Нашумевшие «языковые патрули» после разразившегося скандала, казалось бы, должны были бесславно окончить свой путь. Но, как говорится, свято место пусто не бывает, и «знамя» Куата Ахметова сегодня с гордостью пытаются нести некоторые гражданские активисты, требующие обслуживания исключительно на казахском языке и подвергающие публичному унижению тех, кто им не владеет. Их деятельность вызывает у определенной части общества одобрение и поддержку, хотя организаторы таких «рейдов» действуют вне правового поля и сами заслуживают, как минимум, публичного остракизма.

Законность требований народных «инспекторов» и формата их «борьбы за язык» мы попросили прокомментировать Елену Нестерову, кандидата юридических наук, ассоциированного профессора ВШП «Әділет» Каспийского университета, главного научного сотрудника Института законодательства и правовой информации РК, руководителя научно-экспертной службы фонда по борьбе с кибербуллингом «Ар-Бедел».

Язык общения каждый может выбирать по своему усмотрению

- Обязывает ли отечественное законодательство продавцов, официантов, представителей частных компаний говорить с потребителями на государственном языке?

- Такого требования законодательство не предусматривает. Конституция устанавливает в качестве общего правила употребления языков в государственных и негосударственных организациях использование казахского языка, наравне с которым официально употребляется русский язык. Об этом же говорит и ст. 8 Закона «О языках». При этом Конституция не регламентирует функционирование государственного (казахского) и официально употребляемого (русского), а также иных языков в быту, в межличностном общении, внутри коллектива, при обращении в негосударственные организации, при проведении публичных мероприятий и в иных ситуациях. Основной закон предоставляет право каждому по его усмотрению выбирать язык общения. В свою очередь, Закон «О языках» предусматривает, что в работе негосударственных организаций используются государственный и, при необходимости, другие языки.

- А как же Закон «О защите прав потребителей», которым как жупелом размахивают организаторы «языковых рейдов»?

- Он тоже не требует от субъекта предпринимательства обеспечить общение с потребителем на том или ином языке. Он лишь говорит об обязанности продавца (изготовителя товара или исполнителя услуги) на двух языках предоставить потребителю информацию о товаре или услуге, например, в документации, прилагаемой к товару, на потребительской таре, этикетках или иным способом, принятым для отдельных видов товаров, работ или услуг. Также коммерсант должен предоставлять на казахском и русском языках информацию о себе (наименование, местонахождение и режим работы).

Такая информация должна быть размещена в месте реализации товара (выполнения работы или оказания услуги). Помимо этого, на двух языках должна размещаться информация о необходимости получения потребителем чека и о его праве обратиться в орган государственных доходов в случае нарушения порядка применения контрольно-кассовых машин; о лицензии (если деятельность является лицензируемой); о контактных данных продавца (изготовителя, исполнителя) и уполномоченного органа; об условиях реализации товаров, а также об обязанности продавца при продаже товара выдать документ, подтверждающий факт его приобретения.

Важно иметь в виду, что работники сферы торговли или обслуживания могут и вовсе не говорить с потребителем (например, в силу физического состояния или по другим причинам), но они должны обеспечить его необходимой ему информацией в той форме, которая обозначена в Законе «О защите прав потребителей».

Нельзя забывать и о гражданско-правовом запрете на злоупотребление правом – им некоторые потребители иногда пренебрегают. Ни одно общество не способно предоставить человеку столько свобод, сколько он хочет, и выразить их так, как ему заблагорассудится. Это привело бы к бесконечным столкновениям и конфликтам. Именно поэтому наше законодательство не допускает действий со стороны граждан и юридических лиц, направленных на причинение вреда другому лицу.

Внимание: вас незаконно снимают

- Все участники «языковых патрулей», несмотря на протесты, снимают на видео сотрудников торговых точек, общепита, аптек или медицинских учреждений и впоследствии размещают эти материалы в Сети. Имеют ли они на это право?

