К международной конференции «Ислам, конфликты, миротворчество», проходившей в Казани, было приковано особое внимание, поскольку на обывательском уровне в наши дни ислам у многих отождествляется с международным терроризмом. О возможностях межконфессионального диалога и способах противодействия влиянию экстремистов с корреспондентом «Росбалта» беседует участник конференции, ведущий научный сотрудник Института востоковедения АН Узбекистана Бахтияр Бабаджанов.

- Бахтияр Мираимович, сегодня лидеры практически всех конфессий говорят о возможностях межконфессионального диалога и стараются наладить контакты друг с другом. Вроде бы, все за межконфессиональный диалог, но почему его нет?

- В первую очередь, важно спросить, что подразумевается под столь политкорректным выражением «межконфессиональный диалог»? Я вообще не считаю его корректным. Этот «диалог», если он реально состоится, будет превращен в два (три, четыре и т.д.) монолога, так как каждый богослов будет исходить из духа и догм своей религии, ее священных текстов и ее истории. Это же очевидно!

И в данном случае не стоит выдавать за действительное (или возможное) то, чего на самом деле еще нужно достичь, причем иными путями. Ведь откровенные натяжки здесь, по моим наблюдениям, скорее играют на руку фундаменталистам и противникам мирного сосуществования религий. Такие противники с помощью собственных аргументов (выдаваемых, как правило, за сакральные предписания) обвиняют единоверцев в «отступлении от религии», «продаже своей религии». Некоторые виды таких аргументов я привел в своем докладе на конференции.

Но как все-таки быть, чтобы обеспечить мирное сосуществование религий? Здесь, на мой взгляд, должно вступать в силу естественное, заложенное в любой религии предписание, обозначаемое словом «толерантность». Что касается «диалога», то, например, в случае православия и ислама можно и нужно говорить лишь о взаимном признании естественно-исторического и, наверное, этнокультурного разделения сфер влияния. Таковые, слава Всевышнему, существуют.

Обе религии учат приспосабливаться к условиям времени и к неоднородной этноконфессиональной среде. И в обеих религиях достаточно аргументов и предписаний, которыми можно сакрализовать такую позицию.

Однако можно в откровенной беседе потихоньку спросить богослова любой конфессии, как он понимает этот самый «диалог». Уверяю, ответы вас иногда просто поразят, если вы, конечно, добьетесь контакта. Идеи о гражданском обществе, о демократических ценностях, конституционном строе, отделении власти от религии, — это все порождения светских культурных ценностей, которые, в той или иной степени приняты за ориентиры в большинстве постсоветских государств.

Здесь, правда, имеются свои особенности, возникшие, в частности, в связи с возрождением религии и религиозных ценностей. Точнее это возрождение выявляет некоторые проблемы. Пример — явный и скрытый конфликты религиозных фундаменталистов и сторонников светского развития из политического истеблишмента стран Центральной Азии. С другой стороны — не всегда даже осознанная апелляция политиков к исламским ценностям.

- Но пример Запада, который называют «успешным», показывает, что отношения между властями и конфессиями могут быть вполне нормальными, и диалог возможен.

- Но мы не на Западе. Сотни раз об этом слышим и говорим, но как-то быстро забываем. Я, в первую очередь, исследователь и должен обязательно учитывать все аспекты проблемы, связанные со спецификой региона, его историей, особенностями бытования религии и прочего. В нашем случае речь идет об одном из главных ориентиров в системе секулярных ценностей — терпимости в отношении представителей иных конфессий, иных культурных ценностей, этносов.

Здесь, мне кажется, специфика связана с нашим недавним прошлым. Я имею в виду репрессии и советскую политику атеизма, которые сформировали, по меньшей мере, настороженное отношение религиозных интеллектуалов региона к светским (или либеральным) ценностям, общественным и политическим институтам. Это же касается и, так сказать, степени толерантности значительной части богословов.

Все это легко увидеть. Достаточно взглянуть на издаваемую в центральноазиатском регионе мусульманскую религиозную литературу. Обнаруживается серьезная разница между публичными декларациями многих религиозных лидеров (носящими скорее политический характер, ведь богословы тоже готовы использовать ситуацию в свою пользу) и теми идеями, которые открываются при чтении легально и нелегально публикуемой сейчас в регионе мусульманской литературы.

Исследование такой литературы вносит серьезные коррективы в понимание реальных, но подспудных аспектов религиозного сознания и религиозной жизни местной общины, по крайней мере, значительной части богословов, издающих разные сочинения. После исследования литературы у меня появился некоторый скепсис относительно декларируемой межконфессиональной толерантности в регионе.

Вот два фрагмента из комментариев к Корану (тафсир) знаменитых богословов нашего региона. Они, как мне кажется, точно проиллюстрируют мои предыдущие и последующие тезисы. Для начала я выбрал комментарий к 120-му айату (в ряде редакций – 114-й) суры «ал-Бакра» («Корова» — 2-я сура), где, напоминаю, речь идет об отношении к, так сказать, «неверным». Текст айата:

Ни Иудеи, ни Назаряне не будут довольны тобою, покуда не примешь их религии. Скажи: только руководство Божие есть истинное руководство; и верно, если последуешь их желаниям, после того, как дано тебе знание, тебе не будет от Бога ни защиты, ни помощи.

Итак, в изданном у нас официально комментарии к Корану (тафсире) одного из самых знаменитых богословов региона мы читаем:

«Из этого и прежних айатов, а так же из современного опыта становится ясно, что неверные не оставят нас в покое. Они будут вести всякие враждебные действия против мусульман во всех сферах. Но не стоит надеяться, что они будут довольны, так как они будут довольны только тогда, когда мы последуем их религии. Другими мы им никогда не понравимся. И в исторические времена, и сейчас иудеи и христиане враждуют друг с другом. Но против мусульман они сразу объединяются в единый союз. Они стараются вывести мусульман из лона их религии. А мусульмане, чтобы как-то договориться с ними, идут на всякие переговоры и диалоги. Ах, если бы это принесло пользу! Ведь основная цель евреев и христиан — не взаимопонимание. Но Аллах здесь, в айате, показал нам единственно правильный путь: путь Аллаха — единственно правильный путь. Не надо думать ни о чем другом. Только так! Никуда не следует сворачивать! И поэтому нет никакой надобности во взаимопонимании с ними (неверными). Ведь известно, что поиск взаимопонимания и попытки угодить чужим приведет (нас) к катастрофе. И нет большей катастрофы (для нас), чем поиск компромисса с неверными».

В той же суре – 107-й айат (в ряде редакций – 103-й):

Многие из знающих Писание, по ненависти, какая в душах их, желают опять сделать вас неверными, после того как вы уверовали, после того, как ясно показана им истина; удаляйтесь от них, избегайте их, покуда Бог не совершит дела своего. Бог всемогущ.

В комментарии к этому айату читаем:

«...В этом мире есть много тех, кто называет себя «мусульманами», но берет себе в товарищи врагов ислама и мусульман. Ради финансовой и другой помощи от неверных они отказываются от соблюдения законов ислама. Но мусульманин должен хорошо знать, что неверные никогда не были и не будут друзьями ислама. Мусульмане должны помнить, что только исполнение законов Аллаха остановит врагов ислама и мусульман. Не надо ждать помощи от врагов ислама!»

Как видите, от толерантности это очень далеко. Приведенные фрагменты вышли из-под пера наиболее знаменитых в регионе богословов, для которых догма и священные тексты остаются основным ориентиром. А самое главное, что эти тексты (в печатном и в электронном виде) живут и сейчас, становясь мотивацией и обоснованием крайне нетерпимой позиции многих молодых мусульман, особенно в южных районах Казахстана и Кыргызстана и в Узбекистане. Я это наблюдаю почти каждый день.

- Итак, к экстремизму призывает не Коран, а некоторые его комментаторы…

- Именно так. Коран комментируют некоторые наши исламисты, вывешивая такого рода толкования священных текстов даже на Интернет-сайтах. Такого рода литература быстро распространяется, а сайты часто посещаются, особенно молодыми мусульманами. И в результате их религиозная нетерпимость все более и более усиливается, и не только по отношению к представителям других конфессий, но и по отношению к тем мусульманам, которые склонны к мирному сосуществованию с представителями других религий.

Во всяком случае, заметно, что в среде современных мусульманских авторов центральноазиатского региона отношение к этой самой догме сформировано под влиянием богословов прошлого, в том числе — радикальных реформаторов западной части мусульманского мира, позиции которых сформированы под влиянием антиколониальных и антизападных выступлений начала ХХ века.

И естественно, среди этих идей нет места толерантности. Это тоже следует воспринимать как некое эндогенное (врожденное) родимое пятно, оставшееся после вызовов, стоявших перед исламским миром в период колонизации и неоколонизации. Иными словами, ждать абсолютной толерантности и дружелюбия от людей, которые пережили страшные страдания и гонения, сложно. Важно это понимать и быть готовыми к тому, что верующие, у которых надолго отпечатались в мозгу те самые гонения, должны пройти через естественную эволюцию. Надо терпеливо подталкивать их к необходимости приспосабливаться к глобализации.

И, между прочим, добавлю, что нетерпимость к представителям иной конфессии и расы – это ведь реалии не только мусульманского мира. Для этого достаточно посмотреть мировые новости одного дня. Кстати, мои коллеги в России, занимающиеся феноменом постсоветской нетерпимости в идеологии новоявленных православных сект и даже некоторых официальных богословов, тоже внимательно изучают легальную и нелегальную религиозную литературу. И наши выводы поразительным образом сходятся. Как мне рассказывали мои российские коллеги, множество «русских скинхедов», избивающих студентов или работяг иной расы и конфессии, тоже пытаются так сказать, оболванить ссылками на Священное писание, или иные якобы богословские аргументы. Ведь это тоже тревожный знак.

- Как же, на Ваш взгляд, противодействовать экстремизму?

- Важно понять природу нетерпимости и не скрывать от себя, что пока результаты огромных усилий, направленных на борьбу с ним, не достигают цели. И тем более, нужно разобраться в причинах все более разрастающегося насилия, мотивированного часто (это так!) священными текстами. Отмечу, что я не против диалога, и утверждаю, что идеология ислама, или, скажем, православия, не может быть источником насилия. Однако нельзя принимать правил тех «игр», которые не дают никакого результата.

В последние полтораста лет мусульманам на территории бывшей Российской империи и СССР приходилось отстаивать собственную культурную и политическую самостоятельность, отстаивать право на самобытность и религиозную идентичность. И чаще всего сохранение собственной культуры (особенно религии) происходило в виде адаптации, которая рисковала перерасти в ассимиляцию. Надо также иметь в виду, что в связи с большевизацией региона местный ислам не прошел естественной эволюции или адаптации под современные условия.

Реформаторское движение, так называемые «джадиды» (от арабского «джадид» — «новый») тоже было подавлено большевиками. Остановлена была и традиция интеллектуального творчества. За весь советский период не было написано ни одного сколько-нибудь значимого и оригинального богословского сочинения.

Во время реформ Горбачева и после развала СССР началась реисламизация в регионе и других республиках бывшего СССР. Но возрождение религии происходило и происходит в крайне консервативных формах, в постоянном ожидании недружелюбных действий со стороны гипотетических «неверных» и «отступников». И чего греха таить, часто под таким углом воспринимаются светские либеральные ценности. Повторяю, об этом я сужу, получая информацию из первых рук, то есть из изучаемой мною религиозной литературы, изданной в регионе. Я черпаю информацию из постоянного общения с религиозными деятелями разных уровней и взглядов.

Новое поколение богословов оказалось совершенно неготовым к таким темпам возрождения религии и к противостоянию с такими генераторами «новых идей», часто генерирующих и крайнюю агрессию, и нетерпимость. К тому же религиозные идеи и парадигмы стали импортироваться из других частей исламского мира. Точнее сказать, это были парадигмы, сформированные в среде фундаменталистов и экстремистов, идеология которых зародилась на волне религиозного, идеологического, политического и военного противостояния преимущественно со странами Запада. Эта искусственно интерполированная в страны Центральной Азии или на Кавказ идеология порождает массу проблем, конфликтов и столкновений, которые в первую очередь наносят ущерб самим мусульманам.

Эти и похожие обстоятельства, на мой взгляд, еще долго будут определять лицо ислама в регионе. Особенно это касается взаимной конфессиональной нетерпимости. Совершенно очевидно, что потребуется долгая трансформация и эволюция самих верующих, и особенно — авторов больших и малых богословских сочинений. Пока что многие из них рассматривают светские, либеральные, демократические принципы как чуждые им, и в лучшем случае просто терпят их, признавая легитимность светского правления как нечто данное и неизбежное.

Кроме того, идеи межконфессиональной толерантности в мусульманском мире подвергаются другого рода испытаниям. Стоит принять во внимание внешние раздражители, способствующие постоянному возрождению среди части мусульман радикальных позиций и поисков их обоснования в Коране и сунне. Речь идет о хорошо известных военных конфликтах на территории мусульманских стран. И пока они тянутся, эти внешние раздражители, постоянно подстегивающие агрессивную реакцию верующих, тоже остаются серьезным фактором, напрямую стимулирующим межрелигиозную нетерпимость.

И вот еще, возвращаясь к претензиям в адрес местных правительств, исходящим от некоторых экспертов и правозащитников Запада. Кажется, сейчас уже пора серьезно изучать, что же происходит в тех странах, правительства которых обвиняют в «ущемлении религиозных свобод» и тому подобном. Я не хочу сказать, что в религиозной политике стран Средней Азии все так уж блестяще. Но если критика искренняя, то не мешало бы все-таки оценить корректно эту самую религиозную ситуацию. Надо ясно оценить, где кончается официальная риторика некоторых богословов, и где начинается их действительная идеология, оценить которую, повторяю, можно изучив ту самую литературу, с которой богословы обращаются к «своей аудитории».

До сих пор я такого в претензиях, заключительных документах и вердиктах ряда организаций и экспертов не видел. Хотя бы потому, что они, как правило, не видят реальных проблем, особенно, когда речь идет об агрессивных аспектах в идеологии значительной части исламистов региона. А она, как я постарался показать выше, определяется множеством факторов и раздражителей. Нередко эту идеологию стимулирует некорректная политика Запада и США.

И тем не менее, считаю, что ситуация в споре с радикалами от религии отнюдь не безнадежна. Тем более что местные правительства находятся в постоянном поиске и самостоятельно выбирают путь и методологию противостояния идеям конфессиональной нетерпимости, радикализма и терроризма (увы, не всегда успешно). Я считаю, что наиболее разумным в этой политике было бы поддерживать и стимулировать именно местные обычаи и обряды, которые могут стать естественной и проверенной временем почвой для поддержания межконфессиональной толерантности и терпимости к «непохожим» идеологии или образу жизни. Неслучайно носители агрессивной идеологии резко критикуют приверженцев местных религиозных традиций за их религиозный и политический конформизм.

Источник: islam-ca.com

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram