, по словам медиков, у них добавилось бессмысленной писанины раз в десять!
Миталип Мамытов, сменивший Тилека Мейманалиева на посту министра здравоохранения в 2002 году, был практикующим врачом-нейрохирургом и много времени проводил в операционной. Реформам он, говорят, не сопротивлялся. А запомнился тем, что при нём произошло так называемое разбалансирование ведущих больниц..
В 2004-м, к примеру, Бишкекскую больницу скорой медицинской помощи (она же 4-я горбольница) преобразовали в Бишкекский научно-исследовательский центр травматологии и ортопедии (БНИЦТиО). Руководить в нём стал Сабырбек Джумабеков, ещё один будущий глава Минздрава. Особенность этой реформы заключалась в том, что лечение травм, а также повреждений опорно-двигательной системы сосредоточили в одном месте, практически оголив другие больницы.
Примерно то же самое случилось с бывшей Республиканской клинической больницей, переименованной в 1997-м в Национальный госпиталь. РКБ была многопрофильной больницей — кстати, самой крупной в СССР из аналогичных больниц в союзных республиках. В результате реформы в Нацгоспитале собрали практически всю нейрохирургию (специальность Мамытова) и урологию — опять же, увы, за счёт других больниц.
Сменивший Мамытова в сентябре 2005-го на посту министра Шайлообек Ниязов — человек самостоятельный, хороший управленец — пытался, говорят, противодействовать перманентному развалу здравоохранения республики и восстановить разрушенное. Видимо, поэтому и был министром недолго.
В марте 2007-го на его место пришёл Туйгунаалы Абдраимов, прежде работавший председателем Центризбиркома.
На посту главы Минздрава он не запомнился ничем. Как и сменивший его в октябре 2007-го Марат Мамбетов. Должности министра здравоохранения он лишился 7 апреля 2010 года — революционное временное правительство сместило его как «бакиевского кадра». Мамбетов входил в политсовет бакиевской партии «Ак-Жол» и, по некоторым данным, был креатурой Максима Бакиева.
Министр здравоохранения временного правительства Дамира Ниязалиева занимала этот пост меньше всех других глав Минздрава независимого Кыргызстана — только три месяца. Среди врачей прославилась тем, что собирала их на совещания в десять часов вечера, прямо-таки подражая Сталину. Ниязалиеву больше связывали не со здравоохранением, а с фармацевтическим бизнесом. В 2014 году, например, на заседании парламентского комитета по противодействию коррупции была озвучена информация, что больше всего лекарств в Кыргызстан завозят три фармацевтические компании, аффилированные с чиновниками. Среди них — «Фарма трейд», за которой стоит Ниязалиева.
Сменивший Ниязалиеву Сабиржан Абдикаримов (нынешний министр здравоохранения) тоже находился на этом посту недолго — с июля по декабрь 2010-го. Тогда он не запомнился ничем.
Сабырбек Джумабеков — уже упоминавшийся выше директор Бишкекского научно-исследовательского центра травматологии и ортопедии (брат нынешнего спикера парламента Дастанбека Джумабекова) — занимал должность министра здравоохранения год — с декабря 2010-го по декабрь 2011-го. Этот период запомнился тем, что Джумабеков, накануне избранный действительным членом Национальной академии наук КР, добавил к списку своих многочисленных титулов новые — стал, в частности, лауреатом международной премии СНГ «Звёзды Содружества». А также стал лауреатом Государственной премии Кыргызстана в области науки и техники. Возглавляемый Джумабековым БНИЦТиО, как говорят, в этот период не бедствовал.
Динара Сагинбаева, занявшая кресло министра в декабре 2011 года, на этот важный пост переместилась с относительно скромной должности начальника управления Минздрава. Своей карьере, по некоторым данным, она была обязана дружбе с тогдашней первой леди Раисой Атамбаевой.
К практическому здравоохранению Сагинбаева никогда отношения не имела — всю жизнь до этого работала в аппарате Минздрава и НИИ. Отчего, рассказывают, медицинские воротилы могли за её спиной творить что угодно, внаглую обманывая министра.
Так получилось, что главный след, который Сагинбаева оставила за неполных три года своего управления Минздравом, — это участие в позорной авантюре с незаконным освобождением кримавторитета Батукаева.
Зато Талантбек Батыралиев, занявший пост министра в ноябре 2014-го, след на общем сером минздравовском фоне оставил яркий. Он провёл в системе здравоохранения реформы, плоды которых кыргызстанцы тоже пожинают сейчас.
В далёком 1993-м он ушёл из Кыргызского НИИ кардиологии после некоего скандала, разразившегося там, и уехал работать в Турцию. Спустя 20 лет его оттуда вдруг вытащил президент Атамбаев, предложив управлять здравоохранением всего Кыргызстана. По некоторым данным, похлопотала за него всё та же Раиса Атамбаева.
Что сделал Батыралиев с кыргызским здравоохранением? Дал зелёный свет туркам — по всей республике стали открываться турецкие клиники, связанные прежде всего с кардиологией.
С кыргызского рынка ушли крупные транснациональные фармкомпании. И сейчас в местных аптеках можно найти в основном турецкие и индийские лекарства.
Батыралиев стал активно внедрять в здравоохранение Кыргызстана так называемое государственно-частное партнёрство. И эта реформа аукнулась кыргызстанцам, пожалуй, больше всего.
В больницах стали ликвидировать лаборатории под предлогом их неэффективности. Дескать, нормального оборудования всё равно нет, будем закупать эти услуги у частников по умеренным ценам. Это касалось и рентген-исследований, и КТ, тоже отданных на откуп частникам. В итоге даже Нацгоспиталь не имеет сейчас возможности проводить КТ и МРТ.
А «умеренные» цены, которые стали заламывать частные лаборатории, мы все на себе познаём в нынешнее время пандемии коронавируса.
Насколько известно, никогда ещё, как при министре Батыралиеве, в кыргызскую систему здравоохранения не вливалось столько денег — в виде кредитов и грантов. Где они? Этот вопрос ждёт своего расследования.
Космосбек Чолпонбаев, ставший министром здравоохранения в апреле 2018-го, продолжил ещё одну реформу, затеянную Батыралиевым. Касалась она многострадальной семейной медицины.
Суть очередной «оптимизации» заключалась в том, что узких специалистов, работающих в ЦСМ — центрах семейной медицины, решили превратить в «специалистов широкого профиля». Отныне окулисты, терапевты, педиатры и гинекологи должны были стать «семейными врачами», которые будут лечить закреплённых за ними пациентов от всех болезней. Чтобы врачи стали такими вот универсалами, их заставили переучиваться — на восьмимесячных курсах по два-три часа после работы.
Врачи — народ тихий и покорный. Но этот эксперимент вывел из себя даже их. Отчаявшиеся медики стали выходить на митинги, протестуя против того, что их загоняют в условия, когда лечить людей они просто не смогут. «Не превращайте врачей в преступников!» — таким был один из лозунгов этих протестов.
Ну а потом к Кыргызстану подкралась страшная эпидемия коронавируса, которую очередной «реформатор» Космосбек Чолпонбаев попросту проспал.
При одном слове «реформа» бывалых медиков сегодня бросает в дрожь. И они без всякого энтузиазма слушают обещания об очередной реформе, которая должна исправить то, что наворотили предыдущие реформаторы. Нужно, считают они, вначале выбраться из той ямы, в которой сейчас находится кыргызское здравоохранение, а потом уже думать о реформах.
Когда идёт война, реформы не проводят.
Что же касается реформ, убивших кыргызскую медицину, то изучить их стоит не только журналистам, но и следователям — в рамках УГОЛОВНЫХ ДЕЛ.
Правила комментирования
comments powered by Disqus