- Конечно, нет. Тут прежде всего необходимо отметить, что право на изображение относится к личным неимущественным правам гражданина, и за его нарушение предусмотрена юридическая ответственность, включая в том числе возмещение морального вреда.

Да, Закон «О защите прав потребителей» разрешает потребителям видеофиксацию. Но только с целью доказательства фактов приобретения товара и нарушения прав и законных интересов потребителя с дальнейшей передачей отснятых материалов в органы, осуществляющие функции в сфере защиты прав потребителей. Указанный закон не позволяет потребителю фиксировать на видео изображения субъектов торговой деятельности, сферы услуг и бытовых работ (продавцов, администраторов торговых зданий, мастеров и т.д.) без их согласия и, тем более, публиковать и распространять такие изображения в Интернете.

- Но в то же время Закон «О защите прав потребителей», насколько известно, запрещает продавцу ограничивать потребителей в их праве производить фото- и видеофиксацию…

- Так и есть. Но только с одной важной оговоркой - за исключением случаев, предусмотренных законодательством Республики Казахстан. В данной ситуации таким случаем, который прямо предусмотрен вышестоящим по отношению к Закону «О защите прав потребителей» Гражданским кодексом, является запрет на использование изображения физического лица без его согласия. Гражданский кодекс гласит: никто не имеет право использовать изображение какого-либо лица без его согласия. Любое опубликование и распространение фотографий и видеозаписей, на которых изображено другое лицо, допускается лишь с согласия изображенного.

Определенные исключения из этого правила установлены Законом «О СМИ». С учетом того, что интернет-ресурсы приравнены к СМИ, эти правила тоже следует учитывать при решении вопроса о законности либо незаконности распространения в Интернете чьих-либо изображений. А закон, между тем, предусматривает исчерпывающий перечень случаев, когда СМИ (блогеры, владельцы пабликов, YouTube-каналов и т.п.) могут использовать изображение лица без его согласия.

Во-первых, если это лицо присутствует или участвует в зрелищных культурно-массовых, социально значимых в области культуры, спортивно-массовых мероприятиях, мирных собраниях и иных публичных мероприятиях. Во-вторых, если распространяемая информация содержит изображение лица и сведения, связанные со служебной или публичной деятельностью данного лица, а также опубликована самим лицом, его законным представителем или уполномоченным лицом в источниках, доступ к которым не ограничен. В-третьих, если использование изображаемого лица осуществляется в целях защиты конституционного строя, охраны общественного порядка, прав и свобод человека, здоровья и нравственности населения.

Но обычно ни одно из предусмотренных данной нормой исключений неприменимо к фактам видеофиксации работников магазинов, аптек, точек обслуживания населения, общепита и последующего распространения их изображений в Сети. Как правило, менеджер торгового зала, фармацевт, парикмахер или официант, находясь на своем рабочем месте, не принимает никакого участия в публичных мероприятиях. Он не публикует свои изображения самостоятельно в каких-то открытых источниках. Тем более он не нарушает конституционный строй, общественный порядок, чьи-либо права и свободы.

Собственно, даже если представители сферы услуг нарушают закон и потребитель заснял данное обстоятельство на видео, это не дает ему права выкладывать отснятые материалы в Интернет для всеобщего доступа. Он может использовать этот видеоматериал в качестве доказательства только для защиты своих прав или общественного порядка, в том числе при обращении в правоохранительные органы или в суд.

- Но разве те же продавцы или фармацевты, находясь на рабочем месте, не исполняют свои служебные обязанности? Активисты-то снимают их как раз в момент осуществления ими служебной деятельности…

- Понятие служебной деятельности совершенно четко определено трудовым законодательством. К служащим относятся две категории лиц: государственные служащие (должностные лица государственных органов, исполняющие полномочия, направленные на реализацию задач и функций государственной власти) и гражданские служащие (лица, исполняющие должностные полномочия, направленные на реализацию задач и функций казенных предприятий, государственных учреждений, осуществление технического обслуживания и обеспечение функционирования государственных органов). Все иные виды профессиональной, трудовой, коммерческой и прочей деятельности не подпадают под понятие исполнения или несения службы и, соответственно, служебной деятельностью не являются.

