Тему для интервью долго искать не пришлось: ситуация с долларом сейчас тревожит всех. Почему все так произошло и есть ли свет в конце тоннеля — Марат Султанов рассказал о своем видении ситуации.
Бывший министр финансов и экс-председатель Национального банка Марат Султанов рассказал, почему экономические гении Кыргызстану теперь не помогут, каким мог быть спасительный укол для экономики страны и внес ли свою лепту в творящийся хаос Евразийский экономический союз.
— За месяц американская валюта по отношению к нашей выросла на 6 сомов. И радость от этого испытывают только те, кто получает зарплату в долларах. Для большинства населения страны эта ситуация — как небольшая катастрофа: продукты дорожают, а зарплаты расти не торопятся. Как мы докатились до жизни такой?
— Я в парламенте начал бить тревогу еще два года назад. В 2013-м США объявили, что собираются сворачивать программу количественного смягчения и повышать процентную ставку. Это означало, что долларов в будущем станет меньше, следовательно, цена каждой бумажки из Штатов возрастет.
Кроме того, три года назад мы стали покупать больше импортных товаров и меньше продавать наших, отечественных. Значит, количество американской валюты в стране постепенно стало снижаться.
Впрочем, за счет трудовых мигрантов, которые пересылали на родину доллары, мы продержались чуть дольше.
Но возникли проблемы и в экономике России — страны, где работает большинство наших сограждан.
— То есть все знали, что надвигается айсберг, но менять курс на "Титанике" никто не стал? Почему?
— Тогда нам всем еще было хорошо. Никто не хотел принимать непопулярные на тот момент меры, кого-то ограничивать. Это неприятно, дискомфортно. Тогда такие действия стали бы своего рода горьким, но полезным лекарством. А мы не стали его пить, соблюдать постельный режим и дошли до такого состояния, когда нужно хирургическое вмешательство.
Тогда можно было бы работать на экспорт и всерьез задуматься, какие продукты, покупаемые за рубежом, можно заменить на отечественные. Это бы замедлило отток долларов в другие страны.
— Понятно, что пармезан нам пока не осилить, а что имелось в виду? Какие производства?
— Приведу очень простой пример. Мы могли бы ввести таможенные пошлины на готовый сахар из зарубежья, но убрать их с сырья. Ежегодно мы тратим около 100 миллионов долларов на импортный сахар. А ведь 25 лет назад сами были третьими в СССР по производству этого продукта после России и Украины.
Тогда министром экономики был Темир Сариев. Он идею поддержал, но не смог пробить лобби в правительстве. Против этой идеи инициировали целую информационную кампанию в СМИ. Новые меры обернулись бы поднятием цен на сахар на 1-2 сома. Но зато валюта сейчас была бы более прочной!
— Ну да, ведь все растет в цене вместе с долларом. И даже опережая его, потому что бизнесмены страхуются от валютных шоков.
— Да, конечно. Был еще один способ, который бы помог сдержать курс доллара сегодня — увеличить объем продаж наших товаров за границу. Это бы обеспечило приток американской валюты и ослабило давление на сом.
Я говорю о налоговом законодательстве для фермеров. Почему у нас практически нет крупных аграрных предприятий? Да это просто невыгодно! Ведь крупному бизнесу приходится выплачивать по закону существенные налоги. А маленькие крестьянские хозяйства ничего не платят. Мы предлагали, чтобы крупные сельскохозяйственные компании имели такое же налоговое законодательство, что и фермеры! Мы ничего не теряли, так как их в принципе и не было.
Мелкотоварное производство неэффективно. Оно не может работать на экспорт, потому что сейчас рынкам нужны стабильные поставщики качественного товара. Они хотят закупать продукты крупными партиями в офисе фирмы, а не разыскивая сотни разрозненных фермеров по полям.
Эта работа тоже была проигнорирована.
— Однако теперь предлагаются новые способы борьбы с несгибаемым "американцем". К примеру, пригрозить руководству Национального банка увольнением, если доллар продолжит расти.
— Это же смешно! Даже если поставить вместо Толкунбека Абдыгулова (нынешнего главы регулятора. – Прим. ред.) Алана Гринспена (известный американский экономист), ситуация в ближайшие месяцы не изменится. Хотя многое можно улучшить. Но против объективных показателей никто не устоит. Не надо было до этого доводить.
— Получается, что мы просто летим в бездну без шансов на спасение?
— Особой трагедии в этом не вижу. Смотрите сами, на сколько ухудшилась валютная ситуация в России. Рубль за полтора года обесценился в два раза: тогда доллар стоил 30 рублей с небольшим, сейчас — 68. Мы в то время были в районе 50 сомов за доллар, сейчас — 75. Наша валюта обесценилась на 50 процентов.
Что нужно теперь делать? Урезать неэффективные государственные расходы, облегчить условия для ведения бизнеса, сократить дефицит бюджета. Это самые обычные рецепты, и я тут Америку не открываю.
— А как же наше любимое — продать доллары на валютном рынке, чтобы ослабить спрос на американские деньги?
— Сейчас у Абдыгулова есть резервы, и он может ими пулять. Но это как наркомания: выкинешь доллары на рынок, и кажется, что стало хорошо и боль исчезла. Но это ненадолго. Интервенциями можно сгладить лишь сезонные и спекулятивные колебания. А с фундаментальными сложностями они не справятся. Их можно вылечить только правильной экономической, фискальной и денежно-кредитной политикой. И ни одну из этих политик нельзя игнорировать.
— Это хорошо, что вы о спекуляции заговорили. Говорят, что обменные пункты — корень зла. И если их закрыть, то и доллар немного утихомирится.
— Просто идет борьба между банками и обменками. У меня много друзей среди банкиров. Но я им честно говорю, что если закрыть обменные пункты, то ничего не изменится. Кроме того, что у банков увеличится прибыль…
Сейчас многие меняют деньги в обменных пунктах. Это удобно, там не смотрят на каждую бумажку. Кроме того, там меньше маржа. Ведь банкам приходится платить более высокие налоги, нанимать высокооплачиваемых сотрудников, руководствоваться трудовым законодательством. А это расходы.
Серьезно, если бы обменки существенно влияли на денежно-кредитную политику, то зачем нам тогда Национальный банк? Давайте лучше создадим орган, который регулировал бы обменные бюро и выстраивал выгодный нам курс.
На самом деле это реакция наших государственных органов на критику и недовольство в обществе. Им нужно обязательно показать населению и парламенту, что у нас все хорошо, а виноват кто-то третий. Это опасная политика, которая может привести в конечном счете к ухудшению предпринимательской среды.
— А что насчет запрета на покупки в долларах? Он сможет вернуть все назад?
— У нас уже есть Закон "О национальной валюте", и там сказано, что единственным платежным средством на территории страны является сом.
В Кыргызстане очень открытая экономика. Сом можно поменять на любую валюту. Что мешает совершить сделку в сомах и вновь перевести деньги в доллары? Можно, конечно, увеличить число проверяющих чиновников, которые будут заняты отловом бизнесменов вместо того, чтобы заниматься ростом экономики.
— Хотелось бы обсудить этот вопрос с политической точки зрения. Сейчас стало модно говорить, что это Евразийский экономический союз негативно повлиял на курс валюты. Может такое быть?
— Думаете, Федеральная резервная система США стала бы проводить политику количественного смягчения в связи с созданием ЕАЭС? Вошли бы мы туда или нет — сейчас бы это не имело никакого значения.
Приведу самый простой пример. Два года назад доллар стоил полтора евро. Сейчас — 1,08. То есть он усилился и по отношению к валюте Евросоюза. Но в Европе никто панику из этого не делает, потому что внутренний рынок Евросоюза очень большой. И они за евро могут получать большое количество различных товаров и услуг. А ведь он не входит в ЕАЭС!
В него не входят также Узбекистан, Азербайджан, Бразилия, но там национальная валюта тоже обесценилась.
Или цена на нефть — разве она зависит от нашего вступления в ЕАЭС? А ее падение существенно ухудшило экономическую ситуацию в России и Казахстане, что, конечно, сказалось и на нас.
Разумеется, вступление Кыргызстана в союз привело к тому, что мы потеряли китайский рынок. Но и в Китае структура экономики меняется. Раньше Пекин ориентировался на экспорт. Сейчас — на внутреннее потребление. То есть власти КНР хотят, чтобы население стало богаче, больше потребляло и за счет этого росла экономика. Это значит, что, независимо от решения Кыргызстана, продолжать реэкспортировать на прежнем уровне было бы невозможно.
— А что насчет плюсов от вступления страны в союз? Без подписания договоров могло быть куда хуже?
— Мы в принципе получили больше плюсов, чем минусов. Это однозначно. Если бы не ЕАЭС, нашим мигрантам пришлось бы еще хуже. И это сказалось бы на денежных переводах — тогда было бы минус 600 миллионов долларов в год вместо 350 миллионов. Представляете, два года назад мы получали 2 миллиарда долларов в год переводов, а сейчас где-то 1,6 миллиарда. А ведь могло быть вообще 1 миллиард 300 миллионов! Это привело бы к еще большей девальвации сома.
Кроме того, мы получаем нефтепродукты без пошлин. Это еще 150 миллионов экономии. Кыргызстанские бизнесмены говорят, что сейчас стало проще провозить товары через границу. Но это только если она качественная. Что касается хлама, то вывезти его просто не получится.
Минус же в том, что и Россия, и Казахстан обладают сырьевыми экономиками, ориентированными на нефть, газ и металлы, а не на инновации. Кыргызстану это не подходит.
Но мы с Арменией и Беларусью можем стать инновационными точками роста. Это для Кыргызстана наиболее выгодное направление развития. Нам легче все внедрять и модернизировать, так как мы страна маленькая, а население у нас мобильное. И очень предприимчивое.
— Прогнозы давать — дело неблагодарное, но я уверена, что у вас есть соображения относительно того, что будет на нашем валютном рынке дальше.
— Все, кто когда-либо работал в НБ КР, говорят, что не занимаются прогнозами. Если бы мы знали, каким будет реальный курс, стали бы мультимиллионерами. Но давление на сом, скорее всего, сохранится.
Это общемировая тенденция, и не надо из этого делать трагедию. Если мы будем вести правильную политику, то сом наверстает упущенное. А если начнем паниковать, будем бездействовать и менять Абдыгулова на кого-то, ничего хорошего из этого не выйдет.
Наоборот, надо стремиться, чтобы правительство и Нацбанк работали на долгосрочную перспективу и принимали решения не ради сиюминутной выгоды или политической конъюнктуры.
Правила комментирования
comments powered by Disqus