Таджикистан в ожидании очередных президентских выборов. Они состоятся через месяц, и через какое-то время политическая активность, сопровождаемая большим информационным гулом, уляжется. Жизнь вновь потечёт своим привычным, будничным чередом, то есть, рассеется неизбежный предвыборно-политический популизм и наступит время практических решений наиболее злободневных экономических и политических задач. Обозначим их.
По завершению выборов, старой доброй заботой таджикских госструктур по-прежнему будет являться, во-всяком случае, должна являться, необходимость поиска оптимальных решений в решении таких острых проблем, как обеспечение надёжного диверсифицированного выхода страны во внешний мир и возведение средних и крупных ГЭС, без которых Таджикистан по-прежнему будет лишён возможности эффективно использовать свой немалый водноэнергетический потенциал в интересах национального развития.
18 сентября первый заместитель премьер-министра Таджикистана Матлубхон Давлатов, выступая на проходившей в Душанбе международной конференции «Развитие транзитного потенциала Центральной Азии на период до 2020 года», заявил, что республика практически вышла из коммуникационного тупика. По его словам, дороги и коммуникации уже есть, а возникающие проблемы связаны с упрощением транзитных перевозок и гармонизацией процедур при пересечении границ.
Формально, это действительно так. Однако, образовавшиеся за последние годы транспортные выходы во внешний мир всё же не являются достаточными для обеспечения стабильной транспортной связи республики с внешним миром.
К тому же, эти выходы являются автомобильными, и их пока всего два.
Первый – обеспечивает выход через Кыргызстан в Казахстан и далее на север. Второй – открывает путь в Китай. Таджикистану необходимо иметь выходы во внешний мир не только на северном и восточном направлениях, но и на южном – через Афганистан (Пакистан и его порты), а также на юго-западном (Иран), и, кроме того, через все тот же Афганистан и Туркменистан – на западном и северном направлениях.
Железнодорожным сообщением Таджикистан связан с внешним миром лишь через территорию Узбекистана. К сожалению, вот уже многолет эта дорога не является в достаточной мере надёжной, и изменение ситуации к лучшему никак не просматривается. Соответственно, Таджикистану крайне необходимо диверсифицировать свои железнодорожные выходы. И не только для того, чтобы обеспечить бесперебойность транспортировки железнодорожных грузов, но и для того, чтобы исключить ситуацию, при которой, единственный существующий для страны железнодорожный путь использовался бы кем-то в политических целях.
Сегодня обстоятельства сложились таким образом, что успешное решение проблем диверсификации транспортно-коммуникационных выходов Таджикистана во внешний мир, как по географии, так и по структуре (автомобильное сообщение, железнодорожное сообщение, ЛЭП), а также решение проблем с возведением новых ГЭС, прямо зависит и от того, в каком ключе будут складываться отношения республики с Кыргызстаном, Туркменией, Афганистаном и Ираном.
Соответственно, одной из важных составляющих поствыборных будней для Таджикистана, как раз и должна стать работа по укреплению и развитию отношений с каждой из этих стран.
При этом, надо признать, что сегодня, на нынешнем этапе, в этих отношениях есть ряд тревожащих моментов.
В сотрудничестве с Кыргызстаном, понемногу, но непрерывно, в силу самых разных причин – тут и неурегулированные приграничные проблемы, и влияние на Таджикистан внутрикыргызских политических конфликтов и коллизий – накапливается негативный потенциал. Его вполне достаточно, чтобы уже сейчас он вызывал определённую обеспокоенность в части будущего кыргызско-таджикских отношений.
Есть вопросы и по таджикско-туркменским отношениям.
В августе, несколько неожиданно и достаточно резко прозвучало заявление МИД Туркменистана по поводу высказывания премьер-министра Таджикистана Акила Акилова о холостом сбросе воды из Нурекского водохранилища весной текущего года.
Ранее, 22 августа, комментируя итоги международной конференции по водному сотрудничеству, которая прошла 20-21-августа в Душанбе, Акилов сказал о том, что весной текущего года Таджикистан удовлетворил просьбу туркменского правительства «поддержать их за счёт холостых сбросов из водохранилища».
И на следующий день, 23 августа, МИДом Туркменистана было распространено заявление, в котором утверждалось, что туркменская сторона не запрашивала Таджикистан о поддержке в форме холостого сброса дополнительных объемов воды из Нурекского водохранилища. Также, в заявлении выражалось «крайнее непонимание и озабоченность» в связи с высказываниями таджикского премьера. Они были квалифицированы туркменским МИДом, как необъективные и неуместные.
Понятно, что А. Акилов, опытный, основательный и осторожный руководитель ещё советской закалки, не мог импровизировать по поводу обращения к таджикскому правительству туркменской стороны. Соответственно, можно предположить, что за достаточно жёсткими формулировками туркменского МИДа, впервые за всю историю двусторонних отношений, скрывается нечто иное, нежели просто раздражение, вызванное высказыванием премьер-министра Таджикистана.
Туркменистан во всех отношениях является важным для нашей республики региональным партнёром. Без активного участия этой страны невозможна реализация многих значимых для Таджикистана многосторонних стратегических проектов – транспортно-коммуникационных, энергетических – с выходом на Иран, Закавказье, Казахстан и Россию.
Следовательно, Таджикистан заинтересован в устойчивом, стабильном сотрудничестве с Туркменистаном, без каких-либо трений. И если они возникают, то необходимо оперативно на них реагировать. Тем более, что первый тревожный звонок в таджикско-туркменских отношениях прозвенел, и об этом следует помнить.
В 2014г. в Афганистане должны состояться президентские выборы. Согласно действующему избирательному законодательству страны, нынешний глава афганского государства не может претендовать на очередной президентский срок. Если афганское законодательство будет соблюдено, то вслед за вступлением в должность нового президента, серьёзные изменения претерпит персональный состав правительства и, возможно, руководства провинций страны. При этом, как известно, в 2014 году из этой страны выводятся основные силы международной коалиции.
На этой фоне развитие ситуации в Афганистане может характеризоваться самыми драматическими поворотами. И Таджикистан должен быть готов к ним.
И буквально на следующий день после обнародования официальных результатов президентских выборов в этой стране, приступить к работе по определению политических сил и конкретных политиков, потенциально способных оказаться у руля власти, с тем, чтобы наладить с ними рабочие контакты. И здесь важно понимать, что действуя в этом направлении, Таджикистан не должен иметь ограничителей, в виде каких-то идеологических, политических предпочтений или предубеждений, симпатий или антипатий. Важен конечный результат – устойчивые, привилегированные отношения с теми, кто будет находиться у власти в Афганистане, с теми, кто будет оказывать влияние на ситуацию в стране, и особенно – на ситуацию в приграничных с Таджикистаном территориях. В том числе там, где будут проходить автомобильные и железнодорожные пути, линии электропередач, трубопроводы, в которых будет заинтересован Таджикистан.
Вопрос сотрудничества с Тегераном является для нашей страны одним из ключевых. За последние годы Иран обрёл статус одного из стратегических партнёров Таджикистана, прежде всего, в сфере экономики. Политические реалии современного Ирана таковы, что именно президент, будучи руководителем исполнительной власти, обладая существенными конституционными правами и являясь, формально и фактически, вторым лицом во властной иерархии, возглавляет работу по повседневному управлению страной.
По-настоящему широкое экономическое сотрудничество Ирана с Таджикистаном стало складываться в президентство Сайида Мухаммеда Хотами. Именно при нём иранские строительные фирмы возвели и обустроили нескольких станций железной дороги Курган-Тюбе-Куляб, подключились к строительству Анзобского тоннеля, ныне известного как тоннель «Истиклол», запустили проект возведения совместными усилиями Сангтудинскй ГЭС-2.
Наивысший подъём политического и экономического сотрудничество между Таджикистаном и Ираном пришёлся на время президентства Махмуда Ахмадинеджада. Между руководителями двух стран были установлены тесные доверительные отношения. Первый непосредственный контакт таджикского и иранского руководства состоялся всего лишь через месяц после победы М.Ахамадинеджада на президентских выборах. В июле 2005 г. с визитом в Иран прибыл председатель нижней палаты таджикского парламента Сайдулло Хайруллоев. Махмуд Ахмадинеджад, приняв таджикского гостя ещё до своего официального вступления в должность, подтвердил стремление иранской стороны к дальнейшему развитию сотрудничества в сфере экономики, особенно в энергетике.
7-8 декабря 2005 г. в Мекке прошёл саммит глав государств и правительств стран- участников Организации Исламской Конференции. В кулуарах саммита состоялась встреча Эмомали Рахмона и Махмуда Ахмадинаджада. Иранский президент подтвердил преемственность политики своей страны в вопросах оказания содействия в реализации запланированных экономических проектов в Таджикистане, включая проект Сангтудинской ГЭС-2. Встречи президентов Эмомали Рахмона и Махмуда Ахмадинеджада стали частыми и регулярными. Последние встречи между ними состоялись 20 марта 2013г. в Ашхабаде, куда они прибыли для празднования Навруза, и 5 июня 2013, опять же в Туркменистане, где они приняли участие в церемонии начала строительства железной дороги, которая со всеми своими ответвлениями, соединив между собой Иран, Туркменистан, Афганистан и Таджикистан, обеспечит последнему выход во внешний мир, минуя Узбекистан.
В целом, в годы президентства Махмуда Ахмадинеджада, ежегодный товарооборот Ирана с Таджикистаном устойчиво держался в районе 200 млн. долларов. В 2010 и 2011 гг. Иран признавался самым крупным инвестором экономики Таджикистана. Во время встречи в Тегеране 26 июня 2013г. таджикского министра Хамрохона Зарифи и его иранского коллеги Али Акбара Солехи было отмечено, что на данный момент времени 200 иранских компаний ведут свою деятельность в Таджикистане.
14 июня нынешнего года новым президентом Ирана был избран Хасан Рухани. 3-4 августа в два этапа прошла церемония его официального вступления в должность. Те полтора месяца, что прошли между победой Хасана Рухани на президентских выборах и началом его президентской активности, были важны и для Ирана и для Таджикистана. Для Ирана это было время формирования новым президентом практической программы действий на предстоящие четыре года и подбора команды, с которой он эту программу будет претворять в жизнь. Вне всякого сомнения, для Хаcана Рухани выработка новых подходов в отношениях с внешним миром, особенно с западными странами и государствами Персидского залива, является главным приоритетом.
Для Таджикистана, соответственно, в этот переходный период было важным сделать всё возможное, чтобы на этапе формирования внешнеполитического курса нового правительства Ирана вопрос развития таджикско-иранских отношений не оказался для него чрезмерно периферийным, чтобы новый иранский президент и его команда были заинтересованы в расширении двустороннего сотрудничества, особенно в реализации стратегически важных для Таджикистана энергетических и транспортно- коммуникационных программ проектов.
По всей видимости, именно с этой целью в конце июня Иран, с упоминавшимся выше визитом, посетил министр иностранных дел Таджикистана Хамрохон Зарифи. 26 июня он был принят Махмудом Ахмадинеджадом. Хамрохон Зарифи передал президенту Ирана приветственное послание Эмомали Рахмона. Логично предположить, что адресатом послания был избранный президент Хасан Рухани. Судя по тому, что распространенной информации о визите таджикского министра в Иран, не сообщалось о его встрече с Хасаном Рухани, последний, по каким-то собственным соображениям, предпочёл воздержаться от встречи с гостем из Душанбе. Хотя ровно в такой же ситуации восемью годами раньше, прибывший в Иран председатель палаты представителей таджикского парламента Сайдулло Хайруллаев был принят новоизбранным тогда президентом Махмудом Ахмадинеджадом.
По всей видимости, воздерживаясь от встречи с официальными представителями Таджикистана, Хасан Рухани, как искушённый политик и дипломат, давал понять, что раньше времени он не намерен раскрывать свои конкретные внешнеполитические предпочтения и, тем более, связывать себя конкретными предварительными обязательствами политического и финансово-экономического характера.
4 августа Президент Таджикистана Эмомали Рахмон прибыл в Тегеран для участия официальной церемонии вступления в должность президента Хасана Рухани, которая должна была состояться в тот же день в парламенте Ирана. Сразу же по прибытию состоялась встреча двух президентов. Несмотря на свой протокольный характер, эта встреча позволила обсудить, в самых общих чертах, вопросы двустороннего сотрудничества. В ходе беседы, президент Эмомали Рахмон пригласил Хасана Рухани посетить Таджикистан с официальным визитом. Приглашение было принято.
Вторая непосредственная встреча таджикского и иранского президентов состоялась в рамках саммита ШОС, 13 августа с.г. в столице Кыргызстана. До самого саммита о возможной встрече с президентом Ирана ничего не сообщалось. Из этого следует, что, во-первых, президент Ирана сконцентрирован в настоящее время на контактах, встречах, дискуссиях и обсуждениях, в первую очередь с теми, от кого зависит, если и не полное снятие, то, по крайней мере, смягчение режима санкций наложенных на его страну, т.е. с руководством США, Великобритании, Франции, ЕС, а также России, а во-вторых, третьих, договориться о встрече президентов Таджикистана и Ирана удалось лишь в самый последний момент.
Судя по тому, что в опубликованной в прессе информации пресс-службы президента Таджикистана о встрече Эмомали Рахмона с президентом Ирана в Бишкеке было уделено ровно в три раза меньше места, нежели его встрече с президентом Афганистана, она не была продолжительной. И всё же, несмотря на её фактически протокольный характер, президенты двух стран стороны уделили внимание вопросам развития отношений в сферах экономики, торговли, иранских инвестиций в экономику Таджикистана.
Вкладываясь при Махмуде Ахмадинежаде в крупные проекты в Таджикистане, Иран вряд ли рассчитывал на получение экономических дивидендов, тем более скорых. Скорее это были политические инвестиции. Находясь в жёсткой конфронтации с западными странами, Махмуд Ахамадинеджад ориентировался на иной мир. Будет ли Хасан Рухани, кстати, наделённый большими полномочиями, проводить такую же линию в отношении стран не Запада, в том числе и в отношении Таджикистана – большой вопрос.
Как представляется, в отношениях с Ираном, задачей для Таджикистана, отныне становится сохранение отношений между двумя государствами хотя бы на том уровне взаимопонимания и готовности Ирана к сотрудничеству в сфере экономики, особенно в сфере использования энергетического потенциала таджикских рек, которым они характеризовались в президентство Махмуда Ахмадинеджада. Судя по первым контактам добиться этого будет не просто. Но иного выхода у Таджикистана нет, хотя бы потому, что пока ни одна страна, кроме Ирана, не выражала твёрдой готовности реально вкладываться в строительство новых ГЭС в Таджикистане, как это было при Махмуде Ахмадинеджаде. И вряд ли такая страна может появиться, во всяком случае, в ближайшей перспективе.
Правила комментирования
comments powered by Disqus