Следовательно, работник или администратор торговой точки, ресторана, частной клиники и тому подобных заведений, по смыслу закона, не является лицом, осуществляющим служебную деятельность, и использование его изображения, разумеется, требует его предварительного согласия.

Раз уж мы так детально разбираем этот вопрос, я бы акцентировала внимание еще на одном моменте. Закон «О СМИ» достаточно определенно устанавливает два необходимых условия для публикации чужих изображений без согласия изображенных. Во-первых, изображение должно быть связано со служебной или публичной деятельностью изображенного, во-вторых, оно должно быть опубликовано в открытых источниках самим служащим или публичной личностью.

Использование законодателем слов «а также» в значении «и» (в тексте закона на государственном языке - «сондай-ақ») буквально означает, что указанные два условия должны быть в совокупности, и только при наличии обоих этих обстоятельств журналист, блогер, владелец аккаунта в социальной сети или YouTube-канала вправе на законных основаниях публиковать чужое изображение без согласия. Если бы законодатель подразумевал иное, то в тексте нормы закона использовался бы союз «или» (каз. «немесе»).

Преступление и наказание

- А на практике все это работает?

- Недавно в Павлодарском городском суде рассматривалось интересное дело о незаконном использовании изображения и взыскании морального вреда. Из вынесенного по этому делу решения следует, что владелец YouTube-канала «Диас Кузаиров» распространил видеозапись с изображением некоей гражданки Фрей, продавца торговой точки. В видеоролике было запечатлено, как Фрей показывает Кузаирову неприличный жест во время его участия в мероприятии рекомендательного и разъяснительного характера по развитию государственного языка. Судом установлено, что Фрей была привлечена к ответственности за совершение административного правонарушения, зафиксированного на видеоролике. При этом суд совершенно обоснованно признал незаконными и действия Кузаирова, опубликовавшего на платформе YouTube видеоматериал с изображением лица Фрей без ее согласия. Суд постановил удалить это видео и взыскал в пользу истца определенную сумму за нанесение морального вреда.

Примечательно, что при рассмотрении данного дела судья также дал оценку обстоятельствам кибертравли истца (гражданки Фрей) со стороны третьих лиц – подписчиков канала YouTube, на котором было незаконно опубликовано видеоизображение жертвы. Кузаиров, являясь администратором и владельцем этого YouTube-канала, был обязан модерировать комментарии и удалять оскорбления и угрозы, оставляемые под видеороликом другими пользователями. Но он этого не сделал, поэтому суд справедливо посчитал его ответственным за контент, причинивший нравственный ущерб истцу.

- Раз уж вы сами заговорили о суде, то давайте продолжим тему. Сейчас с учетом того, что практически все процессы идут в режиме онлайн, гражданские активисты взяли за правило записывать видео с судебных заседаний и публиковать их. Допускает ли законодательство использование изображений участников судебных процессов, в том числе их опубликование?

- Во-первых, факт участия лица в судебном процессе никоим образом не исключает предусмотренную Гражданским кодексом защиту его права на собственное изображение.

Во-вторых, на этот счет имеется совершенно определенная норма в Гражданском процессуальном кодексе. Кино- и фотосъемка, видеозапись, прямая радио- и телетрансляция, видеотрансляция в информационно-коммуникационной сети Интернет допускаются в зале судебного разбирательства с разрешения суда и с учетом мнения лиц, участвующих в процессе. Это указывается в определении суда, которое заносится в протокол судебного заседания. Такие действия не должны мешать нормальному ходу судебного заседания и могут быть ограничены судом во времени. То есть, если, например, сторона процесса заявляет о запрете на использование собственного изображения, то его нельзя использовать (транслировать, публиковать, распространять).

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram