В своем ежегодном послании народу президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев особый акцент сделал на одной из острейших проблем страны - водоснабжении. Токаев поставил ряд задач перед правительством, в том числе - внедрить водосберегающие технологии, построить новые и отремонтировать действующие водохранилища, провести реформу системы водоснабжения и т. д. Но главное - решить вопросы трансграничного водопользования.
Незадолго до послания в Казахстан с рабочим визитом приехал президент Таджикистана Эмомали Рахмон. Касым-Жомарт Токаев поблагодарил таджикского лидера за "своевременные пунктуальные решения, связанные с выполнением обязательств в водно-энергетической сфере, в частности связанные с поставками воды в Казахстан". Стоит отметить, что все это было сказано на фоне очередного водного скандала, вспыхнувшего между Казахстаном и Киргизией: Бишкек сократил подачу воды своему водозависимому соседу.
Казахстан, увы, нельзя назвать страной рек и озер. Всего 3 % территории обеспечены водой. В то же время Киргизия обладает 40 % запасов водных ресурсов всей Центральной Азии. Ежегодно между двумя соседними странами вспыхивают скандалы и конфликты на водной "почве": Киргизия сокращает поставки воды, Казахстан в ответ усиливает контроль на границе или вовсе ее закрывает. Через некоторое время конфликт гасится на самом высоком уровне: киргизстанцы получают "плюшки", казахстанцы - воду. И так каждый год. При этом, ясное дело, проблема кардинально не решается. И вряд ли решится, если не предпринять шаги по наднациональному регулированию этого вопроса. Такое мнение в интервью Ia-centr.ru высказал казахстанский политолог Данияр Ашимбаев.
- Визит Рахмона состоялся буквально сразу после водного скандала с Киргизией. Означает ли это, что Казахстан намерен найти замену Киргизии в качестве основного поставщика воды. И как это можно осуществить, учитывая, что у нас нет совместной границы?
- Водные проблемы Центральной Азии невозможно решить в одиночку. Даже договоренностей между двумя странами недостаточно. Практически все ключевые реки и водоемы имеют межгосударственное значение, и вопрос управления ресурсами требует усилий всего региона.
Вода является стратегическим ресурсом, который нужен для жизни и хозяйства. Одни хотят его монетизировать, а другие - использовать как инструмент политического давления. И тот факт, что переговоры по воде проводятся ежегодно, говорит о том, что стратегическое соглашение, которое разрешало бы все эти конфликты и вопросы, большинству игроков попросту невыгодно.
Те, кто обладает водой, выдвигают свои условия и каждый год пытаются их улучшить, а те, кто не обладает, выдвигают свои. А главы государств Центрально-Азиатского региона, как бы они ни интегрировались, периодически находятся в состоянии политических либо личных конфликтов.
Соперничество есть и касательно воды - это тот ресурс, с помощью которого можно проявить себя со всех сторон. И я думаю, что эта проблема технически может быть решена только созданием какой-нибудь надгосударственной структуры. Но на это, скорее всего, никто и никогда не пойдет.
Поэтому проблема будет висеть, тем более с учетом фактора депрофессионализации специалистов водного хозяйства, причем не только в Казахстане. К тому же водное хозяйство, не стоит об этом забывать, является одной из самых коррупциогенных сфер.
В качестве давления в этих вопросах часто используются третьи страны. Как, к примеру, в сложном треугольнике казахстано-киргизско-узбекских отношений. Несмотря на то, что у Казахстана с Узбекистаном и Киргизией тесные, как говорят, "братские" отношения, проблемы в этих отношениях есть, и достаточно острые. Не стоит забывать и о том, что не так давно на саммите в Чолпон-Ате Таджикистан и Туркменистан по надуманным причинам отказались подписывать договор о дружбе и партнерстве в регионе.
При этом мы также наблюдаем, что у Астаны резко выросла активность общения с Душанбе. Хотя еще недавно наши взаимоотношения были далеко не самыми радужными. То Токаев летит к Рахмону, то Рахмон к Токаеву. Не так давно глава Казахстана наградил таджикского лидера одной из высших наград, хотя в предшествующие 30 лет Рахмон получал, скажем так, награды второсортные для главы соседнего государства. То есть Астана пытается сейчас активно дружить с Душанбе для противовеса Ташкенту и Бишкеку.
- А может ли Астана с помощью Душанбе повлиять на Киргизию в водном вопросе? Или есть еще способы?
- Казахстан обычно использует в качестве давления на Киргизию только один способ - введение всевозможных проверок на границе, поскольку Киргизия критически зависит от экспорта через Казахстан, в частности через ту же Кордайскую таможню. Поэтому наша сторона периодически там проводит санитарные, карантинные или антинаркотические мероприятия.
Но эти меры, как вы понимаете, имеют краткосрочный эффект и ничего по сути не решают, обеспечивая головную боль обеим сторонам на ближайшие десятки лет.
- Как вы оцениваете проекты по водоснабжению в Центральной Азии, продвигаемые или реализуемые при непосредственном участии США. Есть мнение, что США пытаются перенаправить водные ресурсы ЦА в Афганистан с тем, чтобы усилить свое влияние. Насколько эти опасения оправданы? Или США действительно пытаются помочь ЦА в этом вопросе?
- Мы помним ситуацию в Афганистане и чем она для американцев закончилась. Помним, как Киргизия свернула сотрудничество с Вашингтоном в вопросе аренды военной базы в Манасе. Были проекты сотрудничества в строительстве магистральных нефте- и газопроводов, железных дорог и электросетей через Афганистан… Потом американцы потерпели в Афганистане поражение (США бежали из Афганистана в 2021 году. - Прим. Ia-centr.ru), но им стратегически важно закрепиться в регионе, причем любой ценой.
И поскольку вода является стратегически важным ресурсом в Центральной Азии, Штаты хотят в эту сферу влезть любым способом, чтобы регулировать межгосударственные отношения и иметь рычаг воздействия на весь регион в целом.
Проблема водоснабжения Афганистана в том, что он сам может создать такие проблемы всем остальным странам Центральной Азии. И на текущий момент Афганистан является страной, который к американцам испытывает, мягко говоря, недружественные чувства.
При этом вопрос использования Афганистана в качестве транзитной зоны рассматривается давно. Был таджикский проект трансафганской магистрали, потом еще при свергнутом проамериканском правительстве Ашрафа Гани Узбекистан начал продвигать проект трансафганской железной дороги через Мазари-Шариф на Пакистан с выходом на Индию и в Персидский залив. Этот проект остался в силе и при талибах (организация, деятельность которой запрещена в РФ). К нему стали подключаться Казахстан и Россия. Понятно, что этот проект является стратегически важным для всего региона, но в нем не учитываются интересы Таджикистана.
Вопросы логистики и вопросы водных ресурсов имеют практическое и стратегическое значение для многих игроков.
Сейчас, к примеру, Китай подписался на проект по строительству дороги через Киргизию в Ташкент - проект, который вызывает бешенство в Астане. У таджиков вызывает бешенство проект трансафганской магистрали, планируемый Ташкентом. У России вызывает напряжение вопрос так называемого Срединного маршрута - из Китая через Казахстан в Азербайджан. Узбекистан, Киргизия и Туркмения с удовольствием готовы проложить альтернативный маршрут в обход Казахстана. И все это усиливает влияние то России, то Китая, то США. И страны региона, с одной стороны, пытаются балансировать между сверхдержавами, а с другой - максимально ослабить взаимозависимость друг от друга.
- Есть ли у Казахстана иные альтернативы для решения водного вопроса? Может быть, более тесная кооперация с той же Россией или Китаем? Помнится, несколько лет назад говорилось о строительстве судоходного канала "Евразия" при активном участии России и Китая. Понятно, что это не про водообеспечение, а про судоходную торговлю, но, может, есть какие-то другие забытые или новые проекты, которые позволят нам выйти из этого кризиса?
- Есть старая тема переброса стока сибирских рек в Центральную Азию. Она обсуждалась много лет, но по-прежнему вызывает массу вопросов. Помните историю про использование мирных ядерных взрывов для создания газохранилищ? Такую же технологию предполагалось использовать и для строительства каналов, связывающих российские реки с Казахстаном. Но этот вопрос, как и сама идея, вызывает напряжение у экологов, а также наталкивается на очень сильное внешнее противодействие.
Периодически продвигаются проекты по сокращению водопотребления путем увеличения тарифов, введения режимов экономии, отказа от влаголюбивых культур, таких как рис, и так далее. Но пока все эти вопросы подвисают.
Воды не хватает, население растет. Ситуацию в мегаполисах мы знаем не понаслышке: с острыми проблемами нехватки воды в этом году столкнулись Алма-Ата и Астана.
Здесь нужно создание каких-то регуляторов. К примеру, Астана постоянно жалуется на проливные дожди, а многие регионы - на паводки. Не проще ли было построить какие-то водохранилища для сбора этой воды и последующего ее использования в летний период? Но общего видения развития водного хозяйства в Казахстане нет. Впрочем, как нет его и во всем регионе в целом. Но зато есть масса сопутствующих проблем.
К примеру, проблема снижения уровня воды в Каспии, которая, помимо прочего, может привести и к резкому снижению товарооборота через наши каспийские порты. При этом у экспертов нет четкого мнения по этому поводу: постоянная ли это проблема или временная, а может, она носит циклический характер. Или проблемы Аральского моря, регулирования Сырдарьи и Амударьи - нет адекватных научных оценок, но есть масса политических вопросов. Управленческие структуры в Казахстане отличаются не самым большим профессионализмом при неуместном пафосе.
Было бы хорошим шагом создание какого-то отдельного регуляторного совета для всей Центральной Азии целиком - с участием России и Китая - который бы выработал единый алгоритм, принял бы какую-то стратегическую программу по изучению и решению водных проблем, которая бы действовала в течение хотя бы 10–20 лет.
- Возможна ли в Центральной Азии война за воду?
- Периодически происходит ожесточение ситуации. Но я думаю, что доводить ее до вооруженного конфликта никто не будет, в том числе и потому, что в нем не заинтересованы ни Россия, ни Китай.
При этом многое зависит от климатического тренда. Если таяние ледников будет усиливаться и воды станет резко меньше, то тогда да, какие-то варианты возможны. Но побочные эффекты от такого развития ситуации, я говорю про военные действия, они перевесят потенциальную выгоду.
Страны региона не самые сильно вооруженные, поэтому добиться какого-то перевеса никто никому не даст. Я думаю, что политическая воля и понимание возможности победы в такого рода конфликтах приведут к тому, что военный фактор будет исключен.
То есть конфликты, бряцание оружием возможны, но войны не будет. Не думаю, что водную проблему можно решить на поле брани.
Правила комментирования
comments powered by Disqus