Сентябрь ознаменовался достаточно повышенной активностью множества региональных организаций и переговорных процессов на территории от Ближнего Востока и Кавказа до Синцзяня и Кашмира. 19–20 сентября на фоне недавно прошедшего саммита ШОС в Бишкеке в казахстанском Актау под эгидой Делового совета ШОС прошла ежегодная, уже третья по счету, конференция «Парадигмы международного сотрудничества на Каспии». В этот раз она проходила под длинным рабочим названием «Энергетическое сотрудничество и безопасность в Центральной Азии: ШОС и Евразийский экономический союз». Накануне форума исполнительный секретарь Делового совета ШОС Сергей Канавский заявил, что конференция в Актау рассматривается как часть этапа сотрудничества в рамках Делового совета ШОС, который, в свою очередь, имеет целью оказание содействия бизнес-сообществу в продвижении различных проектов во взаимодействии и взаимном информировании о перспективных направлениях сотрудничества. И эта тема была, пожалуй, в центре уже прошедшей конференции, оставляя за пределами дискуссий остальные вопросы и вызывая сомнения в наличии решений по главному. 

А главное состоит в том, что Каспий – пока мирный и вроде бы спокойный – является, по сути, мостиком, соединяющим сразу несколько если не прямых, то латентных, скрытых (но от того не менее реальных) конфликтов, способных ввергнуть в состояние войны огромное пространство всей Центральной Евразии. Специфическое географическое положение Каспия делает его перманентно потенциальной зоной широкого геополитического конфликта, который способен объединить в единое целое ближневосточные, кавказские, афганские и центральноазиатские (включая китайский Синцзянь) процессы. Неуверенная стабильность на российском Кавказе и известная конфликтогенность Поволжья и Приуралья, сепаратистские тренды в Западном Казахстане способны лишь дополнить общую мозаику большой сетевой войны. Каспий – это часть дуги нестабильности, спроектированной когда-то Збигневом Бжезинским. 

Идущая война в Сирии – и в этом один из ее главных смыслов – в случае малейшего ослабления позиций правительства Башара Асада (будь то военная операция США и НАТО, Турции и арабских стран или какое-то резкое возрастание с их стороны помощи воюющим против Асада боевикам) автоматически распространяется на Иран. И совершенно не случайны в этом контексте военные приготовления последнего на своем Каспийском побережье. Корпус стражей исламской революции начал размещение своих подразделений в прикаспийских провинциях Гилян и Мазендеран. Информационное агентство Fars сообщило, что на Каспии будет учрежден тренировочный центр, «задачей которого будет подготовка военно-морских подразделений Корпуса стражей исламской революции к проведению необходимых операций в водах Каспийского моря». Ранее безопасность на Каспийском море обеспечивал обычный военно-морской флот, а подразделения корпуса отвечали за Персидский залив. В двух основных портах на Каспии – Бендер-Энзели и Мехшехре – до недавнего времени основной силой были ракетные катера проектов Houdong китайского производства, Kaman – немецкого и Sina – собственной разработки, характерной особенностью иранской флотилии было отсутствие крупных кораблей. Сегодня в иранских каспийских портах стоят уже и сторожевики, и фрегаты, милитаризация каспийского сектора происходит стремительно, а усиление Ираном мер безопасности на Каспии открывает новую, интригующую страницу в истории военно-морской гонки вооружений и формировании нового баланса сил на Каспийском море. 

До недавнего времени едва ли не главными раздражителями для Ирана, как и для России, на Каспии были лоббируемые западным сообществом проекты транскаспийского транзита туркменских и казахстанских энергоносителей. Однако китайская активность по получению оных в последнее время позволяет предположить, что эти проекты останутся в истории в разряде мифологем. Недавний визит по центральноазиатским столицам председателя КНР Си Цзиныпиня обеспечивает потребление Китаем углеводородного сырья как у туркменских, так и у казахстанских производителей в таких масштабах, что на какие-либо новые западные маршруты просто будет недостаточно ресурсов – при всем оптимизме Ашхабада и Астаны по части роста их добычи. Эту тему Китай практически закрыл. 

Другой раздражитель – попытки военного присутствия НАТО и США в акватории Каспия – более актуален. В апреле этого года президент Назарбаев заявил о том, что Казахстан готов предоставить НАТО порт Актау (а это автоматически означает, что и в портах Азербайджана) на Каспии для транзита грузов из Афганистана и обратно. Первый же флаг U.S. Navy в Актау будет означать начало формирования принципиально нового баланса сил, и за одним флагом последует их множество. Совершенно однозначно уже: США не собираются уходить из региона, а любой создаваемый Пентагоном инфраструктурный объект, будь то логистический, транзитный, учебный, антитеррористический или иной объект, будет являться новым звеном в сетевой инфраструктуре, преследующей конкретные цели самих США. Активно продвигавшийся американцами еще в 1990-х годах проект «Каспийский страж» (Caspian Guard) в обновленном виде теперь запускается со стороны Казахстана. 

Баку пока удается отказываться от предложений западных партнеров разместить в Азербайджане военный контингент с целью обеспечения безопасности азербайджанских нефтяных месторождений на Каспии и трубопроводов, по которым нефть и газ доставляются на западные рынки. Вероятно, в Баку понимают опасность подобного сотрудничества в непосредственной близости от иранских военно-морских баз, тем более что ирано-азербайджанские двусторонние отношения и без того давно уже оставляют желать лучшего. А учитывая наличие перманентного конфликта с Арменией, военный конфликт с Ираном грозит стать просто завершением азербайджанской истории. 

Тем не менее проект активно лоббируется, что вызывает соответствующие реакции. Заявление о размещении Корпуса стражей исламской революции в иранском Прикаспии прозвучало на фоне недавнего объявления о намерении России и Ирана провести совместные учения на Каспии, а также проведения Ираном собственных учений «с целью продемонстрировать способность Ирана защитить территориальные воды страны». Решение Бакинского саммита «каспийской пятерки» о недопущении в сферу безопасности Каспия некаспийских стран два ключевых каспийских игрока вынуждены отстаивать демонстрацией военной силы. 

В свое время в качестве альтернативы натовскому проекту Caspian Guard были российские инициативы по созданию совместного каспийского механизма обеспечения безопасности (так называемый «КасФор»), опирающегося на возможности каспийских стран и исключавшего внешнее участие. Но эта инициатива не была поддержана тремя постсоветскими прикаспийскими республиками из опасений, что это будет использовано Россией в целях усиления своего влияния в регионе. Правда, в то же время мощность российской Каспийской флотилии ВМФ так или иначе превосходила раньше, превосходит сейчас и будет превосходить в самой отдаленной перспективе сумму военных возможностей на Каспии остальных прибрежных государств. Предстоящие двусторонние маневры России и Ирана выглядят вынужденными, носят ситуативный, но никак не системный характер. Особенно учитывая, что третья по своему общему потенциалу страна на Каспии, Казахстан, является помимо иного союзником России по ОДКБ. Очевидно, что без создания механизмов коллективной безопасности для Каспия, которые были бы взаимоувязаны с региональной архитектурой безопасности Кавказа и аналогичной структурой в Центральной Азии, невозможна нормальная работа с пользой для каждой из стран этих регионов. Пока же в регионе отсутствуют какие-либо наметки формирования подобного. А значит, и любое энергетическое или экономическое сотрудничество, пусть и под эгидой ШОС, будет оставаться скорее темой для обсуждений, нежели реальностью.     

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram