В погоне за громкими заголовками некоторые наши СМИ оказали Казахстану медвежью услугу, прославив его на весь мир как страну, «допустившую запрет на хиджабы и никабы». Тогда как речь идёт о возможном введении ограничений в общественных местах только на те религиозные атрибуты, которые скрывают лицо. Об этом на брифинге 6 октября сообщила министр культуры и информации Аида Балаева, подчеркнув, что данная мера исходит, прежде всего, из соображений национальной безопасности и что её сегодня практикуют во всем мире.

К сожалению, во всей этой информационной шумихе остался без должного внимания ключевой месседж, который как раз и нуждается в широком обсуждении. А именно то, что государство всерьёз озаботилось радикализацией верующих граждан и намерено жёстче противостоять тревожной тенденции. С этой целью, собственно, и был инициирован пересмотр отдельных норм закона о религии. Как пояснила министр, вопрос не в религиозности населения, а в религиозной безграмотности, вследствие чего наряду с традиционными религиозными течениями в стране активно работают и нетрадиционные...

С предложением усовершенствовать законодательство ранее выступили несколько депутатов парламента. В частности, мажилисмен Ермурат Бапи в своём запросе на имя премьер-министра заявил, что «радикальная религиозная тенденция приобретает политический характер», а «ядовитые исламские секты активно распространяются в Атырауской, Актюбинской, Мангистауской, Улытауской, Алматинской областях». По его словам, «в самой государственной власти есть высокопоставленные госслужащие, которые поддерживают пропаганду ваххабизма и чуждых течений», а это значит, что уже «государственность находится под угрозой». И хотя Казахстан – светская страна, которая дорожит правами человека, закрывать глаза, «когда злоупотребление этими правами начинает потрясать национальные и государственные устои», убеждён он, нельзя.

В свою очередь сенатор Нурторе Жусип заявил, что «проблема назрела до такого уровня, когда нужно бить тревогу». Он считает, что «одержимые радикальной идеологией люди работают во всех сферах общества», пусть даже открыто и не проявляют сопротивления. По его словам, «внешние силы создают различные общественные фонды, объединения, занимаются, на первый взгляд, благими делами, такими, как просвещение, социальная поддержка, выделение финансовых грантов», но на самом деле «реализуют недоброжелательные умыслы, пополняя ряды своих сторонников». Среди причин распространения деструктивной религиозной идеологии он назвал необразованность и безработицу, дефицит грамотных теологов и имамов, а также отсутствие системной работы по предупреждению угроз, взаимной координации между компетентными органами и системы по управлению рисками в данной сфере.

Безусловно, радикализации верующих противостоять нужно, но поскольку тема религии весьма чувствительная, то к решению проблемы следует подходить крайне деликатно. О том, какие методы борьбы могут быть наиболее действенными в казахстанских реалиях и какой эффект способен дать запрет на ношение никабов, рассуждают наши эксперты.

Арман Кудабай, журналист, преподаватель КазНУ им. аль-Фараби:

«Ни в коем случае нельзя привлекать к этой работе неспециалистов»

– Я часто задаю вопрос студентам, особенно носящим модную ныне религиозную одежду: какого мазхаба придерживаются казахи? И большинство не может на него ответить. О чём это говорит? О том, что молодые люди, да и не только они, не видят разницы между различными религиозными школами и течениями. Более того, нередко такие вопросы воспринимаются как нападки на ислам, и я слышу в ответ: «мы все мусульмане!», «не трогайте наших братьев-мусульман!». Они не понимают, что такие течения, как ваххабизм и салафизм, не просто чужды нашим традициям и истории, но и привнесены извне. Отсюда, кстати, и достаточно нервозное восприятие любых попыток как-то ограничить ношение не только хиджабов, но и никабов (чёрные бурки с прорезями для глаз).

Получается, наша верующая молодёжь даже не осознаёт, что порой носит атрибуты других течений, причём довольно-таки радикальных. А это уже вопрос к религиозным лидерам. Ведётся ли в этом направлении работа, не довольствуемся ли мы мнимым спокойствием, что и где упускаем? Если же предположить, что молодежь всё-таки понимает, что делает, то тогда, согласитесь, это уже следствие недоработок в идеологической и воспитательной сферах.

Впрочем, я давно убедился, что молодые казахстанцы даже не знают, что Ходжа Ахмет Яссауи был не только нашим великим религиозным деятелем, выдающимся проповедником, внёсшим огромный вклад в распространение ислама в Центральной Азии, но и основателем суфизма. Кстати, многие выдающиеся поэты и учёные Востока были приверженцами этого течения. Но суфиев, на минуточку, довольно жестоко преследовали ИГИЛ в Ираке и Сирии, талибы в Афганистане… А ещё не все знают, что ханафитский мазхаб, которого придерживается наш ДУМК, сильно отличается от других мазхабов и течений ислама тем, что более гибок в вопросах обрядов и семейного права. Собственно, по причине своей лояльности он и стал самым распространённым среди всех религиозно-правовых школ и представлен не только в Казахстане, но и во всём огромном регионе Центральной Азии, на Кавказе и Ближнем Востоке.

