В 1992 году, когда началась гражданская война, цифра 27 стала роковой в истории таджиков. Практический каждый месяц 27 числа происходило какое-нибудь трагическое событие. Жители страны с ужасом ждали наступления очередного 27 дня наступающего месяца.
Все началось 27 июня, когда произошел первый крупный конфликт между воюющими сторонами в Вахшском районе. А 27 июля республика с ужасом узнала о кровавом вооруженном конфликте в кишлаке Сари Пул Бохтарского района.
27 августа резко обострилась военно-политическая обстановка в бывшей Курган-Тюбинской области. 27 сентября старший лейтенант Махмуд Худойбердиев угнал танк из расположения 191-го полка 201-й мотострелковой дивизии в городе Курган-Тюбе и тем самым решил исход войны.
27 октября после неудачного военного вторжения бывшего спикера парламента Сафарали Кенджаева в Душанбе лидер Народного фронта Сангак Сафаров, обвинив председателя бывшей Кулябской области Д.Ризоева в предательстве, собственноручно застрелил его.
27 ноября сразу после проведения «Оши ошти» - «дастархана мира» в Худжанде и объявления 26 ноября Днем национального согласия в Термезе состоялись секретные переговоры, на которых представители заинтересованных стран заявили, что готовы поддержать новую власть республики до полного разгрома «демоисламистов».
Таким образом, конфликт в Таджикистане стал набирать обороты, хотя вскоре официально было заявлено, что гражданская война закончилась. Тогда люди, оказавшиеся на вершине политической власти, думали, что поддержка Москвы и Ташкента окончательна и бесповоротна...
Согласно заявлениям руководителей, так называемого «правительства национального согласия», отправленного в отставку в ноябре 1992 года, число убитых в войне к тому времени достигало 15-20 тысяч. К лету 1997 года, когда стороны подписали Соглашение о мире, человеческие жертвы, по разным данным, составляли уже 50-100 тысяч человек...
В последние годы в общественное сознание усиленно внедряется мысль о том, что в начале 90-х годов ХХ века гражданская война была навязана таджикскому народу внешними силами. Да, это верно, что были страны, которые преследовали свои цели. Но на полях гражданской войны воевали в основном сами таджики. И сегодня перекладывание всей вины на какие-то зарубежные силы, которые почему-то до сих пор боятся называть конкретно, противоречит исторической действительности.
Необходимо подчеркнуть, что попытки установления мира в Таджикистане многократно предпринимались в самом начале гражданской воны. Например, 27 июля 1992 года воюющие стороны подписали договор о мире в Хороге.
Верховный Совет Таджикистана объявил этот день Днем мира, но соглашение было нарушено в тот же день, когда во время боестолкновения в кишлаке Сари Пул было убито большое количество мирных граждан.
26 ноября 1992 года на сессию Верховного Совета в Худжанде были приглашены полевые командиры воюющих сторон. Лидеры этих формирований выступили перед депутатами и обещали прекратить боевые действия.
Вслед за этим важным, казалось на тот момент, событием парламент Таджикистана объявил 26 ноября Днем мира и национального согласия. Но на следующий день состоялась встреча в Термезе, и мир был предан забвению.
Спустя 20 лет нижняя палата парламента Таджикистана без обсуждения и единогласно одобрила Закон «О признании утратившим силу Закона РТ "Об объявлении 26 ноября 1992 года Днем мира и национального согласия народа республики"».
Таким образом, можно смело утверждать, что 27 июня 1997 года – это уже третья дата, которая была объявлена таджикским парламентом Днем национального согласия.
Как мы шли к этому дню? Как заинтересованные силы приближали этот день?
Или переговоры, или нет денег
Вне всякого сомнения, ключевую роль в установлении мира в Таджикистане сыграл ныне покойный Евгений Примаков. Летом 1993 года после дерзкого нападения вооруженной оппозиции на 12-ю заставу Московского погранотряда директор Службы внешней разведки России вылетел в горящий Кабул, чтобы обсудить проблему установления мира в Таджикистане с президентом Афганистана Раббани, министром обороны Ахмад Шахом Масудом и лидерами таджикской вооруженной оппозиции.
Спустя несколько лет, вспоминая встречу с Ахмад Шахом Масудом, Е.Примаков в своей книге «Годы в большой политике» пишет: «…Мы считаем, что нужно начинать переговоры между Душанбе и оппозицией при одновременном проведении многосторонних встреч с участием России, Афганистана, Таджикистана, Узбекистана и Ирана. Возможно участие и других центральноазиатских государств».
Директор СВР также предполагает, что для создания наилучших условий мирного урегулирования необходимо прекратить с двух сторон вооруженные действия на границе и отказаться от инфильтрации исламских боевиков в Таджикистан и начать процесс возвращения беженцев, гарантировав им безопасность и помощь в обустройстве.
Ахмад Шах Масуд соглашается с предложениями Е.Примакова и организует его встречу с лидером таджикской оппозиции Саидом Абдулло Нури. В ходе конфиденциальной беседы лидер исламистов С.А. Нури заявил тогда, что «оппозиция не ставит перед собой задачу свержения руководства в Душанбе, однако стремится к созданию там коалиционного кабинета со своим участием».
По словам директора СВР, Нури также обещает, что после этой встречи, которая может открыть перспективу переговоров с руководством в Душанбе, он направит свои усилия на то, чтобы не осложнять положение на границе.
На следующий день самолет Е. Примакова прямо из Кабула берет курс на Тегеран, чтобы обсудить проблему мирного урегулирования в Таджикистане с руководством Исламской Республики Иран.
1 августа 1993 года в Тегеране состоялась встреча Примакова с президентом Рафсанджани, министром иностранных дел Велаяти и его заместителем Ваизи.
«Главное, в чем Ваизи, да позже и Велаяти, согласился со мной, – это крайняя невыгодность для наших стран дестабилизации обстановки в Таджикистане, который в силу обстоятельств стал одним из «переливающихся сосудов» – другим был Афганистан», - отмечает в своих воспоминаниях Е. Примаков.
После этой встречи иранская сторона, в первую очередь Велаяти, предложила Ходжи Акбару Тураджонзода, влиятельному лидеру таджикской оппозиции, который к тому времени обосновался в Тегеране, принять участие в мирных переговорах с правительством. Бывший казикалон предложение принял.
Между тем 30 июля 1993 года, когда Е.Примаков улетел в Кабул, в Душанбе прибыл Анатолий Адамишин, первый заместитель министра иностранных дел России. «Таджикским вопросом» он занимался с осени 1992 года. Спустя много лет А.Адамишин, вспоминая свой разговор с молодым Рахмоновым, напишет, что состоялся разговор длительный и серьезный на базе послания Ельцина.
В своих воспоминаниях, перепечатанных в газете «Бизнес политика» в октябре 2012 года, А.Адамишин утверждает, что в ходе одной из своих встреч с таджикской стороной он подверг резкой критике таджикское руководство.
«В республике не действуют многие демократические законы, принятые ранее, нет гарантий безопасности для возвращающихся из Афганистана беженцев, нет спокойствия у русскоязычного населения», - отмечает он.
Первый заместитель министра иностранных дел России открытым текстом заявляет, что пора крепко задуматься о гражданском примирении и сесть за стол переговоров с оппозиционными лидерами и командирами вооруженных группировок.
Далее в своих воспоминаниях А.Адамишин отмечает, что в настрое главы Таджикистана Э.Рахмонова появились подвижки. Но не успел он уехать из Душанбе, как на официальном уровне было заявлено, что возможность переговоров с оппозицией – «людьми, у которых руки по локоть в крови» – исключается.
7 августа в Москве на саммите СНГ все шесть государств заявили, что ключевой задачей является политическое урегулирование в Таджикистане, поэтому призвали правительство Э.Рахмонова и все международное сообщество поддержать направленные на это усилия.
Именно на этом саммите лидеры стран СНГ вынудили правительство Таджикистана согласиться на диалог с оппозицией. В результате в конце августа 1993 года Э.Рахмонов вылетел в Кабул, чтобы обсудить ряд вопросов с руководством Афганистана. Самой главной проблемой было возвращение беженцев.
Но когда к началу 1994 года стало ясно, что правительство Таджикистана затягивает мирный процесс, А.Адамишин прямо, вопреки всем законам дипломатии, заявит, что Россия не даст денег официальному Душанбе. Ситуация с деньгами в Таджикистане была просто патовой. В ноябре 1993 года республика стала кладбищем советских «деревянных» рублей, но Москва не торопилась с созданием единой рублевой зоны, которую обещала таджикскому правительству. У Таджикистана тогда не было не то что национальной валюты, даже купонов. Единственной возможностью для таджикских властей поддержать экономику было получение наличных российских денег. Зная это, А.Адамишин и министр финансов России Дубинин пошли на хитрый ход. Они просто задержали отправку денег в Таджикистан на несколько дней.
Руководитель Таджикистана Э. Рахмонов тогда лично позвонил Адамишину и заявил, что его правительство готово начать диалог с оппозицией.
Давление «Тройки»
К началу 1995 года подписание соглашения о мире стал рьяно лоббировать среди своих коллег по СНГ и Ислам Каримов, который в свое время сыграл решающую роль в приходе Э.Рахмонова к власти.
В апреле 1995 года узбекский президент, самый ярый противник таджикских исламистов, неожиданно приглашает в Ташкент лидеров оппозиции - Ходжи Акбара Тураджонзода, Абдумалика Абдулладжанова, Давлата Усмона, Мухаммадшарифа Химматзода и др.
На алма-атинском и минском саммитах в феврале и мае 1995 года президенты Ельцин, Назарбаев и Каримов жёстко поставили перед таджикским правительством вопрос о подписании мирных соглашений с оппозицией.
У Назарбаева были свои причины для недовольства. В апреле 1995 года эшони Джунайд, один из влиятельных полевых командиров оппозиции, совершил нападение на Казахстанский батальон, входивший в состав Коллективных миротворческих сил СНГ в Таджикистане. Казахстан был в трауре. Человеческие потери у Казбата практически были такие же, как у 12-й заставы, разгромленной оппозицией летом 1993 года. Назарбаеву нечего было сказать своему народу.
В мае 1995 года Рахмонов вылетел в Афганистан, где впервые встретился с лидером вооруженной оппозиции - Нури.
Так как процесс подписания мирных соглашений затягивался, 19 января 1996 года на саммите СНГ Борис Ельцин предупредил официальный Душанбе о том, что Россия последний раз продлевает срок присутствия Коллективных миротворческих сил в Таджикистане.
20 января 1996 года московская газета «Коммерсант» сообщила, что мандат миротворческих сил СНГ в Таджикистане продлен до 30 июня 1996 года, а Душанбе сделано «последнее китайское предупреждение»: продление состоялось в последний раз, и за этот срок внутритаджикские проблемы должны быть разрешены.
Вероятно, в Ташкенте предупреждение Бориса Ельцина поняли по-своему. Буквально через несколько дней протеже Каримова полковник Махмуд Худойбердиев поднимает военный мятеж в Таджикистане. В конце января 1996-го он, совершив марш-бросок, захватил город Турсунзаде и ТадАЗ, стянул свои танки к перевалу Фахрабад и выдвинул правительству ультиматум, в котором, в частности, потребовал отставки некоторых ключевых лиц. Власти Таджикистана оказалось в труднейшем положении, потому что второму фронту им нечего было противопоставить - на это не было ни сил, ни средств.
В Кремле засуетились, потому что знали, чем может закончиться мятеж. В распоряжении полковника М.Худойбердиева, командира 1-й бригады быстрого реагирования Министерства обороны Таджикистана, находилась практически вся бронетехника таджикской армии. В Москве прекрасно понимали, что мятежного полковника поддерживает Ташкент.
Чтобы поддержать официальное таджикское руководство, в Душанбе срочно был отправлен правительственный десант России - секретарь Совета безопасности и 6-7 министров - недавно назначенный министр иностранных дел Е.Примаков, министр обороны П.Грачев, министр по делам национальностей Б.Пастухов и др.
Им также удалось убедить Назарбаева поддержать Э.Рахмонова в этом конфликте. Позже Грачев вылетел также и в Ташкент, где подписал военно-технический договор с узбекской стороной. То, чего так долго ждали в Ташкенте, наконец, сбылось.
В результате полковник Худойбердиев вернул бронетехнику и личный состав в места постоянной дислокации в Курган-Тюбе.
Угроза талибов
Осенью 1996 года после захвата Кабула талибами президенты стран Центральной Азии (за исключением Туркменбаши, который поддерживал хорошие отношения с талибами), а также российский премьер В.Черномырдин (Б.Ельцин болел) собрались в Алма-Ате и договорились поддержать Северный альянс Раббани и Ахмад Шаха Масуда в борьбе с «Талибаном».
Продвижение талибов к границам СНГ заставило Россию, Иран и правительство Раббани ускорить процесс подписания Соглашения о мире. Лидеры этих стран опасались, что боевики вооруженной таджикской оппозиции могут примкнуть к талибам, поэтому Ахмад Шах Масуд пригрозил лидерам Объединённой таджикской оппозиции, что в случае отказа подписать мирное соглашение с правительством Рахмонова он ликвидирует их военные базы на территории Афганистана. Угроза подействовала.
В истории подобная практика уже существовала. В начале 30-х годов афганский король Надиршах, договорившись со Сталиным, предложил бежавшим в его страну лидерам среднеазиатского басмачества покинуть территорию Афганистана, в противном случае он объявляет им войну. В результате Ибрагим-бек перешел границу и, вопреки расхожему мнению, сдался советской власти.
Спустя 65 лет такая же угроза нависла над ОТО, которая согласилась подписать мирный договор. Идти им было некуда. Многие, наверное, сегодня уже не помнят, что, вернувшись из Афганистана, многие сторонники ПИВТ утверждали, что их предали Ахмад Шах Масуд и президент Раббани и, таким образом, вырвали у них победу.
У правительства тоже не было выбора. С одной стороны угроза талибов, с другой стороны жесткое давление стран, которые поддерживали официальный Душанбе, способствовали наступлению мира.
27 июня 1997 года в Москве воюющие стороны подписали Общее соглашение о мире. На этой церемонии Е.Примаков сказал Саиду Абдулло Нури, что они сделали первый шаг к миру в Кабуле в 1993 году и теперь сделают последний шаг - и мир в Таджикистане в скором времени будет объективной реальностью.
Правила комментирования
comments powered by Disqus