Введение.
Фальшивая позолота «национальных героев»
Разрушив Советский Союз и отказавшись от построения социалистического общества, новые правящие классы не были уверены в устойчивости своих позиций. Глубочайший кризис ухудшил положение подавляющего большинства жителей и создал объективные условия для сопротивления буржуазной контрреволюции. Понимая это, власти бывших советских республик бросили все силы на обработку массового сознания. Те самые люди, что ещё вчера обвиняли коммунистов в «насаждении единомыслия», стали устанавливать тотальный контроль над средствами массовой информации, учебными программами и, в целом, культурно-идеологической сферой.
Главной задачей при этом было убедить граждан, во-первых, в порочности советского строя и социализма, а, во-вторых, в неизбежности и благотворности разворота в сторону капитализма. Поскольку успехами, сопоставимыми с победами и достижениями СССР, новые режимы похвастать не могли, основные усилия пропаганды были брошены на переписывание истории.
Несмотря на некоторые локальные особенности, направления антисоветской кампании во всех случаях схожи. Дореволюционный период объявляется в них эпохой благополучия и развития, в то время как установление Советской власти преподносится как насильственный и чуждый национальным культурным традициям эксперимент. Соответственно, последующие десятилетия — вплоть до 1991 года — изображаются в виде череды провалов и преступлений.
Борцы с большевизмом в этой извращённой картине прошлого становятся «национальными героями». Белогвардейцы в России, басмачи в Средней Азии, «алашевцы»* в Казахстане и проч. — вот «истинные патриоты» дня сегодняшнего.
Приведём несколько характерных высказываний. «Почти сто лет спустя справедливость восторжествовала. Восстановлены честные имена 115 наших предков, которые боролись за нашу национальную независимость и не были реабилитированы. А ведь сколько их ещё? Необходимо продолжить благородную работу, направленную на восстановление чести и достоинства патриотов… Они были лучшими представителями нашего народа. Тоталитарному режиму не нужны были умные люди, которые открыли бы глаза нации, укрепили бы её самосознание. Они провинились лишь в том, что были великими», — заявил президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев после реабилитации очередной группы репрессированных, в основном, басмачей. (Шавкат Мирзиёев: Они провинились лишь в том, что были великими: https://president.uz/ru/lists/view/4592).
«В начале прошлого века лидеры нации объединились вокруг идеи „Алаш”. Они многое сделали для освобождения и процветания нашей страны. Они пробудили дух людей и преобразовали их мировоззрение. Они способствовали сохранению целостности нашей территории. Они подняли родную литературу и культуру на небывалый уровень. Они внесли вклад в интеллектуальный подъём. Деятели „Алаш”, несмотря на трудности их времени, возродили идею государственности казахского народа… К сожалению, почти все они были объявлены врагами народа и стали жертвами репрессий. Их труды были уничтожены, и на протяжении многих лет было запрещено называть их имена. Однако наш народ смог восстановить имена своих великих сыновей», — в свою очередь, заявил президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев на церемонии открытия памятника лидерам партии «Алаш» в Астане. (Глава государства принял участие в церемонии открытия памятника лидерам движения «Алаш»: https://www.akorda.kz/ru/glava-gosudarstva-prinyal-uchastie-v-ceremonii-otkrytiya-pamyatnika-lideram-dvizheniya-alash-463437).
____
* Сторонники организации «Алаш». «Алаш» — буржуазно-националистическая организация в Казахстане, выражавшая интересы местных феодалов, мусульманского духовенства, нарождающейся национальной буржуазии. После Великой Октябрьской социалистической революции выступила против Советской власти, вступив в союз с белогвардейскими силами.
Изображению антисоветского сопротивления как «национально-освободительного движения» подчинена вся мощь информационно-идеологических машин стран Средней Азии и Казахстана. Однако этот конъюнктурный подход не выдерживает столкновения с фактами. Антибольшевистские движения были не только антинародными в том смысле, что выражали интересы кучки местных угнетателей, но и антинациональными.
С момента своего зарождения они поступили в услужение иностранным государствам и были готовы расплачиваться ресурсами своих стран за финансовую и военную помощь в борьбе с Советской властью. Торговля национальными интересами объединяла всех контрреволюционеров — от белогвардейцев до басмачей, от «алашевцев» до меньшевиков и эсеров. «Патриоты», которые сегодня ставятся в пример молодым поколениям, при ближайшем рассмотрении оказываются беспринципными дельцами, толкавшими соплеменников в пасть империалистических хищников и открывавшими двери западным колонизаторам.
Аппетиты иностранного капитала
Во второй половине XIX века Средняя Азия (территории современных Киргизии, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана и юга Казахстана) вошла в состав Российской империи. Для Англии, стремившейся к расширению колониальных владений, такое развитие событий означало неудачу в «большой игре». Проигрыш, однако, частично был компенсирован в последующие десятилетия благодаря финансово-экономической экспансии.
Это стало частью общего процесса проникновения иностранного капитала в Россию, особенно усилившегося в период правления Николая II. Как признавал начальник дворцовой канцелярии в 1900—1916 гг. А.А.Мосолов, если в самом конце XIX века иностранцы контролировали 20—30% российского акционерного капитала, то к моменту начала Первой мировой войны эта доля выросла до 70%. Французская буржуазия подчинила своему влиянию банковский сектор и железнодорожное строительство, английская — нефтяные промыслы и золотодобычу, немецкая — машиностроение и химическую промышленность. (См.: Попов Г.Г., Давыдов С.Г. Роль иностранного капитала в модернизации России в эпоху Великих реформ // Историко-экономические исследования. 2015. С. 579—591).
Аппетиты зарубежных дельцов вызывала и Средняя Азия. На рубеже столетий здесь, как грибы после дождя, стали появляться компании с иностранным капиталом — преимущественно английским, французским, американским.
Ведущую роль в банковско-финансовой сфере региона играл Русско-Азиатский банк. Он был создан в 1910 г. путём слияния Русско-Китайского и Северного банков, находившихся под контролем французских акционеров. Новая организация сохранила зависимый статус. Доля французского капитала составляла в ней 4/5, в то время как российского только 1/5.
Отделения Русско-Азиатского банка были открыты в Ташкенте, Самарканде, Коканде, Андижане, Маргилане, Намангане, Бухаре, Новом Ургенче, Ашхабаде, Мерве, Керки. Одним из главных направлений деятельности было предоставление финансовых услуг купцам-экспортёрам различной продукции, в том числе хлопка. Одно только Мервское отделение (сегодня — Мары в Туркмении) по состоянию на конец 1916 г. выдало кредитов и ссуд на общую сумму 1,7 млн. руб. Из них свыше 1,2 млн. были направлены под хлопок-сырец и хлопковое волокно. Кроме того, правление банка требовало, чтобы Мервский филиал развивал комиссионную торговлю хлопком. (См.: Алимджанов Б.А. История деятельности Мервского отделения Русско-Азиатского коммерческого банка // Экономическая история. 2018. Т. 14. № 2. С. 155—169).
Этот же банк приобрёл большую часть акций Коканд-Наманганской
(с 1913 г. — Ферганской) железной дороги, Кокандского электрического общества, Среднеазиатского нефтепромышленного товарищества и т. д.
Проникновение западного капитала проходило и в топливную промышленность. Нефтепромышленное и торговое общество «Санто», созданное в Ферганской области ещё в 1898 г., финансировалось учреждённой в Лондоне и функционировавшей на основе английских законов «Русской генеральной нефтяной корпорацией». Основанное в 1905 г. нефте- и горнопромышленное общество «Чимион» также было связано с английским капиталом.
В 1909 г. американо-британская компания Гувера – Уркварта выкупила у русских предпринимателей Майлисайское месторождение нефти (территория современной Киргизии) и создала «Ферганское нефтепромышленное общество», зарегистрированное в Лондоне. Англичанам принадлежал Челекенский нефтяной концерн, контролировавший нефтедобычу на побережье Каспийского моря (нынешняя Туркмения).
В 1912 г. в Андижане поселился американец Уильям Мей, который вошёл в существовавшее здесь «Туркестанское торгово-промышленное общество». По его инициативе общество установило непосредственные контакты с промышленниками США, вскоре в Коканде открылся склад американской нефтяной «Вакуум Ойл Компани».
Две трети основного капитала среднеазиатского каменноугольного общества «Кызыл-Кия» принадлежали Петербургскому международному коммерческому банку, связанному с английским, французским и немецким капиталом. (См.: Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Басмачество: возникновение, сущность, крах. — М., 1981. С. 30).
Добычу бурого угля в Таш-Кумыре и Джийде-Булаке вела компания «Назаров и Ко», конечным владельцем которой была бельгийская фирма из Антверпена. Французские и немецкие акционеры инвестировали капиталы в компанию по добыче угля «Сулюктинский каменный уголь».
Основным заготовителем шерсти до начала Первой мировой войны была немецкая компания «Стукен и Ко». Заготовкой коконов шёлкопряда занималась фирма «Сырьевая база шёлкомотальной промышленности», принадлежавшая австро-немецкой компании «Бауэр» и итальянской «Братья Коломбини». Последние также занимались заготовкой и вывозом орехов и орехового леса. (См.: Ферганская долина 100 лет назад: промышленный рывок и социальные контрасты: https://stanradar.com/news/full/51544-ferganskaja-dolina-100-let-nazad-promyshlennyj-ryvok-i-sotsial....
Внимание иностранной буржуазии к Средней Азии было продиктовано не только чисто экономическими соображениями. Характерна деятельность американской компании «Зингер», имевшей своих представителей, склады и магазины почти во всех крупных населённых пунктах региона. Это позволило исследователям сделать вывод, что «вся обширная агентурная сеть „Компании Зингер” в Туркестане не столько занималась торговлей швейными машинами, сколько шпионской деятельностью: агенты фирмы собирали сведения о роде занятий населения, о состоянии дорог, о размерах посевов и поголовье скота, о промышленности и торговле». (Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 30).
Таким образом, Средняя Азия не была абсолютно «чужой» и незнакомой для западного капитала, его политической и информационной обслуги. Это обязательно нужно иметь в виду, анализируя начавшиеся в 1917 году события. Как и то, что иностранная буржуазия не хотела терять столь лакомый кусок.
Подготовка интервенции
Если брать на веру утверждения противников Советской власти, Гражданскую войну спровоцировала Великая Октябрьская социалистическая революция, или «Октябрьский переворот». «Истинные патриоты Отечества» якобы были вынуждены встать на защиту «веры и традиций», обратившись за помощью к союзникам по Антанте. Однако, как убедительно доказал историк Владлен Логинов, планирование контрпереворота началось вскоре после Февральской революции. Армейские верхи и деятели правых партий поставили целью разгромить «восставшего хама», загнав его обратно в окопы и бараки, и вернуть прежние порядки.
Так, 20 апреля 1917 г., когда Петроград охватили демонстрации рабочих и солдат с требованием выхода из войны, военный министр А.И.Гучков встретился с генералами Алексеевым, Рузским, Корниловым и адмиралом Колчаком. Обсуждались решительные действия — «разгон всего этого сброда», т. е. народных выступлений и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Если военные пришли к согласию, то члены Временного правительства колебались. „Я увидел, что выраставшие перед нами задачи — необходимость контрреволюции и военных действий — с этим составом Временного правительства неосуществимы”», — признавался Гучков. (Логинов В.Т. Ленин и революция. — М., 2021. С. 129—130).
В этом «элиты» опирались на страны Антанты, заинтересованные в «русском пушечном мясе» и опасавшиеся разрастания революции. Британский военный атташе Альфред Нокс открыто поддержал Корниловский мятеж, а посол Англии Джордж Бьюкенен признавал позже, что все его симпатии были на стороне Корнилова, которого он называл настоящим патриотом, заинтересованным только в продолжении войны. Английское правительство поручило Бьюкенену сообщить председателю Временного правительства Керенскому, что «британское правительство с величайшей тревогой рассматривает вероятность гражданской войны и призывает его прийти к соглашению с генералом Корниловым не только в интересах самой России, но и в интересах союзников». (Ульман Р.Г. Англо-советские отношения, 1917—1921: https://dokumen.pub/anglo-soviet-relations-1917-1921-volume-1-intervention-and-the-war-reprintnbsped....
Летом 1917 г. Россию посетили экс-госсекретарь США Элиу Рут и директор Федерального резервного банка Нью-Йорка Уильям Томпсон. Они щедро раздавали деньги партиям, выступавшим за продолжение войны. Например, эсеры получили 2 млн. руб. Рут цинично оправдывал такую политику, заявляя, что выделение 5 млн. долл. «стоило бы дешевле, чем содержание пяти американских полков, а перспектива удержания на фронте против Германии 5 миллионов русских во много раз ценнее пяти полков». (Логинов В.Т. Указ. соч. С. 223—224).
После прихода большевиков к власти тот же Рут требовал суда над В.И.Лениным с обязательным смертным приговором. Это отражало общий курс государств Антанты, сразу после Октябрьской революции подключившихся к попыткам свержения Советской власти. Они поддержали выступления «Комитета спасения родины и революции» в Петрограде и «Комитета общественной безопасности» в Москве. В ноябре-декабре 1917 г. военные миссии Антанты одобрили попытку Ставки объединить контрреволюционные силы и приняли участие в организации мятежа Каледина. Посол Соединённых Штатов Д.Р.Фрэнсис и руководство американской миссии Красного Креста оказались замешаны в авантюре по отправке мятежникам 80 автомобилей и крупных денежных средств. (См.: Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР (1917—1925 гг.). — М., 1975. С. 30—32).
На словах поддерживая целостность России, западные дипломаты и агенты установили тесные связи с националистическими и сепаратистскими силами на Украине, в Закавказье и Средней Азии. Совещание глав правительств Великобритании, Франции и Италии с участием личного представителя президента США в ноябре 1917 г. в Париже приняло решение «всемерно поддерживать движение в Закавказье» в лице контрреволюционного Закавказского комиссариата. В декабре того же года конференция правительств стран Антанты заявила о необходимости укреплять связи с антисоветскими силами Украины, Кавказа, Финляндии, Сибири, казачьих областей и открыть кредиты «для реорганизации Украины, на содержание казаков и кавказских войск».
Саботируя мирные предложения Советской России, страны Антанты не просто пригрозили ей самыми тяжёлыми последствиями за «нарушение союзнической верности», но и вступили в сепаратные переговоры с командующими фронтами. С руководством Румынского и Юго-Западного фронтов в ноябре 1917 г. был выработан план военных действий против Германии, причём для участия в них предполагалось привлечь войска украинской Центральной рады и формировавшийся на территории Украины Чехословацкий армейский корпус.
Одновременно западные державы готовили открытую интервенцию и раздел России. С их одобрения Румыния уже в декабре 1917 г. оккупировала Бессарабию. Англо-французское соглашение 10 (23) декабря 1917 г. предусматривало раздел «зон действий». Великобритании доставались Северный Кавказ, Дон, Закавказье и Средняя Азия; Франции — Украина, Крым, Бессарабия. Сибирь и Дальний Восток были отнесены к сферам интересов США и Японии. (См.: Антанта // Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. — М., 1983. С. 37—38).
Экспансионистские планы в отношении Средней Азии стали разрабатываться сразу после Великой Октябрьской социалистической революции. Согласно архивным документам МИД Великобритании, зимой 1917/1918 г. в Лондоне на правительственном уровне было запланировано несколько военно-дипломатических миссий в Среднюю Азию. Перед этим министр иностранных дел Франции Стефан Пишон передал соответствующий запрос английскому коллеге Артуру Бальфуру, мотивировав его опасностью немецко-турецкого проникновения. В конце января 1918 г. Бальфур сообщил французскому послу в Лондоне Полю Камбону, что правительство Британской Индии уже совершило все приготовления по организации миссий в Среднюю Азию. Одной из них во главе с генерал-майором Уилфридом Маллесоном предписывалось обосноваться в персидском Мешхеде, вторая под руководством полковника Перси Эссертона отправлялась в Кашгар. (См.: Раимов Р.И. Роль военнопленных Первой мировой войны в истории Туркестана в годы Гражданской войны // Вестник Московского университета. Сер. 13. Востоковедение. 2022. № 2. С. 130—141).
По некоторым данным (например, изданной в 1983 г. энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция в СССР»), миссия Маллесона появилась в Мешхеде ещё в августе 1917 г. Большинство источников, однако, относит это событие к 1918 г. Появившись в Мешхеде, британская военная миссия установила связи с правительствами Бухарского эмирата и Хивинского ханства — бывших протекторатов Российской империи, а также с клерикально-феодальными и буржуазно-националистическими кругами региона и превратилась в главный организационный центр антисоветских сил в Туркестане. Контрреволюционную деятельность облегчали близость границ, господство патриархально-родовых отношений, влияние религии, слабость и малочисленность пролетариата.
Обкатка стратегии.
«Кокандская автономия»
«Пробой сил» стала «Кокандская автономия» — первое значительное антисоветское выступление в Средней Азии. 28 октября 1917 г., вскоре после получения сообщений из Петрограда, трудящиеся Ташкента — административного центра Туркестанского края — подняли восстание. В четырёхдневных боях отряды казаков и юнкеров были разбиты, власть перешла в руки Совета рабочих и солдатских депутатов. Вскоре после этого Советская власть распространилась на большую часть края, включая Самарканд, Ходжент, Термез, Мерв, Ашхабад и другие города.
15 ноября III краевой съезд Советов принял декларацию об установлении Советской власти, избрал Туркестанский ЦИК и Совет народных комиссаров с участием большевиков, левых эсеров и эсеров-максималистов. В то же время вопроса о национальной автономии съезд не решил, чем воспользовались контрреволюционеры. 15 ноября они созвали в Ташкенте так называемый мусульманский съезд, отвергший решения краевого съезда Советов. Спекулируя на лозунге самоопределения, его участники — в основном представители духовенства и местной знати — заявили, что «пути к самоопределению мусульман не могут быть иными, как только те, которые указаны в Коране и шариате».
Вскоре, 27 ноября, другой «общемусульманский» съезд состоялся в Коканде Ферганской области. Он пошёл ещё дальше, провозгласив автономию Туркестана и избрав законодательный орган — «Туркестанский временный совет» и совет министров во главе с Мухамеджаном Тынышпаевым — бывшим депутатом Государственной думы, представлявшим партию «Шура-и-ислам» («Исламский совет»).
Умеренные фигуры, выступавшие за диалог с Ташкентом, очень быстро были вытеснены радикальными реакционными силами, группировавшимися вокруг религиозной партии «Шура-и-улема» («Совет духовенства») и начальника местного ополчения Иргаша, прежде отбывавшего наказание за налёты и разбой. В декабре сторонники «Кокандской автономии» устроили беспорядки в Ташкенте, а в начале следующего года отряды Иргаша попытались взять штурмом новый город и крепость Коканда, где сохранялась Советская власть. Красногвардейцы отбили штурм, в ответ «автономисты» развязали кровавый террор против заподозренных в симпатиях к большевикам. При поддержке рабочих отрядов из Ташкента, Самарканда и других городов контрреволюционеры были разбиты, их главари бежали.
За время своего существования «Кокандская автономия» установила связи с другими очагами контрреволюции, включая бухарского эмира Сейида Алим-хана, атамана Оренбургского казачества А.И.Дутова, начальника гарнизона Хивы — оренбургского казачьего полковника И.М.Зайцева, казахскими националистами из партии «Алаш».
В декабре 1917 г. сторонниками Советской власти было перехвачено письмо Дутова представителю военной секции при правительстве «Кокандской автономии» прапорщику Заведееву, в котором атаман призывал «непосредственно снестись со следующими через Туркестанский край строевыми частями Оренбургского казачьего войска по вопросу о временной передаче этими частями имеющегося у них оружия в распоряжение временного правительства автономного Туркестана». «Программой-максимум» являлось включение Туркестана в «Юго-Восточный Российский Союз», в котором против Советской власти должны были объединиться оренбургские, кубанские, уральские, семиреченские казачьи войска, а также население калмыцких, казахских, киргизских земель и мусульманское население Кавказа. (См.: Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 34).
Несмотря на перехват послания, призывы Дутова дошли до «кокандцев». Об этом говорят переговоры одного из лидеров автономии Мустафы Чокаева с полковником Зайцевым, который в январе 1918 г. прибыл во главе отряда казаков из Хивы в Чарджуй. Стороны договорились о совместной борьбе с Советской властью.
Позже сам Зайцев изложил подробности дела в докладе атаману Дутову. «В это время [в конце 1917 г.] пробрались в Хиву 2 делегата от Временного правительства автономного Туркестана и обратились ко мне с просьбой оказать содействие для свержения советской власти и принять общее руководство выступлением против большевиков. Они сообщили мне, какие силы и средства имеются у вновь образовавшегося Временного правительства, и какие меры приняты для одновременного восстания в больших городах Туркестана…
Сейчас же по приезде в Чарджуй ко мне явились представители Временного правительства автономного Туркестана: министр народной обороны Ходжаев, министр внутренних дел Ч. [очевидно, Мустафа Чокаев. — С.К.] и другие, которые обратились с просьбой прогнать банду большевиков, захвативших в крае власть, и восстановить в правах законное правительство и просили меня принять общее руководство движением. Здесь же, в Чарджуе, явился ко мне делегат от войска прапорщик Заведеев с предложением Войскового правительства оказать содействие мусульманскому правительству автономного Туркестана. Явился также ко мне катемухардар [предводитель] туркменских племен Закаспийской области и предложил свои услуги для устройства переворота в Асхабаде. После нескольких обсуждений был выработан подробный план для одновременного свержения советской власти во всем крае», — отчитывался Зайцев. (Ганин А.В. «Наша Туркестанская военная организация… вошла в соглашение с английским правительством». Доклад полковника И.М.Зайцева Войсковому атаману Оренбургского казачьего войска генерал-лейтенанту А.И.Дутову. 1919 г. // История. Научное обозрение Ostkraft. — М., 2019. № 2(8). C. 37—38).
Вскоре после этого силы Зайцева начали наступление на Ташкент, но в начале февраля были разбиты под Самаркандом. Большая часть казаков перешла на сторону Советской власти, сам полковник Зайцев был арестован.
Не исключено, что тогда же завязываются связи белогвардейцев с Иргашем. Несколько позже, когда последний стал главарём басмаческих банд Ферганской долины, Дутов присвоил ему звание сотника и называл его в личных посланиях «хранителем интересов России в Фергане». (Бармин В.А. Басмаческое движение Советского Туркестана в планах некоторых антибольшевистских сил (1918—1933 годы) // Новая и новейшая история. 2022. Т. 66. № 1. С. 84–97).
От английских агентов «автономисты», по некоторым сведениям, получили помощь в размере 500 тыс. руб. (См.: Английская интервенция в Средней Азии // Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. — М., 1983. — С. 35). В этой поддержке нет ничего удивительного, учитывая, что 15 (28) января 1918 г. английское правительство направило правительству США меморандум о необходимости интервенции против Советской России и о поддержке белогвардейских организаций и «правительств на юге и на юго-востоке России». (См.: Документы по истории гражданской войны в СССР. Т. 1. — М., 1940. С. 492).
Тогда же, в январе 1918 г., американскому Конгрессу были представлены «14 пунктов Вильсона» — проект мирного договора, в котором излагались взгляды президента США Вудро Вильсона на условия окончания Первой мировой войны и послевоенное устройство. Шестой пункт касался России. Формально он гарантировал ей «полное и свободное содействие со стороны других наций в деле получения полной и беспрепятственной возможности принять независимое решение относительно её собственного политического развития и её национальной политики и обеспечение ей радушного приёма в сообществе свободных наций».
Однако советник Вильсона Эдуард Хауз, игравший значительную роль в определении внешнеполитического курса США, был куда откровеннее. «Остальной мир будет жить спокойнее, если вместо огромной России в мире будут четыре России. Одна — Сибирь, а остальные — поделённая европейская часть страны», — отмечал он. Соединённые Штаты должны были принять в расчленении России непосредственное участие. Тот же Хауз подчёркивал важность поддержки «автономных образований в юго-восточной России», в том числе «Кокандской автономии». Для этого, в частности, предусматривалось получение контроля над Транссибирской магистралью.
«Нет никакой информации, которая позволила бы составить мнение о правильной политике по отношению к мусульманской России, т. е., коротко говоря, к Средней Азии. Весьма возможно, что придётся предоставить какой-нибудь державе ограниченный мандат для управления на основе протектората», — говорилось в комментариях к «14 пунктам», составленным Хаузом и Уолтером Липпманом.
Позже представленное ими мнение вошло в официальную программу американской делегации на Парижской мирной конференции, начавшей работу в январе 1919 г. Президент Вильсон предложил распространить мандатную систему не только на германские колонии и территории Турецкой (Османской) империи, но и на «бывшую Российскую империю»,
а, точнее, на Кавказ, Среднюю Азию и другие области. На географической карте, составленной госдепартаментом США для американской делегации, среди районов, которые предполагалось отторгнуть от России, значилась Средняя Азия, вошедшая в зону «опеки» США.
Также в период работы Парижской мирной конференции английская агентура в Средней Азии пыталась сколотить делегацию для поездки во Францию, чтобы выдвинуть требования «об освобождении Туркестана от большевистского ига». Английское правительство обещало поддержать эти требования. (См.: Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 33).
В свою очередь, глава британской Палаты лордов, будущий министр иностранных дел Англии Джордж Керзон предлагал сделать ставку на мусульманское государство в Туркестане, добавляя, что Афганистан может претендовать на территории, якобы некогда отобранные у него русскими. Он проводил параллель с действиями британцев в Сибири, где аналогичным образом японцы могли потребовать территориального вознаграждения. (См.: Куприянов А.В. Англо-индийская интервенция в Закаспийском крае в 1918—1919 гг.: http://www.dslib.net/vseobwaja-istoria/anglo-indijskaja-intervencija-v-zakaspijskom-krae-v-19181919-....
Английские войска в Средней Азии
Вернёмся, однако, в 1918 г. Разгром «Кокандской автономии» не заставил внутреннюю и внешнюю контрреволюцию отказаться от своих планов. В мае 1918 г. в Ташкент прибыл американский консул Роджер Тредуэлл, в сотрудничестве с английской разведкой приступивший к активной антисоветской деятельности. Весной того же года в Дели — столице Британской Индии — была сформирована специальная группа для развёртывания подрывной работы в Средней Азии. В августе её члены, включая полковника Фредерика Маршмана Бейли, майора (или капитана) Л.Блэкера и бывшего английского консула в Кашгаре Джорджа Маккартнея появились в Ташкенте в качестве официальной миссии Великобритании.
Уже упоминавшийся полковник Зайцев, в феврале арестованный Советской властью, а в июле бежавший из ташкентской тюрьмы и включившийся в контрреволюционную работу, позже признавался, что целью английской миссии было «подготовить и организовать вооружённое восстание в Туркестане против Советской власти, снабжать повстанческие отряды деньгами и оружием из ближайших к Туркестану английских баз (Мешхед, Кашгар, Афганистан). Миссия имела широкие права и полномочия по осуществлению этих задач». (Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Конец басмачества. — М., 1976. С. 29—30).
Положение Туркестанской Советской Республики, провозглашённой V краевым съездом Советов (20 апреля — 1 мая 1918 г.), между тем становилось всё тяжелее. В начале июля в результате мятежа Чехословацкого корпуса и наступления оренбургских казаков она была отрезана от Советской России и в течение последующих месяцев находилась во вражеском кольце.
Это кольцо стремительно сужалось. 11 июля 1918 г. в Ашхабаде вспыхнул антисоветский мятеж. Руководители выступления, среди которых были правые эсеры и меньшевики (Ф.А.Фунтиков, В.Дохов), кадеты (граф А.И.Доррер), туркменская племенная верхушка и офицеры текинских кавалерийских частей, использовали ошибки местных советских органов и недовольство жителей объявленной мобилизацией. В действительности они находились в тесной связи с английской миссией в Мешхеде, действия мятежников направляли британские агенты Реджинальд Тиг-Джонс, Вард, Джарвис.
Чувствуя за собой столь влиятельную поддержку, восставшие установили контроль над большей частью Закаспийской области и расправились с советскими руководителями, известными как «ашхабадские комиссары», членом ЦИК Туркестанской Советской Республики П.Г.Полторацким и другими работниками.
В области было создано «Закаспийское временное правительство» (председатель — Фунтиков). Однако его положение не было устойчивым. В Ашхабаде действовало большевистское подполье, 28 июля мятежники потерпели поражение от советских войск под Чарджуем. Перед лицом краха они пошли на открытый сговор с англичанами. В тот же день из Мешхеда на станцию Байрам-Али (район Мерва, в 375 км к востоку от Ашхабада) прибыло первое подразделение британских войск — пулемётная команда из 20 человек. 12 августа у станции Артык (100 км юго-восточнее Ашхабада) перешли границу основные силы — батальон Пенджабского и несколько рот Хэмпширского и Йоркского пехотных полков, 28-й лёгкий кавалерийский полк, взвод 44-й полевой лёгкой артиллерийской батареи. Они расположились в Ашхабаде и других пунктах вдоль Закаспийской железной дороги. Крупная база интервентов была создана в Красноводске на берегу Каспийского моря. Численность английского гарнизона доходила там до 700 человек.
Удержавшись на иностранных штыках, «Закаспийское временное правительство» согласилось превратить регион в фактический протекторат Британской империи. 19 августа оно заключило с главой мешхедской миссии Маллесоном соглашение. В нём, в частности, отмечалось: «Английское правительство, с одной стороны, и исполнительный комитет закаспийского правительства — с другой, ввиду общей опасности от большевизма и турко-немецкого наступления в пределы Закаспийской области и Туркестана, входят в соглашение для достижения следующих целей: а) восстановления спокойствия и порядка в Закаспийском крае и русском Туркестане и б) оказания сопротивления турко-немецким планам военных захватов и политического господства в Закаспии и Туркестане… Уполномоченный великобританским правительством, я, генерал-майор Маллесон, гарантирую продолжение военной и финансовой помощи, пока закаспийское правительство стоит у власти и ставит во главе своей политической программы возобновление порядка в подавлении всех большевистских и турко-германских интриг и захватных намерений». (См.: Иностранная военная интервенция и Гражданская война в Средней Азии и Казахстане. Документы и материалы. — Алма-Ата, 1963. С. 333—336).
Соглашение включало обязательства передать англичанам запасы хлопка, контроль над Каспийским флотом, портом Красноводска и Закаспийской железной дорогой. За это местным властям была обещана военно-техническая и финансовая помощь. До января 1919 г. они получили около 7 тыс. винтовок и несколько миллионов патронов. С финансами оказалось сложнее. «Покровители» ашхабадских марионеток передали
2 млн. руб. наличными и 15 млн. в виде фиктивных обязательств.
Зато полученная выгода оказалась вполне реальной. Одного продовольствия английские войска получили на 12 млн. руб. Помимо этого, оккупанты вывозили заводское оборудование и железнодорожный подвижный состав, нефть, металлы и т. д. Ущерб, нанесённый только горному и оросительному хозяйству, оценивался в 20 млн. золотых рублей. В области установился режим террора. В сентябре 1918 г. закаспийские власти и англичане расправились с 26 бакинскими комиссарами.
Чем дальше, тем увереннее чувствовали себя интервенты, а полномочия «временного правительства» становились всё более призрачными. В письме главному политическому офицеру Индийского экспедиционного корпуса (действовал на Ближнем Востоке против турецкой армии) Перси Коксу Маллесон заявлял, что «ввиду коллапса Закаспия в военной сфере… вся ноша его обороны ложится на нас».
«…В целом наши отношения до сих пор были крайне сердечные, — писал он об ашхабадских партнёрах. — Это происходило, конечно, в основном благодаря тому факту, что они вполне осознавали, что всецело зависят от нас. Если бы не наша интервенция в августе, в тот момент, когда большевики стремительно наступали на Асхабад и Красноводск, недавно возникший Закаспийский Совет уже прекратил бы своё существование… Что касается Совета и русских в целом, не думаю, что кто-либо из нас питает какие-либо иллюзии в отношении их искренности, признательности или честности. Несмотря на их чрезмерно щедрые и раболепные выражения признательности, полагаю, что в случае нужды или благоприятной возможности они хоть минуту будут колебаться прежде, чем нас предать, если это покажется им выгодным или будет необходимо, чтобы спасти их шкуры… Совет не имеет реальной силы и знает это. Он существует благодаря терпению толпы. Асхабад полон крепких мерзавцев, вооружённых до зубов, которые должны, конечно, быть на фронте, но отказываются двигаться туда, и Совет не может их заставить… Сейчас ситуация всецело в руках бездельников и разбойников, которым Совет платит за то, что они ничего не делают — своего рода открытый шантаж, дань, которая позволяет Совету сохранять видимость власти». (См. подробнее: Куприянов А.В. Указ. соч.).
Создание закаспийского плацдарма рассматривалось англичанами как первый шаг к захвату всей Средней Азии. Их планы хорошо выразила газета «Голос Средней Азии», выходившая в Ашхабаде. В номере от 17 августа 1918 г. писалось, что у А
Правила комментирования
comments powered by Disqus