Обратите внимание, что в тех странах, откуда к нам пришли радикальные течения, крайне негативно и пренебрежительно относятся к любым другим религиозным школам и традициям, там непозволительны никакие «вольности». Однако в работе со здешней аудиторией салафитские и ваххабитские эмиссары резко меняют тактику пропаганды. Они упирают на то, что продвигаемые ими «нормы» якобы исторически присутствовали на территории ЦА, являются чуть ли не исконной составляющей истории казахов. И ведь молодежь, по большей части, не знающая и не осознающая разницу между религиозными течениями, верит этому. Хотите убедиться? Попробуйте доказать молодому человеку, что казахи не носили чёрную чадру...

К сожалению, это касается не только религиозно настроенной молодёжи. Об этих различиях практически не знают ничего и те люди, которые не относят себя к глубоко верующим… В студенческом городке встречаю девочку, укутанную по самые глаза в чёрный платок (Сүйінші! Но сегодня это уже не новость). Из простого любопытства спрашиваю, с какого она факультета? Неожиданно довольно страстно на её защиту встаёт преподавательница. Из уст уважаемой наставницы звучат заезженные аргументы: мол, это личное право студентки. На мои попытки разъяснить хоть что-либо слышу, что я должен бы радоваться, что наша молодежь возвращается к своим истокам…

Какие-то меры по контролю за ношением религиозной одежды, думаю, нужны, как и соответствующие дополнения в закон. Но эффективно выправить ситуацию может только правильно налаженная работа по повышению религиозной грамотности населения. Ни в коем случае нельзя привлекать к этой работе неспециалистов. Тут жизненно важно активное участие ДУМК.

Стоит напомнить, что, согласно законам РК, религиозная пропаганда в стенах вузов и школ запрещена. Давно пора прекратить практику «свободных» бесед учителей и учащихся по вопросам религии, не касающихся непосредственно темы урока. Хорошо, если наставник попросту заполняет время по причине своей неготовности к занятию, хуже, если, не владея необходимыми компетенциями, он даёт неверные установки детям. Кроме того, лекции и уроки религиоведения не должны превращаться в восхваление какой-то одной конфессии или течения. У преподавателей совсем другие задачи, в том числе разъяснение особенностей разных религиозных школ…

Гульнара Мухатаева, политолог: 

«Хиджаб из символа чистоты превращается в маркер деструктивности»

- Слова министра культуры и информации о запрете никабов не получили надлежащего информационного сопровождения. На мой взгляд, данный месседж должен был быть более развернутым либо дополнен экспертами. Ведь его могут воспринять как запрет на ношение платков, поскольку не все понимают разницу между хиджабом и никабом. Даже журналисты, похоже, не отличают эти религиозные атрибуты друг от друга, если судить по заголовкам типа «В Казахстане могут запретить ношение хиджабов и никабов в общественных местах», которые уже и российские издания подхватили.

Учитывая исламофобию в нашей стране, данного шага следовало ожидать. Вместо диалога государство часто выбирает жёсткие административные меры. Хотя законодательный запрет на публичную демонстрацию религиозной идентичности, наоборот, может лишь способствовать дальнейшей маргинализации практикующих мусульман. К примеру, выезд казахстанских женщин в Сирию был продиктован в том числе религиозной дискриминацией, которая проявляется в виде официального запрета на ношение хиджабов в учебных заведениях и государственных учреждениях. Они чувствовали себя здесь изолированными, лишенными гражданских прав на получение образования и трудоустройство, поэтому не видели другого выхода, кроме как выехать на территорию так называемого «Исламского государства», где им обещали жизнь по нормам шариата и открытое исповедование ислама.

Важно отметить, что специалисты по дерадикализации мусульманок, вернувшихся из Сирии и Ирака, сумели убедить их сменить черные никабы на светлые хиджабы. Опыт таких теологов и психологов уникален, и его следовало бы использовать для работы с гражданами, которые, по мнению чиновников, представляют опасность конституционному строю государства.

И потом, мне не нравится определение «деструктивные религиозные течения». Что понимать под их деструктивностью: непризнание ханафитского мазхаба, отрицание светских праздников, демонстрацию религиозной атрибутики? А как же тогда быть со свободой вероисповедания, прописанной в Конституции? Считаю, религия не может быть деструктивной, проблема в интерпретации религиозных взглядов с ориенталистской позиции. Под ориентализмом я понимаю советскую атеистическую идеологию, которая продвигала идею о том, что «вера должна быть личным убеждением и не проявляться внешне», да и в целом позиционировала религию как «опиум для народа».

К сожалению, этот подход из советского прошлого был перенесен в современный Казахстан. Государство взяло контроль над религиозной ситуацией, над ДУМК, что в итоге привело к тому, что многие верующие выражают недоверие религиозным институтам. А ведь религия не на словах, а на деле должна быть отделена от государства. Тем более что сейчас во всём мире идет тенденция к модернизации ислама, отказу от жёстких трактовок религиозных догм. И если перестать регулировать вопросы религии в стране, думаю, верующие сами наведут порядок в своих рядах и будут развиваться в направлении модернизации.

Кстати, я слышала о методах, используемых информационно-разъяснительными группами по вопросам религии, и меня возмутили их месседжи, дискредитирующие ношение хиджаба. Считаю, в работе с верующими они недопустимы. В дерадикализационных дискурсах часто мелькает придуманный кем-то контрнарратив о том, что казашки не носили хиджаб, при этом в качестве альтернативы предлагается кимешек. Это не совсем корректно. Хиджаб – маркер мусульманской идентичности. Но, к сожалению, у нас, да и не только, происходит подмена понятий, и из символа чистоты его превращают в маркер деструктивности.

Чтобы не допустить радикализации верующих, на мой взгляд, необходимо менять подходы, а именно: отказаться от секьюритизации религиозной ситуации; прекратить дискриминацию практикующих мусульман; наладить грамотную разъяснительную работу со стороны теологов - религиозная среда нуждается в харизматичных лидерах мнений. Надо понимать, что мы живем в глобализированном мире. Как отметил французский исследователь Оливье Руа, современный ислам переживает процесс «декультурации», то есть формируется религиозная идентичность, не привязанная ни к какой конкретной культуре.

Эксперт, пожелавший остаться неназванным:

«Главный принцип должен быть как в медицине - не навреди»

- На мой взгляд, в борьбе с деструктивными течениями, что можно рассматривать практически как синоним борьбы с религиозной безграмотностью, наиболее действенным методом является поддержка традиционной конфессии большинства населения. В нашем случае речь идёт о Духовном управлении мусульман Казахстана. Устазы ДУМК должны быть более активными в Интернет-пространстве, в том числе в соцсетях, чтобы именно к ним первым делом обращались с вопросами те, кто заинтересовался исламом.

Напомню, что раньше имамы имели доступ в университеты, проводили лекции, которые вызывали большой интерес, судя по множеству вопросов от студентов. После принятия Закона «О религиозной деятельности и религиозных объединениях» в 2011 году двери вузов для них закрылись. Хотя эти лекции можно было бы рассматривать не как «миссионерскую деятельность», а, например, как профилактику псевдорелигиозного радикализма в среде молодежи.

Запреты в сложившейся ситуации вряд ли помогут. Например, те же салафиты просто укоротят бороды, наденут длинные штаны и внешне сольются с основной массой верующих мусульман. В итоге все окажутся «под подозрением». Невольно закрадывается мысль: а, быть может, именно это кому-то и на руку? Не сомневаюсь в искренних и добрых намерениях народных избранников, предлагающих подобные решения. Но важно понимать, какими будут реальные последствия «крутых» мер. Боюсь, что ничего, кроме усугубления негативных процессов, это не даст. Ну а «виноватыми» в итоге окажутся не те, кто предлагал, а те, кто «не справился» с исполнением - как минимум, КНБ и МВД.

Что касается запрета на никабы, то тут есть свои «за» и «против». Если он будет вводиться, то очень важно правильно сформулировать данное решение. По моему мнению, если уж запрещать, то не «религиозную» одежду, а любую, скрывающую лицо и не позволяющую идентифицировать личность. То есть, вообще избегать всяких ненужных ссылок на религию. Тогда это будет действительно вопрос общественной безопасности, а не идеологии. И такое решение можно будет поддержать.

Но и здесь важно не перегнуть палку. Лично я вздрогнул, когда смотрел видео из соседней с нами страны, где один полицейский вырывает из рук такой женщины ребенка, а другой грубо заталкивает её в машину, держа за шею, а потом ещё и дает (простите) пинка под зад. Между тем, у нас есть регионы, где женщин в никабах довольно много. Боюсь, наши адайцы не потерпят такого обращения со своими жёнами и сестрами. Вполне может полыхнуть. Наверное, вы помните, как в Алматы один террорист-одиночка взял в заложники весь город? Думаю, лучше не повторять такой опыт.

Одним словом, главный принцип должен быть как в медицине - не навреди. В вопросе, касающемся запрета на закрывание лица, повторюсь, следует тщательно взвесить все «за» и «против» перед принятием окончательного решения.

И ещё ряд важных моментов. Думаю, если будут вноситься изменения и дополнения в закон, важнее всего уделить внимание пункту о религиоведческой экспертизе: какие специалисты и на основании каких критериев должны её делать. Кроме того, необходимо проработать и внести в закон пункт о регулировании Интернет-пространства. Там у нас одинаково много как откровенных религиозных проповедей (в нарушение нормы «о миссионерской деятельности»), так и столь же откровенной исламофобии вплоть до размещения кощунственных карикатур в духе «Шарли Эбдо». Наше светское, демократическое государство должно пресекать и то, и другое. Соцсети не должны становиться рассадником раздора в обществе.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram