Закон о домашнем аресте узаконит заточение Гульнары Каримовой, а введение контроля над блогерами может ударить по правозащитникам.
Правозащитники Узбекистана по-разному оценивают каждый из двух законов, одобренный на днях Сенатом (введение домашнего ареста как меры пресечения в уголовном процессе и контроль деятельности блогеров).
По мнению Сурата Икрамова, руководителя ИГНПУ (Инициативной группы независимых правозащитников Узбекистана), первый закон давно назревал, а второй принят, скорее всего, что бы пресечь распространение правдивой информации.
Вместо «зоны» - домашний арест!
Как считает Икрамов, существует много преступлений, в частности экономические, за которые человека в виде наказания не обязательно отправлять в места лишения свободы.
Кроме того, по его сведениям, эти места - около 60 колоний, колоний-поселений, СИЗО и т.п. - на сегодняшний день переполнены, количество заключенных в них в полтора-два раза превышает норму.
«Не только меру пресечения в уголовном процессе, но и такую норму наказания, как домашний арест, в Узбекистане надо было вести давно», - говорит правозащитник.
Вместе с тем, правозащитник уверен, что талантливые хирург и ученый, совершившие преступления, не связанные с их профессиональной деятельностью, допустим, автомобильную аварию, могли бы продолжать ходить на работу – под специальным присмотром.
Теперь Гульнара сидит дома по закону…
Икрамов считает, что наказание в виде домашнего ареста позволило бы разгрузить места заключения, а также избавить в принципе хороших и неиспорченных людей от «тлетворного влияния зоны».
«Иное дело, что пока непонятно, как именно на практике будет выглядеть домашний арест», - говорит Икрамов.
Прежде чем делать какие-то выводы, надо дождаться появления подзаконных актов, которые определят ситуацию», уверен правозащитник.
Он предполагает, что толчком к появлению такого закона явился домашний арест Гульнары Каримовой. Старшая дочь президента Узбекистана больше полугода содержится под фактическим домашним арестом в своем доме.
«Теперь ее удержание можно будет узаконить», - говорит Икрамов.
Кого в Узбекистане объявят «блогером»?
Если к закону о домашнем аресте руководитель ИГНПУ относится с одобрением, то поправки в законодательство, закрепляющие правовые механизмы регулирования деятельности блогеров, вызывают у него беспокойство.
«Эти поправки принимаются, чтобы «прижать» таких, как я», - предполагает Икрамов.
В понятие «блогер» по российской версии (владелец сайта с посещаемостью более трех тысяч пользователей) он не попадает.
Однако ИГНПУ, как и другие правозащитные организации, постоянно готовит сообщения, которые рассылает по нескольким сотням адресов, где, кроме силовых структур Узбекистана, значатся также различные международные правозащитные организации и СМИ, которые нередко публикуют эти сообщения на своих сайтах и страницах.
По мнению Икрамова, в нынешнем Узбекистане, как раньше в СССР, пытаются контролировать распространение любой информации. Вот уже несколько лет в стране заблокирован доступ к независимым информационным интернет-сайтам (в том числе и к Uznews.net). Теперь власти пытаются изолировать от читателей и другие независимые источники информации о жизни в Узбекистане.
«Неизвестно, кого именно причислят к блогерам в Узбекистане, - говорит Рустамов. – Не исключено, что всех, кто пользуется компьютером, подключенным к Интернету».
Возможно, что к блогам причислят и сообщения в социальных сетях от имени своего аккаунта. Ведь Твиттер к примеру - это платформа для микроблогов, пост в Фейсбуке или в Одноклассниках тоже можно расценить как запись в блоге.
Правила комментирования
comments powered by Disqus