Однако освобождение от обременительных обязательств по обслуживанию долга не предвещает скорых перемен в жизни страны.
Избавившись от долгов, избежать опасности. Во всяком случае, идея такова.
11 апреля на проведенном в режиме видеоконференции заседании правительства вице-премьер Шахым Абдрахманов сообщил, что Туркменистан полностью погасил кредит перед Китаем, выделенный для финансирования своей доли в проекте строительства газопровода Туркменистан-Китай и освоения газового месторождения «Галкыныш».
По словам Абдрахманова, который с февраля курирует нефтегазовый сектор, эту новость 8 июня сообщил туркменской стороне Синьцзянский филиал Государственного банка развития Китая.
Президент Гурбангулы Бердымухамедов считает, что это событие доказало правильность проводимой им политики.
«Полное и своевременное погашение иностранных кредитов демонстрирует, что Туркменистан – экономически сильное государство, которое ответственно подходит к выполнению своих обязательств», – сказал он в ходе телевстречи.
И как обычно, никаких конкретных цифр обнародовано не было, хотя в государственных СМИ упоминается цифра в 8 млрд. долларов, необходимых для финансирования строительства вышеупомянутого трубопровода, освоения Галкыныша и реализации других проектов, связанных с экспортом газа в Китай. По подсчетам некоторых специалистов, долг скорее составлял около 10 миллиардов долларов.
Однако в отсутствие достоверных данных хвастливые заявления об экономической мощи, в основе которых лежит реализация узконаправленных стратегий по снижению зависимости, остаются лишь словами.
Всемирный банк привычно не включил Туркменистан в свой основной, выходящий раз в два года доклад «Перспективы развития мировой экономики». В опубликованном в этом месяце докладе говорится, что «из-за отсутствия надежных данных надлежащего качества Всемирный банк в настоящее время не публикует данные об объемах производства, доходах или показатели роста ВВП Туркменистана». Помимо Туркменистана в отчет не была включена только Венесуэла.
В подробном расследовании, опубликованном правозащитной организацией Crude Accountability, со всей ясностью показано два ключевых взаимосвязанных момента.
Один из них заключается в том, что Туркменистан по-прежнему находится в опасной зависимости не только от экспорта газа, но и от продаж этого товара одному конкретному покупателю – Китаю.
Если в последние три года правления скончавшегося в 2006 году президента Сапармурата Ниязова на углеводороды приходилось 83,8 процента экспорта, то в 2014 году этот показатель достиг 94,6 процента. Это был последний год, когда Международный валютный фонд опубликовал данные по Туркменистану.
В своем расследовании Crude Accountability посвящает целую главу изучению крайне запутанной системы неформальных элитных сетей, контролирующих национальное богатство Туркменистана. Согласно отчету, оба семейных клана, которые до сих пор управляли страной, широко применяли способствующие коррупции оффшорные схемы для сокрытия незаконно нажитых доходов. Не говоря уже о растратах.
«Туркменистан является образцовой клептократией, где государственные доходы присваиваются, а миллиарды долларов растрачиваются президентом Бердымухамедовым на амбициозные и экономически невыгодные проекты», – отмечается в докладе.
Иначе говоря, освобождение от обременительных обязательств по обслуживанию долга не означает, что стоит ожидать скорых перемен в жизни страны.
Более технический аргумент приводится в недавней работе трех польских ученых Натальи Иващук, Яцека Волака и Александра Иващука, в которой они пытаются установить взаимосвязь между притоком в Туркменистан прямых иностранных инвестиций (ПИИ) и экономическим ростом. Согласно полученным данным, Туркменистан демонстрирует неплохие показатели роста объемов ПИИ. Среди постсоветских стран (исключая членов ЕС – Литву, Латвию и Эстонию) Туркменистан занимал пятое место по притоку ПИИ в 2019 году (2,2 млрд. долларов). Правда, сейчас наблюдается тенденция к снижению.
Однако ученые обнаружили, что стандартное представление о том, что ПИИ способствуют экономическому росту, «не подтверждается».
«Тем, кто определяет политический курс страны, следует предпринять шаги по созданию условий для большей диверсификации притока ПИИ [...] путем улучшения качества человеческих ресурсов, обеспечения прозрачности в экономической политике и стимулирования притока инвестиций в сектора экономики, не связанные с экспортом газа», – заключают они.
Туркменистан, пожалуй, не удается выполнить большинство из этих пунктов, а целевые инвестиции, которые он направляет в негазовые сектора, осуществляются сомнительным образом.
Однако у туркменской экономической модели есть горячие сторонники.
Посол России в Ашгабате Александр Блохин на этой неделе с восторгом вещал о том, как экономические показатели демонстрируют то, что обе страны – Россия и Туркменистан – якобы хорошо переживают пандемию коронавируса. (Россия сейчас вступает в третью волну коронавирусной инфекции, тогда как Туркменистан лжет, утверждая, что в стране вообще не выявлено ни одного случая заболевания).
«Хотелось бы отметить, что Туркменистан, несмотря на некоторые негативные оценки в зарубежных СМИ, сумел пережить этот период очень достойно, потому что основные сферы туркменской экономики пострадали минимально. Здесь в полную мощь функционируют такие крупные российские компании, как “Татнефть” и “Газпром”, обладающие передовым опытом в нефтехимической промышленности», – цитирует его РИА Новости.
Блохин не стал подтверждать заявления туркменской стороны о росте экономики на 5,9 процента в 2020 году. Вместо этого он рассказал о том, что объем торговли между Россией и Туркменистаном, не связанной с природным газом, в прошлом году вырос на 40 процентов и достиг 970 млн. долларов. По его словам, с учетом продаж газа «Газпрому» эта цифра достигает 2 млрд. долларов.
Тем, кто интересуется этим вопросом, несложно провести грубый расчет, основанный на ежегодных закупках «Газпромом» 5,5 млрд. кубометров газа, согласно которому, цена туркменского газа для России составляет 187 долларов за одну тысячу кубометров. Именно столько, по имеющимся данным, платит Туркменистану за газ и Китай.
На том же брифинге Блохин поприветствовал договоренность Туркменистана и Азербайджана по совместной разработке нефтегазового месторождения «Достлук» в Каспийском море. У российской компании «Лукойл» есть все шансы стать оператором этого проекта. Однако Блохин попытался остудить пыл тех, кто предполагает, что совместная работа на этом шельфовом блоке может заложить основу для строительства Транскаспийского газопровода.
«Начнем с того, что “Достлук” — это не газовое, а нефтяное месторождение, с довольно серьезными запасами нефти. Попутный газ там, как всегда, есть, но не в таких объёмах, чтобы можно было об этом говорить [о газопроводах]», – сказал он.
Попытки Москвы очаровать туркменов, осуществляемые с прицелом на будущее, становятся все более интенсивными. 12 июня посольство России в Ашгабате отмечало День России и в качестве почетного гостя пригласило Сердара Бердымухамедова, сына и предполагаемого наследника нынешнего президента.
Нет нужды говорить, что заявления кабинета министров и высказывания послов имеют мало отношения к происходящему в реальной жизни. 14 июня Радио «Азатлык» сообщило, что доллар потерял в цене по отношению к манату на черном рынке (частично переломив тенденцию, которая сохраняется с ноября), но цены на продукты питания остаются по-прежнему высокими.
Килограмм мяса, например, стоит 65 манатов (почти 2 доллара по неофициальному курсу), а пять литров растительного масла продается по 250 манатов, сообщает корреспондент радиостанции. По оценкам Радио «Азатлык», месячная зарплата составляет около 1250 манатов.
Раздобыть наличные деньги – сама по себе задача не из легких. Банкоматы частенько не работают, а в тех торговых точках, где есть терминалы для безналичных расчетов, либо сообщают о неисправности аппарата, либо, в лучшем случае, взимают комиссию в размере 10 процентов, сообщает Азатлык.
Если информация о возвращении Китаю долга является правдой, то казна от этого существенно выиграет, но карманы людей по-прежнему пусты.
Правила комментирования
comments powered by Disqus