При наличии открытой границы с Казахстаном Россия обречена на инвестиции в безопасность центральноазиатских стран. Рассчитывать на экономическую эффективность этих вложений не приходится

Недавняя смерть главы Узбекистана Ислама Каримова, рост террористической активности в регионе и усиление хаоса в соседнем Афганистане резко повысили актуальность вопроса об интересах России в Центральной Азии. Основной фактор, определяющий неизбежную вовлеченность Москвы в центральноазиатские дела — военно-политический. Россия имеет огромную и практически незащищенную границу с Казахстаном. Сам Казахстан относительно стабилен (хотя в последний год и в этой стране наблюдается резкий рост терроризма и социального недовольства). Однако на Казахстан легко могут перекинуться трансграничные проблемы более южных и весьма проблемных соседей, бывших советских республик Средней Азии (Узбекистана, Киргизии, Туркменистана и Таджикистана). Те, в свою очередь, страдают от соседства с вновь постепенно сползающим в хаос Афганистаном.

В случае дестабилизации региона, для чего сейчас есть серьезные основания (в силу серьезного экономического кризиса и наличия массовой скрытой безработицы, коррумпированности и неэффективности политико-административных систем, усиления террористических группировок), Россия окажется перед серьезной угрозой перехода нестабильности уже через ее границы. Этот процесс неизбежно будет ускорен тем обстоятельством, что уже сейчас в России немало трудовых мигрантов из Центральной Азии, которые давно являются объектом активного интереса со стороны международных террористических группировок.

Союзники

Эта угроза всегда осознавалась. Россия давно является официальным гарантом безопасности трех центральноазиатских стран (Казахстана, Киргизии и Таджикистана) в рамках ОДКБ. На территории этих государств расположены российские военные базы и объекты, наиболее важными из которых являются бывшая 201-я дивизия в Таджикистане и авиационная база в Канте (Киргизия). Российская роль в обеспечении безопасности в регионе была очень высока весь постсоветский период (пограничники охраняли рубежи новых независимых государств, а миротворцы помогали установить мир в Таджикистане после разрушительной гражданской войны). Сейчас Россия поставляет странам ОДКБ оружие по льготным ценам и обучает представителей силовых структур в своих вузах. Объем военных поставок засекречен, но, по сообщениям прессы, одна только Киргизия получила в последнее время военной помощи примерно на $1 млрд.

Судя по членству в международных организациях, инициированных Россией, страны региона по степени влияния Москвы делятся на три группы: 1) члены ЕАЭС и ОДКБ — Казахстан и Киргизия; 2) член ОДКБ, но не ЕАЭС — Таджикистан; 3) не входящие ни в ЕАЭС, ни в ОДКБ Узбекистан и Туркменистан. Показательно, что первые две страны имеют номадическую традицию, традиционно слабо исламизированы и подверглись в период Российской империи и СССР наиболее сильной русификации (в том числе за счет высокой доли миграции на эти территории русских и русскоязычных). Остальные страны (если убрать отдельные нюансы) имеют оседлую, сильно исламизированную традиционную культуру и не подвергались сильной русификации. Так что современная ситуация в очень высокой степени предопределена исторически.

Инвестиции в стабильность

Не в последнюю очередь военно-стратегическими соображениями мотивирована и оказываемая Россией экономическая помощь странам региона. Официально, если посмотреть информацию ООН и других международных структур, доля российской помощи центральноазиатским странам будет невелика. Но это объясняется тем простым обстоятельством, что она предоставляется в нестандартных формах, которые зачастую не фигурируют в международной отчетности как помощь развитию.

Среди основных форм российской помощи можно отметить поставку по льготным ценам ГСМ, политически мотивированные инвестиции контролируемых российским государством компаний (так, «Газпром» приобрел «Кыргызгаз»), а также списание долгов и предоставление займов (например, связанных со вступлением Киргизии в ЕАЭС или в качестве компенсации потерь за закрытие этой страной американской военной базы в аэропорту Манас). Скажем, в 2009 году Россия предоставила Киргизии кредит на $300 млн, а в 2012 году Россия заключила договоренность о поэтапном списании этой стране $489 млн. Помощь оказывается в том числе и странам, не поддерживающим интеграционные проекты России. Так, Узбекистану в декабре 2014 года списали $865 млн долга. Основная проблема заключается в том, что российская помощь во всех ее формах не подсчитана и самой Россией.

Сырьевые конкуренты

В собственно экономической сфере интересы Москвы намного скромнее. Здесь можно отметить следующие тенденции, в основном негативные.

1. Торговля России со странами региона постоянно уменьшается. Причем эту тенденцию не переломило даже вступление Казахстана и Киргизии в Таможенный союз и ЕАЭС. В основном освободившееся место занимает Китай. Показательно в этом плане резкое падение закупок «Газпромом» газа в Центральной Азии. В 2008 году суммарный объем закупок составлял 66,1 млрд куб. м, а в 2013-м — только 28,5 млрд куб. м. Закупки туркменского газа практически прекратились. Центральноазиатский газ пошел в Китай, что вызвало рост цен и сделало покупку его «Газпромом» нерентабельной. Более того, этот газ затем был де-факто использован китайцами, чтобы сбивать цену на российский газ на соответствующих переговорах о строительстве трубопроводов из России в Китай.

2. Российские инвестиции в регионе незначительны по сравнению с китайскими. С учетом крупных инфраструктурных проектов КНР, реализуемых в рамках проекта «Экономический пояс Шелкового пути», данная тенденция продолжится и в обозримом будущем. При этом российские инвестиции толком не подсчитаны, данные ЦБ и Евразийского банка развития отличаются в разы.

3. Почти вся ​российская торговля с регионом приходится на Казахстан. Так, в 2014 году из примерно $20 млрд общего российского экспорта в страны региона около $14 млрд пришлось на Казахстан, а его доля в российском импорте (порядка $8 млрд) составила более $7 млрд.

4. Российская внешняя торговля со странами Центральной Азии имеет огромный профицит. В 2010 году положительное сальдо в торговом балансе России со странами региона достигало $8 млрд, а к 2014 году выросло до $12,5 млрд. То есть, по сути, России в настоящий момент центральноазиатские товары практически не нужны. Наши экономики имеют сходную сырьевую специализацию и выступают, скорее, конкурентами на мировых рынках. Более того, положительное сальдо торгового баланса часто превращается в долги, которые потом списываются, а в статистику торговли входят замаскированные виды помощи вроде поставки ГСМ по льготным ценам.

По сути, главным механизмом связи между Россией и центральноазиатскими странами является трудовая миграция. Здесь надо оговориться, что речь не идет о Казахстане, который сам привлекает трудовых мигрантов из более южных стран, а также о Туркменистане, который ограничивает выезд своих граждан за рубеж. Доля перечислений работающих в России мигрантов до кризиса была особенно высока в Таджикистане (доходила до 50% ВВП) и Киргизии (до трети ВВП). Для Узбекистана эти перечисления также были и остаются ключевым источником свободно конвертируемой валюты.

По данным ФМС России на 4 декабря 2015 года, на территории России находилось порядка 1,9 млн граждан Узбекистана, 0,9 млн граждан Таджикистана, 0,7 млн граждан Казахстана, 0,5 млн граждан Киргизии, 0,03 млн граждан Туркменистана. До 2015 года денежные переводы трудовых мигрантов из России постоянно увеличивались. Так, в 2014 году из России в Узбекистан было переведено $5,6 млрд, в Таджикистан — $3,8 млрд, в Киргизию — $2,06 млрд, в Казахстан — $577 млн и в Туркменистан — $31 млн. Падение этих переводов в связи с уменьшением курса рубля, снижением спроса на центральноазиатскую рабочую силу в кризис и ужесточением законодательства в России привело к серьезному росту социально-экономических проблем в Таджикистане, Узбекистане и Киргизии.

В заключение стоит отметить, что в нынешней ситуации Россия «обречена» продолжать свою помощь центральноазиатским странам. При этом очень важно было бы ее упорядочить и для начала хотя бы точно подсчитать. Более того, во избежание прихода к власти в ряде стран региона радикальных исламистских группировок эту помощь, возможно, придется даже увеличивать. Это непросто в условиях экономического кризиса в самой России. Поэтому чрезвычайно важной становится координация российской помощи с непрерывно наращивающим свое региональное присутствие Китаем. В принципе, соответствующие обязательства Москва и Пекин приняли в рамках соглашения о «сопряжении» ЕАЭС и инициированного Пекином «Экономического пояса Шелкового пути». Правда, пока вопрос находится на стадии экспертной разработки.

В какой-то форме России придется взаимодействовать и с Западом, который заинтересован в стабилизации Центральной Азии и Афганистана, в том числе в силу присутствия войск США и НАТО в Афганистане. Все это очень непросто и для Москвы, и для Вашингтона, и для Брюсселя, но неизбежно в силу того, что центральноазиатские государства проводят так называемую многовекторную внешнюю политику, в рамках которой они постоянно балансируют между российскими интересами и интересами других вовлеченных в регион крупных мировых держав.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram