Отечественную науку нужно поднимать, но никто не знает, как это сделать, говорит политолог и востоковед Адиль Каукенов. Слишком долго она деградировала.

Теперь долгий и трудный путь восстановления, но к нему никто не готов. От науки сегодня хотят одного: чтобы она в кратчайшие сроки стала приносить прибыль, которую можно положить в чемодан и уехать.

Беды науки не очевидны чиновникам

— Адиль, согласны ли вы с мнением, что отечественная наука в плачевном состоянии? Или на самом деле все не так плохо?

— Абсолютно согласен. Наука просто невостребованная, отсюда крайне низкий статус ученого, финансирование по остаточному принципу и практически отсутствие новых изобретений. Даже академии наук как таковой нет. В современных реалиях это тотальное бедствие. Причем бедственное состояние не очевидно для далеких от науки людей — в том же госаппарате, хотя пандемия коронавируса наглядно показала, какие у нас проблемы в медицинском или образовательном секторе.

— Как считаете, почему так получилось, что стало причиной?

—  Советская система рухнула, а новой с тех пор никто не предложил. Какое-то время работают остатки, но в современных условиях «вернуть как было» уже невозможно. Тогда было совсем другое экономическое устройство, наука обслуживалась по высшему разряду. Например, не жалели ничего на нужды ВПК.

— А поднимать отечественную нужно обязательно? Или можно как-нибудь обойтись международными разработками?

— Все зависит от того, каким Казахстан себя видит в будущем. Если в качестве сырьевой колонии, живущей за счет минимальной ренты от добычи (потому что львиная доля уходит олигархату), тогда можно обойтись и международными. Если же хочет стать продвинутым развитым государством с высоким уровнем жизни, нужно развивать свою.

— Можно что-то сделать «прямо сейчас», чтобы хотя бы начать выходить из этой ситуации?

—  Нельзя дать какую «чудесную таблетку исцеления», тем более, что наука деградирует уже на протяжении многих десятилетий. Еще даже не было обозначено какого-то конкретного плана по выходу из кризиса.

— Важный фактор — упомянутое вами финансирование. Сейчас одни говорят, что в науку должно вкладываться государство. Другие, что частники — мол, пусть корпорации сами создают собственные НИИ, потому что они же и пользуются разработками.

— В идеале это некий симбиоз, ведь на Западе тоже нет чисто коммерческой науки. С одной стороны, теоретическая наука не приносит прибыль здесь и сейчас. Но с другой, без теории у прикладников вообще не будет возможности что-либо сделать. Поэтому там сочетают государственное и частное финансирование.

Финансирования хватает только на выживание

— Но в казахстанских реалиях основным является государственный сектор. Коммерческий не настолько развит и не умеет работать «в длинную». Коммерческий сектор не будет вкладываться, например, в археологию, у которой шансов выжить без помощи совсем немного. И собственную историю придется писать по зарубежным исследованиям.

Но тут возникает другая проблема. Госслужащие, не будучи учеными, не очень понимают, зачем нужно то или иное направление. Отсюда постоянные упреки в сторону, например, математиков-теоретиков, за которыми следует урезание финансов.

Кроме того, требуют быстрых результатов. Сегодня дали три копейки, а уже завтра обязательно нужно что-то выдать. Но это прямой путь к тому, чтобы фундаментальной науки просто не осталось.

В итоге идеальный баланс мы так и не нашли.

— А как вообще у нас финансируют научные исследования? Под каждую определенную программу ученые выбивают отдельные деньги? Или им спускают какую-то сумму, а дальше, мол, разбирайтесь сами?

— Ежегодно в госбюджет закладывают определенную сумму, она всегда одна и та же. Больше уже не дадут. Эти деньги делят по проектам, а по итогам сдаются отчеты.

— Сумма-то хоть хорошая?

— Нет, плохая. Хватает только на элементарное выживание. Поэтому в нашей науке сегодня тяжелейший кадровый голод. Все молодые, кто на что-то способен, при малейшей возможности сразу же уезжают за рубеж. Когда молодой человек только приходит в науку, ему говорят, что здесь всегда было голодно и плохо. И он идет туда, где сытно. В полицию, например.

Труд ученого просто не востребован, поэтому нет и возможностей. На том же Западе очень развита университетская наука. Но у нас ничего похожего быть не может, потому что наши университеты в этом, как правило, не заинтересованы. Им нужно выдавать «на потоке» как можно больше студентов в год. Поэтому и университетские всегда затюканы до предела: ведут занятия с утра до вечера, потом пишут миллионы отчетов, а на науку просто не остается времени.

Деньги — это не панацея

— Итак, проблема в деньгах. Она единственная или есть еще? Может если наладить финансирование, и с кадрами сразу станет легче?

— Ошибочно думать, что фундаментальные проблемы можно решить в кратчайшие сроки, просто завалив деньгами. Такую ошибку уже допустили в двухтысячных, в эпоху нефтяного благополучия. Как будто можно отправить по «Болашаку» учиться, дать денег, а через пять лет уже все будет хорошо.

Любая сфера, особенно такая тонкая, как наука и научное образование, требует времени. И за короткий срок выпестовать настоящего ученого невозможно. Он будет расти долгие годы и начнет показывать себя только годам к пятидесяти. Причем блестящим ученым станет только один из тысячи.

Прошло время Ломоносовых, когда одаренный самоучка мог двигать целые пласты, потому что самих знаний тогда было очень мало, а сейчас знания сложные. Самая маленькая деталь — это целая эволюция. Поэтому чтобы вырос ученый, нужна целая школа другого, уже действующего ученого. Так что готового рецепта просто нет.

Восстановление науки — медленный и очень сложный путь с кучей ошибок. И главное, в Казахстане никто к нему не готов. Все хотят получить что-то прямо здесь и сейчас, чтобы можно было положить в чемодан прибыль и уехать

Невозможно в двух словах рассказать, что делать. Даже чтобы это понять, нужен консилиум разных людей. Но главное, чтобы это кому-то было нужно.

Сейчас, с одной стороны, вроде понимают, что науку нужно поднимать. А когда доходит до практики, либо разбазаривают средства, либо опять отказываются понимать, «зачем и кому это нужно». В этих трех соснах заблудилась вся постсоветская наука, может быть за исключением российской.

Изначально в Казахстане потенциал был. Есть более-менее образованное население, есть амбиции и переживания по поводу того, что наука деградирует. Но потенциал этот не используется.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram