Внутриполитический аспект КНР продолжает активно завоевывать экономическое и политическое пространство в странах Центральной Азии. 16 марта стало известно, что Поднебесная намерена обнародовать детальный план по «новому Шелковому пути», который должен охватить страны ЦА. Казахстан возлагает особые надежды на этот проект и экономическое сотрудничество с КНР в целом. Ряд экспертов видит в этом и угрозы, так как существует опасность усиления политического влияния Пекина на элиты Казахстана и других стран ЦА. Насколько обоснованны эти опасения, какие тенденции характерны сейчас для экономики КНР, что ждать от обновления элиты в этой одной из ведущих стран мира, и какое место во внешней политике Поднебесной занимает Казахстан? На эти и другие вопросы в интервью Oilnews.kz ведущий научный сотрудник библиотеки первого президента РК Руслан Изимов.
- В прошлом году китайская экономика серьезно «просела», и был показан самый низкий рост с начала 2000-х годов. Эксперты считают, что замедление темпов роста продолжится. Какие последствия экономические трудности могут иметь внутри самого Китая, способны ли они спровоцировать народные волнения?
- Вопросы поддержания необходимых темпов роста – это сегодня одна из главных задач китайского правительства. Ведь, от этого зависит не только обеспечение дохода в госбюджет, но и возможность поддержания общественной стабильности путем создания миллионов рабочих мест каждый год. С этой целью, Госсовет Китая ежегодно трудится над разработкой все новых и новых эффективных антикризисных мер, а также пакета действий по стимулированию экономического развития. Не зря на прошедшем недавно в Пекине заседании китайского парламента – ВСНП, законодатели первостепенное внимание уделили именно вопросу экономического развития страны.
Исходя из анализа нынешней ситуации в экономике Поднебесной, нельзя конечно исключать вероятность дальнейшего снижения темпов роста. В условиях все более тесной интеграции в мировую экономическую систему сегодня в Китае внешний фактор стал играть значимую роль. Иными словами, в случае возникновения новой волны всеми предсказываемого мирового финансового кризиса, ситуация в экономике КНР существенно изменится. Это, в свою очередь, может и спровоцировать социальные волнения в Китае. Но здесь следует отметить, что поводов для антиправительственных выступлений великое множество, не считая замедление экономического роста. По последним данным, в Китае ежегодно отмечается около 100 тыс. средних и мелких акций протеста. В основном народ протестует против произвола местных властей, из-за ухудшения экологической обстановки и многих других социальных причин.
- Сейчас много разговоров о смене элит в КНР. Приходит новое, более амбициозное, отчасти прозападное поколение с очень конкретными целями, которое может серьезно пересмотреть внешнеполитические приоритеты КНР и внутреннюю политику Поднебесной. Такая точка зрения в экспертной среде распространена. Соответствует ли она действительности?
- Смена власти в Китае произошла в конце 2012 и вначале 2013 гг. Но смена элит продолжается до сих пор. Ведь сейчас меняется целое поколение и на смену четвертому практически во всех отраслях и структурах приходят относительно молодые (по китайским меркам – это за 60 лет) представители «пятого поколения». Смена элит в Китае, практически всегда, сопровождалась определенной корректировкой курса государства. Бывало, что с приходом новых лидеров курс страны кардинально менялся. Но это происходило не сразу. Так, к примеру, великий реформатор Дэн Сяопин смог полноценно управлять страной и предлагать собственный путь развития только после смерти предшественника – не менее выдающегося руководителя Мао Цзэдуна.
Последний председатель КНР, уже ушедший на заслуженный отдых Ху Цзиньтао и его верный соратник Вэнь Цзябао, не стали существенно менять общий курс, заданный прежними лидерами Компартии. Более того, по оценкам специалистов, внешняя и внутренняя политика в период правления тандема Ху-Вэнь были наиболее мягкими и всесторонне сбалансированными. Как известно, Ху Цзиньтао в качестве программного курса выбрал Концепцию научного развития, предполагающего гармоничное развитие во всем. На этом фоне, относительно эффектное начало правления команды Си Цзиньпина вызвала среди экспертного сообщества определенный ажиотаж. Но, тезис о том, что новые лидеры будут пересматривать внутреннюю и внешнюю политику страны, определенно небесспорен. Более того, думаю не очень корректно говорить о том, что нынешнее руководство КНР прозападное.
Да, нужно признать, что Си Цзиньпин и его команда проводят достаточно жесткую политику, предлагая и реализовывая конкретные проекты и кампании, как во внутренней политике, так и во внешней. Отчасти, руководство вынуждено учитывать чаяния народа, который за годы стремительного роста стала обрастать определёнными националистическими элементами. Это, как мы видим, уже отражается на внешнеполитическом позиционировании КНР. Речь идет о том, как настойчиво и уверенно вел себя Пекин в процессе вновь актуализировавшихся территориальных споров с Японией, Филиппинами и др.
Но, важно не забывать, что «четвертое поколение» китайских лидеров в период взросления и юности пережили так называемую «культурную революцию», видели и непосредственно участвовали в восстановлении и становлении китайской экономики. Именно поэтому, это поколение еще помнит достаточно бедный и отстающий Китай и соответственно у этих китайских политиков еще недостаточно уверенности в себе, в своих силах, в экономической и военной моще своей страны. Хотя нужно признать, что указанное положение дел меняется и меняется оно стремительно. Исходя из этого, принципы ведения внешней политики КНР определенно будут корректироваться, точнее она будет более органично адаптироваться под условия и реалии современного положения дел в международной геополитике и геоэкономике.
- Как в Китае воспринимают развитие украинского кризиса. Отражается ли он как-то на ситуации в КНР? Какие звучат оценки в местной прессе? Какую сторону поддерживает Пекин в конфликте – Москву или Киев? Есть ли мнение о необходимости сохранить территориальную целостность Украины?
- Украинский кризис имел и продолжает иметь большое влияние на внешнюю политику Китая. Хотя это влияние никак нельзя сравнить с влиянием украинских событий, например, на Казахстан. Так, в частности, общество Китая, не разделилось на два лагеря по принципу поддержки той или иной стороны конфликта, как это произошло в нашей стране. На уровне экспертов, китайские исследователи, конечно, высказывают разные, порой противоположные точки зрения, от откровенного осуждения украинских властей, до критики в адрес Москвы.
Но в целом, на официальном уровне позиция Пекина по украинским событиям исходит из учета ряда факторов, в том числе, китайско-российских, китайско-американских и китайско-европейских отношений и др. Естественно, в общем, и в целом китайское руководство заняло сторону России и более того, своими действиями способствовало смягчению санкционного давления на РФ. Но это вовсе не значит, что Пекин в действительности поддерживает Москву в ее действиях. Все дело в том, что Китай на все это смотрит с точки зрения собственной политической и экономической выгоды. Если тот или иной шаг будет выгоден КНР, то китайские власти без промедлений сделают его. В данной ситуации, при всей демонстрируемой Пекином поддержке Москвы, особенно по части экономического взаимодействия, Китай вовсе не заинтересован в безболезненном выходе России из сложившейся кризисной ситуации. С другой стороны, Китаю также не очень выгодно портить отношения с США. Поэтому, стратегия Пекина довольно проста, пользуясь отвлечением своих ключевых глобальных конкурентов России и США на двусторонние проблемы, Поднебесная будет укреплять и уже укрепляет свои экономические позиции в важных, для вышеуказанных держав, регионах мира. Показательной в этом плане является резкая активизация внешнеполитического курса Китая в Центральной Азии. В течение последних полутора лет китайские власти всячески продвигают свой грандиозный геополитический проект по формированию своеобразного транспортно-логистического и инфраструктурного пояса вдоль древнего Шелкового пути.
- Как сейчас обстоят дела в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Остается ли риск сепаратизма, как в Китае воспринимают эту проблему?
- Синьцзян, по свидетельству китайских властей – это самая взрывоопасная провинция в Китае. Такая точка зрения бытует в Китае еще со времен Мао Цзэдуна. Но и по сей день, это утверждение абсолютно точно отражает положение дел в автономном районе. Анализ причин, факторов и обстоятельств, способствующих поддержанию в САУР перманентной нестабильной обстановки, заслуживает отдельного внимания.
Здесь хотелось бы лишь отметить, что наряду с традиционными причинами, приводящими к антиправительственным действиям, ключевй предпосылкой для возникновения недовольства среди населения было и остается социально-экономическое самочувствие жителей. Именно конкуренция за рабочие места, за доступ к жизненным благам, возможность поддерживать и приумножать семейное благосостояние, возможность обучать детей и получать медицинское обслуживание — заставляет строго разделенные этнические группы еще больше отдаляться и изолироваться друг от друга. В результате, растет этническая ненависть и даже бытовые конфликты сразу приобретают ярко выраженную межэтническую окраску. В эту и так сложную сферу взаимоотношений в последние годы активно внедряются элементы международного терроризма. В итоге, как показали события прошлого года, на территории всего континентального Китая был отмечен беспрецедентный рост террористических актов, что заставило власти объявить масштабную антитеррористическую кампанию. Эта кампания продлится до осени текущего года.
Внешняя политика
- Существует мнение, что КНР и Россия, несмотря на определенные точки соприкосновения, имеют совершенно конкурирующие позиции в Центральной Азии. Россия воспринимает по-прежнему регион как свое «мягкое подбрюшье», в то время как в Китае все больше сторонников активного присутствия КНР в регионе и увеличения здесь своей зоны влияния. Насколько серьезным может оказаться такое противостояние?
- Конкуренция или соперничество России и Китая определенно существует и, в первую очередь, это касается их интересов в Центральной Азии. Не секрет, что в плане экономических и энергетических проектов Поднебесная занимает в странах региона все более прочные позиции. Естественно, что в Москве этим обстоятельством, мягко говоря, недовольны. И, что скрывать, возникновение и реализация таких проектов как Таможенный или Евразийский экономический союз отчасти было направлено как раз на определенное ограничение или ослабление китайской экономической экспансии в Центральную Азию. Конечно, совсем другой вопрос насколько эффективным это было?!
Но события последнего года существенно изменили указанное положение дел и сегодня мы можем говорить о смещении акцентов в китайско-российской соперничестве в ЦАР. Резко осложнившаяся международная обстановка вынудила Москву и Пекин значительно сблизиться, что в какой-то мере отразилось на их политике и в Центральной Азии. Конечно, это стало возможно за счет взаимных уступок. Судя по итоговым договоренностям на прошедшем саммите ШОС в Душанбе, Россия и Китай заключили некую неформальную договоренность о разделении обязанностей в регионе. Иными словами, российская сторона ослабит свою позицию по ряду принципиальных вопросов относительно экономического продвижения КНР в регион. Так, обсуждаемая много лет инициатива о создании Банка ШОС, будет скорее всего принята в Уфе летом т.г. В свою очередь, вопросы безопасности в Центральной Азии будут связаны с деятельностью ОДКБ и без особого участия Китая.
- Еще одна страна, с которой КНР, так или иначе, соперничает в Центральной Азии это США. Здесь конкуренция даже более выражена, например, через два разных проекта по возрождению Великого Шелкового пути. Какой из проектов – китайский или американский – находит больший энтузиазм в Казахстане и других странах Центральной Азии. Насколько серьезным может оказаться противостояние двух стран за этот проект?
Конкуренцию США и Китая в Центральной Азии, на мой взгляд, стоит рассматривать с точки зрения интересов указанных держав в Афганистане. Именно проблемы ИРА и пути их решения сталкивают внешнеполитические стратегии Пекина и Вашингтона. Что касается конкуренции предлагаемых ими для стран ЦА проектов, то здесь явное преимущество на стороне китайской концепции Экономический пояс Шелкового пути. В частности, по мнению абсолютного большинства центральноазиатских аналитиков, основная суть американского проекта «New Silk Road» сводится к тому, чтобы объединить Центральную Азию с Афганистаном и расширить присутствие США в регионе под видом содействия безопасности. А истинной целью проекта Белого дома было и является стратегическое окружение и сдерживание своего самого большого врага – Китая. Естественно, такие перспективы Казахстану, да и остальным республикам региона, не кажутся привлекательными. Но это вовсе не означает, что китайский проект не преследует никаких корыстных геополитических целей, которые могут войти в противоречие с интересами республик региона.
Китайский проект объективно имеет определенные вызовы. Но при равных условиях, инициатива Поднебесной по сравнению с американским проектом, имеет большие преимущества и перспективы стать реально действующим проектом. Конечно, невозможно еще однозначно говорить о конкретных направлениях реализации или задач пояса Шелкового пути, но уже ясно, что данная концепция призвана объединить все ранее существовавшие инфраструктурные, транспортно-логистические и иные проекты под общим названием. А также, что немаловажно, судя по заявлениям китайских властей, именно на основе этого проекта будет формироваться и продвигаться новая внешнеполитическая стратегия КНР в регионе. Соответственно, это будет направление, по которому будут приниматься долгосрочные решения. Объемы финансирования подтверждают указанный тезис. Напомню, в конце прошлого года, власти Китая создали Фонд Шелкового пути с капиталом в 40 млрд. долл. Исходя из всего сказанного видно, что остаться в стороне от китайского проекта будет не только неправильно, но и невыгодно.
- В начале марта стало известно, что Монголия и Китай собираются строить железную дорогу для транспортировки в Европу сырья и других грузов в обход России. Говорит ли это о том, что пресловутая ориентация РФ на КНР самому Пекину в реальности не нужна?
Если даже железная дорога Китай-Монголия будет построена, то дальше чтобы выйти в Европу дорогу нужно строить или по территории России или Казахстана. Казахстанский маршрут, кстати, опять же упрется в территорию нашего северного соседа. Иными словами, в данном случае в обход России построить железную дорогу из Китая в Европу по северному маршруту невозможно. Конечно, есть вариант строительства магистрали по южному маршруту через территорию Казахстана, Туркменистана, Ирана в Турцию. Но это все только обсуждается, насколько я знаю никакой конкретики, по этому проекту пока нет. Что касается тезиса о том, что Китай не сильно заинтересован в России, то здесь не все так однозначно. В частности, говоря о так называемом альянсе КНР и РФ важно знать, что в Пекине прекрасно понимают, что Россия при удобном случае вновь повернется в сторону Запада и будет тянуться туда, а не на восток. Исходя из этого, китайские власти на долгосрочную перспективу планируют проекты только с учетом своих национальных интересов, без каких-либо стремлений поддержать Россию и так далее.
- Как можно оценить приоритеты КНР в Казахстане в нынешней ситуации геополитической напряженности? Каким видится Казахстан в Китае? Занимает ли он серьезное место во внешнеполитических интересах КНР? Можно ли сказать, что Астана для Пекина ключевой игрок в регионе Центральной Азии?
- В настоящее время можно судить о том, что Республика Казахстан продолжает занимать ключевое место в центрально-азиатской политике Китая. Двусторонние отношения во всех сферах демонстрируют поступательную динамику роста. Планируя масштабные проекты в регионе Китай выделяет Казахстан в качестве наиболее надежного политического и экономического партнера. Достаточно вспомнить то, что именно в Астане китайский лидер озвучил столь значимую для всей Евразии проект Экономический пояс Шелкового пути. Об интересах Китая в РК было сказано достаточно много. Они, как известно, охватывают такие сферы как энергетика, торговля, транзит через нашу территорию, инфраструктурные и промышленные объекты, культурно-гуманитарные связи и так далее.
- Многие казахстанские эксперты призывают не испытывать эйфории от интереса КНР к РК, так как считают, что Пекин все делает на долгосрочную перспективу и экономическое влияние со временем может перерасти в политическое. Оправданы ли такие оценки?
- Если коротко отвечать на этот вопрос, то отчасти да, подобные опасения имеют место быть. Учитывая существующие и планируемые масштабные проекты, инициируемые Китаем, не стоит ожидать, что в ближайшее время присутствие Поднебесной в Казахстане снизится. Но следует помнить, что по большому счету в сотрудничестве с Китаем заинтересованы, в первую очередь, мы сами. Китай для нас представляет намного большее значение, чем мы для него. Приходится объективно признавать, что Казахстан интересен Китаю, в первую очередь, как источник сырья и транзитная территория. Для стремительно превращающегося в глобальный центр экономического притяжения Китая связи с Центральной Азией не имеют сколько-нибудь серьезного макроэкономического значения.
С другой стороны, конечно, нельзя исключать того, что в долгосрочной перспективе экономические активы КНР в странах Центральной Азии будут увеличивать и политический вес и влияние. Страны Юго-Восточной Азии уже столкнулись с этим. Но там, основным двигателем прокитайских движений явились хуацяо – этнические китайцы, переселившиеся в эти страны на постоянное место жительство. В нашем регионе, несмотря на многочисленные разговоры, этнических китайцев, проживающих на постоянной основе, критически мало. Именно поэтому, при сотрудничестве с почти полуторамиллиардным восточным соседом, строго контролируются вопросы трудовой и иной миграции, а также не ослабляется визовый режим.
Правила комментирования
comments powered by Disqus