Источник: Обзор мировых СМИ о Центральной Азии за август 2021

The Jamestown Foundation: Знакомая политика Китая теперь применяется в Афганистане

Аналитическое издание The Jamestown Foundation, базирующееся в Вашингтоне, пишет о «знакомой» политике Китая по Центральной Азии, которая теперь применяется в Афганистане.

В последнее время Китай активизировал связи с движением Талибан (террористическая организация, запрещенная в странах Центральной Азии. – Прим. ред.), предлагая инвестиции в экономике и международное признание в обмен на региональную стабильность. 28 июля 2021 года мулла Абдул Гани Барадар, один из ключевых основателей движения «Талибан», возглавил делегацию в Пекин. Повестка дня встречи Барадара с министром иностранных дел Китая Ван И была достаточно ясна: Китай попросил Талибан полностью разорвать связи с Исламским движением Восточного Туркестана, которое Китай считает террористической организацией, целью которой является увести Синьцзянь-Уйгурский автономный район (СУАР) из-под контроля властей в Пекине. Делегация талибов заверила, что Афганистан не станет укрытием для этой группировки, поскольку Талибан надеется на развитие дружественных отношений с Китаем и ожидает инвестиций от него для восстановления страны.

Издание отмечает, что еще слишком рано говорить, сможет ли Талибан выполнить свою часть сделки. Талибан будет непростым партнером для Китая. Сохраняется значительная неопределенность в отношении того, какую исламскую идеологию будет преследовать руководство Талибана, а также того, как это повлияет на внешнюю политику – особенно в отношении ее центральноазиатских соседей.

В долгосрочной перспективе Афганистан находится в идеальном географическом положении для извлечения выгоды из китайского проекта «Пояс и Путь», расположенного между Центральной Азией и Южной Азией и потенциально обеспечивающего канал для страны, не имеющей выхода к морю, к океанам Южной Азии. Ожидается, что китайские компании будут заинтересованы в планах восстановления Афганистана и обеспечения связи. Поскольку Китай полон решимости добиться гарантий безопасности по вопросам Синьцзяна, будущие афганские политические элиты будут также уязвимы перед открытыми карманами Китая.

Легендарный мост между Узбекистаном и Афганистаном

Американская газета The New York Times пишет о знаменитом мосте между Узбекистаном и Афганистаном, через который союзники США – афганские военные покинули свою страну, как это когда-то сделал Советский Союз. По мнению автора, мост носит устрашающее оруэлловское название – «мост Дружбы», и имеет легендарную историю войн в Афганистане.

В августе 2021 года мост через реку Амударья между Афганистаном и Узбекистаном стал фоном для переломного момента в боевых действиях. В хаотическом отступлении из города Мазари-Шариф, афганские проправительственные солдаты устремились к мосту, спасаясь на противоположном узбекском берегу. Эта сцена отразила знаковый момент 32 года назад, в конце неудавшейся советской войны в Афганистане, когда мост обеспечил последний выход из страны для побежденной Советской Армии.

Название моста всегда имело зловещий оттенок, поскольку Советский Союз построил мост Дружбы в 1982 году, чтобы облегчить снабжение своей армии, сражающейся в Афганистане. Полное название — Мост дружбы Узбекистан-Афганистан. Американские военные, как и Советская Армия до этого, годами отправляли через переправу автоцистерны c авиакеросином и вертолетами.

Мост также был в центре внимания американских планов по углублению торговых и инфраструктурных связей между Афганистаном и бывшей советской Центральной Азией, чтобы стимулировать экономическое развитие и отучить поддерживаемое США правительство в Кабуле от американской помощи.

Узбекистан планировал продлить железную дорогу, которая в настоящее время достигает только Мазари-Шарифа, до Кабула и соседнего Пакистана. Работы планировалось начать в сентябре и сейчас откладываются на неопределенный срок.

Eurasia Review: США должны переориентировать внимание на Центральную Азию

Американский аналитический ресурс Eurasia Review пишет о том, что американским властям пора переориентировать внимание к Центральной Азии из-за новой реальности в Афганистане и для этого есть четыре вещи.

Во-первых, США нужна новая стратегия по Центральной Азии. В феврале 2020 года администрация Трампа представила новую стратегию по Центральной Азии. В документе особо подчеркивается роль Афганистана в регионе. Две из шести «политических целей» напрямую касались Афганистана: «Расширять и поддерживать стабильность в Афганистане» и «Поощрять взаимосвязь между Центральной Азией и Афганистаном». Хотя в то время стратегия была хорошо встречена, текущие события делают ее устаревшей. По мнению автора статьи, срочно необходима стратегия, отражающая новую реальность в регионе.

Во-вторых, пришло время первым лицам США посетить регион. Ни один из президентов США никогда не посещал Центральную Азию и это пора изменить. Между тем хороший способ легко и символично начать возобновление взаимодействия – это провести несколько визитов высокопоставленных официальных лиц США. Казахстан и Узбекистан – два естественных партнера в регионе, и США должны поддерживать прагматические отношения с этими двумя странами, основанные на стратегических и региональных общих интересах.

В-третьих, США необходимо укрепить двусторонние военные отношения и отношения в сфере безопасности с желающими странами региона. Хотя Соединенным Штатам было бы выгодно вновь открыть военную базу в Центральной Азии, вероятность того, что это произойдет в ближайшее время мала. Вместо этого США должны предпринять шаги для восстановления доверия и сосредоточиться на восстановлении двусторонних отношений с государствами Центральной Азии. Тогда возможно, что когда-нибудь в будущем сложатся обстоятельства, при которых американская база снова откроется в этом регионе.

Наконец, США не должны игнорировать Южный Кавказ. География Евразии показывает, что попасть в Центральную Азию и выйти из нее довольно непросто. Когда дело доходит до доступа в регион, Пакистан не всегда является надежным партнером. Иран, Китай и Россия, очевидно, также не являются вариантами для США, когда речь идет о доступе к Центральной Азии. Остается очень маленький узкий коридор из Турции через Грузию и Азербайджан. Так что, если Вашингтон серьезно настроен на более активное участие в Центральной Азии, США должны больше взаимодействовать со странами Южного Кавказа.

Наследие России и Америки в Афганистане

Американский аналитический центр The Brookings Institution в статье пишет о том, что вывод войск США из Афганистана, триумф Талибана создают для России серьезную проблему безопасности. Москва ожидала, что вопрос по Афганистану будет обсуждаться на встрече президентов Джо Байдена и Владимира Путина в июне, но Байден резко сократил повестку дня, поэтому вопрос был затронут бегло, если можно так назвать.

Мировоззрение Москвы за последние 20 лет сильно изменилось: от оборонительной позиции, сформированной чеченскими войнами, к более ревизионистской позиции, примером которой является аннексия Крыма. В первом случае сотрудничество с Соединенными Штатами, сосредоточенное на противодействии террористическим угрозам, было возможным и даже желательным; в последнем случае конфронтация с Западом является доминирующей чертой, с необходимостью использовать любую неудачу политики США.

Вывод войск США и НАТО из Афганистана признается (и осуждается) как серьезная неудача. Но проблема для России в том, что это не приносит никаких наград, а возникающая «черная дыра» безопасности не вписывается в конфронтационную перспективу и даже противоречит ей. В начале 1990-х годов Россия была готова к обеспечению мира в Центральной Азии, а в начале 2000-х она была готова сотрудничать с США в восстановлении Афганистана; но в настоящее время Москва не может совместить свои гегемонистские амбиции с истощенными ресурсами власти. Обвинение Соединенных Штатов в разворачивающейся катастрофе в Афганистане не поможет противостоять новым рискам. Но Москва не желает осознавать последствия этой катастрофы – необходимость ограничить экспансионизм, от Сирии до Арктики, и серьезно отнестись к Центральной Азии.

Победа талибов нарушила геополитику в Центральной Азии

Аналитическое издание The Jamestown Foundation отмечает, что внезапность победы талибов на фоне окончательного вывода войск Соединенных Штатов из Афганистана усилила опасения в Центральной Азии по поводу угрозы, которую это движение представляет для них. Это вызвало дискуссии в центральноазиатских столицах о том, как им следует реагировать – как с точки зрения их собственной политики внутри страны, так и в рамках альянсов, которые они имеют с другими. Все страны региона признают, что внешняя угроза управляемого талибами Афганистана означает, что они должны отложить некоторые из своих традиционных конфликтов друг с другом и вместо этого сосредоточиться на общей проблеме безопасности.

В то же время то, что произошло в Афганистане, побудило внешние державы, такие как Россия и Китай, усилить свои нынешние позиции в некоторых странах региона и, что интересно, использовать текущий кризис для расширения сотрудничества в сфере безопасности с Туркменистаном, который неохотно сотрудничал с ними в прошлом. В этой быстро меняющейся ситуации и Москва, и Пекин заинтересованы в стабильности; но их более крупные цели могут в будущем привести к разногласиям. Как минимум их различия в целях и подходах наверняка будут использованы самими правительствами Центральной Азии, включая Туркменистан.

Два наиболее важных внешних игрока также оценивают природу угрозы Талибана Центральной Азии и способы наилучшего реагирования. Китай опасается, что Талибан может поставить под угрозу его торговые пути через Центральную Азию, а также спровоцировать дальнейшее сопротивление мусульман репрессивным действиям Пекина в Синьцзяне.

Россия, со своей стороны, перешла на модернизацию своих баз в Кыргызстане и Таджикистане, провела военные учения со своими четырьмя союзниками по Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) (Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан), оказала дополнительную помощь в обеспечении безопасности границ. Россия дала понять, что будет использовать ОДКБ в качестве основного инструмента для организации защиты Центральной Азии от любой угрозы со стороны контролируемого талибами Афганистана.

Однако подход Москвы страдает двумя ограничивающими факторами. С одной стороны, Россия почти исключительно сосредоточена на том, чтобы иметь военный потенциал, чтобы противостоять прямому вторжению в регион сил Талибана. Последние вряд ли осуществят какое-либо подобное нападение – не только потому, что это вызовет ответные меры со стороны России, но и потому, что у Талибана гораздо больше шансов участвовать в партизанской войне в приграничных регионах и полагаться на сочувствующих, которых уже много по всей Центральной Азии.

С другой стороны, зависимость Москвы от ОДКБ высвечивает серьезную проблему: Туркменистан, имеющий 700-километровую границу с Афганистаном, не является ее членом. Страна известна своим давним стремлением оставаться нейтральным во всем – ее главная газета называется «Нейтральный Туркменистан» – и она стремилась поддерживать хорошие отношения как с талибами, так и с ныне павшим афганским правительством. Маловероятно, что российское правительство изменит свое внимание с военного приоритета; но становится все более очевидным, что Москва хотела бы, чтобы Туркменистан более активно участвовал в усилиях по региональному сотрудничеству и даже отказался от своего нейтралитета и стал членом возглавляемой Россией ОДКБ.

Таджикистан не признает афганское правительство, состоящее только из талибов

Сетевое издание The Diplomat пишет, что президент Таджикистана Эмомали Рахмон после переговоров с министром иностранных дел Пакистана, подчеркнул необходимость создания инклюзивного афганского правительства, в особенности с участием этнических таджиков.

Считается, что таджики являются второй по величине этнической группой в Афганистане, составляя около 25 процентов населения, после пуштунов, с которыми они долгое время боролись за власть в стране. Этнические таджики были в центре сопротивления как Советскому Союзу, так и преимущественно пуштунскому Талибану (хотя Северный Альянс был многоэтническим); Ахмад Шах Масуд из Панджшерской долины был таджиком, как и ряд более поздних афганских политиков, в том числе Амрулла Салеха и Абдулла Абдулла (которого многие считают таджиком, хотя он является пуштуном со стороны своего отца). Салех, который до бегства президента Ашрафа Гани в начале этого месяца был вице-президентом Афганистана, присоединился к сыну Масуда Ахмаду Масуду в Панджшерской долине, пообещав сопротивляться правлению Талибана.

Ранее некоторые индийские СМИ сообщили, что движение сопротивления в Панджшере получило «военную технику, оружие и другие предметы снабжения на вертолете из Таджикистана». Министерство иностранных дел Таджикистана опровергло эти сообщения.

Лидеры Талибана встретились с афганскими лидерами, включая бывшего президента Хамида Карзая и Абдуллу Абдуллу. Их включение, пусть даже косметическое, может пока удовлетворить Душанбе. Тем не менее, стоит отметить, что президенту Таджикистана не привыкать мириться с оппозицией, приводить их в правительство, а затем избавляться от них в удобное время.

Влияет ли изменение климата на обострение пограничных конфликтов в Центральной Азии?

Международная сеть журналистских расследований Bellingcat в материале под названием «Влияет ли изменение климата на обострение пограничных конфликтов в Центральной Азии? Что говорят спутниковые снимки» пишет о том, что одной из причин последнего пригранично конфликта между Таджикистаном и Кыргызстаном может стать изменение климата, которое резко повысило ценность воды и плодородной земли. Судя по климатическим данным, в годы, предшествовавшие столкновениям, количество осадков уменьшилось, температура почвы снизилась, а здоровье растительности ухудшилось.

Исследователи сделали анализ и провели корреляцию спутниковых снимков Анализ снимков Landsat 8, Sentinel 2, а также данных других удаленных сенсоров. Сами по себе снимки из открытых источников не могут пролить свет на эту сложную динамику. И тем не менее, начиная с 2019 года, спутниковые данные показывают, что фермерам в регионе приходится не только обходится меньшим количеством оросительной воды, но и адаптироваться к снижению температуры почвы. Это могло стать причиной практически рекордно низких урожаев в 2020 году, что, в свою очередь, могло вызвать беспокойство в отношении урожаев 2021 года.

По мере того, как парниковые газы и другие антропогенные факторы продолжают менять климат Земли, угрожая гибелью посевов и нарастающей засухой, исторические разногласия вокруг контроля за сокращающимися ресурсами приобретают новую актуальность. В этих обстоятельствах малейшая провокация, например, установка камер наблюдения, может повлечь конфликт, который потрясет весь регион.

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram