Российский корреспондент побывал в государстве, куда для поездки даже российского загранпаспорта не надо.
Несколько месяцев назад, когда в андижанской гостинице строгие узбекские портье уже в третий раз за последние тридцать минут попросили у меня паспорт «на дополнительную проверку», а девушка на стойке регистрации шепнула: «Насчет вас нам опять звонили… Ну оттуда... Из серого дома…» (так в Андижане называют местный офис Службы национальной безопасности), — я решил спешно покинуть Узбекистан. Что и сделал. На случайном бомбиле. Через сухопутную границу (репортаж «Путешествие по Узбекистану: светлый путь по-центральноазиатски» — на сайте kp.ru). И пока бомбила вез меня к пропускному пункту «Дустлик» (в переводе с узбекского – «Дружба»), на протяжении всех 50 километров он раз десять вздохнул: «Вы, значит, в Киргизию. Да-а-а, там у них хорошо. Там свобода. Не то, что у нас...».
А как там, в Киргизии, на самом деле? Чтобы утвердиться в своих впечатлениях от прошлого краткого пребывания на юге страны, возвращаюсь в «державу трех революций», чтобы побывать в ее столице Бишкеке, проехать по знаменитой Чуйской долине, заглянуть в синее зеркало Иссык-Куля и завернуть в центральную, горную часть Киргизии.
Опоздавший в игил*
*ИГИЛ (или ИГ) — террористическая организация, запрещенная и в России, и в Киргизии.
Международный аэропорт «Манас» — одна из самых бестолковых воздушных гаваней если не мира, то Центральной Азии точно! Отсутствие каких-либо информационных табло в зале вылета, булькающий и хрипящий репродуктор, из которого доносятся обрывки фраз на непонятном языке. Явно не русском и не совсем киргизском. Сотрудники, которые ходят между рядами и кричат: «Дубай, пройдите на пятую! Стамбул, быстрее на четвертую!». Постоянные срывы расписания, люди которые мечутся между выходами.
И ладно бы было очень бурное движение — нет, персонал не может разобраться в трех тянь-шанских елях...
На выходе из здания аэропорта, безошибочно опознав во мне приезжего, атакуют сразу несколько самопальных «диспетчеров», набирающих пассажиров в такси. Спорю с ними. Не то чтобы цена была ломовая — нет, по сравнению с Россией тарифы местных извозчиков вполне терпимые. Напрягает другое: упорство, с которым бомбилы непременно хотят забить свою «ласточку» до упора. Пока в салоне не будет четырех пассажиров, машина с места не сдвинется.
В такси сталкиваюсь с юным бородачом, не попавшим на самолет в Турцию: пограничники не обнаружили в его паспорте какую-то особую печать, дающую право на выезд. Парень в характерной исламской вязаной шапочке-куфи сильно расстраивается:
— Штамп завтра получу, но не успеваю на пересадку. Билет снова покупать…
— А зачем ты в Турцию летишь? На работу или на учебу?
Попутчик молчит. Ищет правильный ответ:
— На учебу… В Исламский университет…
Хотя мог и не отвечать, проговорившись перед этим, что конечным пунктом его маршрута является город Газиантеп. Никаких знаменитых мусульманских учебных заведений там нет, зато поблизости сирийская граница. Известный маршрут. Именно здесь будущие боевики запрещенной и в России, и в Киргизии ИГ часто переходят турецко-сирийский рубеж.
СПРАВКА «КП»
По разным данным, сейчас в рядах ИГ воюют от 500 до 700 граждан Киргизии. Как остановить этот фундаменталисткий ручей, чтобы он не превратился в поток, похоже, никто не знает. Власти страны не столь радикальны в борьбе с салафитами, как в соседнем Таджикистане, где милиция насильно бреет бороды всем мужчинам до 40 лет. Здесь же пытаются бороться с фундаменталистами административными мерами, запрещая выезд мужчин призывного возраста.
Любовь, похожая на сом*
Что мы, поколение бывшего Советского Союза, знаем о Киргизии? Не ошибусь, если назову несколько знаковых названий, имен и фраз: «Тополек мой в красной косынке», «Белый пароход», «Прощай, Гульсары», «Буранный полустанок», ну и, конечно же, «Алые маки Иссык-Куля». Благодаря романам великого киргизского мыслителя и философа Чингиза Айтматова и лучшим фильмам киностудии «Киргизфильм», на которой работали, между прочим, Лариса Шепитько, Андрей Кончаловский, а позднее Толомуш Океев и Болот Шамшиев, Киргизия нам представляется краем, где красивые и гордые люди, не склоняясь перед ударами судьбы, хранят традиции семьи и рода и противостоят жестоким феодалам, нахрапистым делягам-наркоторговцам и бездушным рабам-манкуртам.
И что знает об этой стране нынешнее поколение Интернета?
Что примерно раз в 5-10 лет в Бишкек с гор спускаются какие-то люди, которые жгут костры на центральной площади столицы, там же скачут на лошадях, ночуют под деревьями в соседнем парке, а потом с палками и арматурой нападают на парламент. Ну а милиция в ответ стреляет по ним из автоматов. Когда наконец очередная революция побеждает, бывший коррумпированный президент вместе с домочадцами улетает на самолете в эмиграцию и город отдается революционерам на разграбление. Что они с удовольствием и делают, вынося из магазинов холодильники, телевизоры и микроволновки, так необходимые на высокогорных пастбищах джайлоо.
Дальше все возвращается в прежнее полусонное состояние…
Самое удивительное, что оба этих взгляда на страну, и прежний, и новый, вполне справедливы. В Киргизии причудливо переплетаются приметы сложного и благородного мира, который описал в своих романах классик, и той противоречивой в своей простоте действительности, которая сложилась здесь за четверть века независимого существования.
И чего, спрашивается, в этакой-то пасторали бунтовать? Как вообще возможны какие-то революции в оазисе тишины и спокойствия?
— Понимаешь, это ведь только на словах и так называемая «тюльпановая революция» в марте 2005 года, и события апреля 2010-го были восстаниями народа против нечестных выборов и коррумпированной власти, — объясняет мне киргизский политолог, который просит не называть его имя. — На самом деле это были обычные разборки южных и северных кланов страны, их борьба за деньги и ресурсы, которых на всех не хватает. Посмотри, кто был основным участником тех событий? Жители далеких аилов, где нет ни работы, ни перспектив. Не искушенные в политике малограмотные чабаны и дехкане. Им просто обещали деньги, грузили на автобусы и привозили в Бишкек, чтобы они создавали массовость. Вот и вся борьба за демократию.
Ну, в общем, ничего нового: любовь к свободе оказалась вполне небескорыстной. Совсем не романтичным чувством. Песней совсем о другом. Так сказать, любовь, похожая на сом*.
*сом — киргизская денежная единица
СПРАВКА «КП»
За 25 лет независимости – эту праздничную дату отметили в Бишкеке и во всех областных центрах 31 августа — киргизская столица пережила несколько революций. Самые известные — «тюльпановая» в марте 2005 года, когда, протестуя против «нечестных выборов», свергли первого президента независимого Кыргызстана Аскара Акаева, известного демократа и выдающегося математика (позднее он нашел убежище в России и сейчас преподает в МГУ), и революция в апреле 2010 года, когда сбросили пришедший на смену Акаеву «коррумпированный клановый режим Курманбека Бакиева» (сейчас находится в политической эмиграции в Белоруссии). Во время событий апреля 2010 года при попытке захватить здание киргизского Белого дома (Дома правительства) от огня милиции погибло более 100 человек.
Как попасть во фрунзе?
Гуляю по Бишкеку, в котором не был больше 30 лет. Тогда город еще носил имя Михаила Фрунзе, большевика-революционера и знаменитого красного командира, который устанавливал Советскую власть и громил басмачей в Туркестане и Семиречье.
Зеленый и тихий Бишкек не просто навевает ностальгию. Этот город втягивает тебя в сонную одурь былого. Вот же они — стоящие на своих местах на зеленых бульварах ухоженные памятники Ленину и его местным соратникам, барельефы строителей коммунизма с традиционным серпом и молотом на торцевых стенах жилых домов. Табличка ресторана, посвященного прежнему названию города. Правда, почему-то на латинице — «Frunze». Видимо, чтобы иностранные туристы заинтересовались, в честь кого им бармен смешивает любимые коктейли «черный русский» и «смерть в полдень» …
В Киргизской столице если и меняли названия улиц, то по какой-то непонятной логике, никак не связанной с пресловутым «возрождением национального самосознания». Так на табличках появились улица Баха вместо Строительной, Горького вместо Патриса Лумумбы (при этом существовавшую улицу Горького переименовали в Коенкозова, легендарного разведчика Великой Отественной из панфиловской дивизии), Гагарина вместо Ферганской и даже Герцена вместо Кладбищенской. Нет, местных деятелей тоже, конечно, увековечивали, но как-то тихо, без шума и фанатизма. Так что даже их жители предпочитают использовать старые обозначения: не Абдрахманова, а Карельская, не Кожобергенова, а Школьная… Многие прежние названия не трогали совсем. Чтобы не путаться в размещении важных государственных учреждений.
Все очень знакомо и предсказуемо. Киргизский КГБ (по-новому — Служба национальной безопасности) находится, конечно же, рядышком с улицей Дзержинского. МВД страны — на улице Фрунзе, а транспортная прокуратура — на улице Льва Толстого (а кому еще заниматься уголовным делом Анны Карениной, бросившейся под поезд?).
Возвращение прежнего, еще дореволюционного, хотя и чуть переделанного названия Бишкек (до 1926 года он звучал как Пишпек) мало что изменило в столице современного независимого Кыргызстана. Все та же преимущественно частная застройка с невеликим островком административных и вузовских зданий образца 30–50-х годов прошлого века в центре. Повсюду уличные торговцы, предлагающие свой товар – малину и смородину, овощи, фрукты, арбузы и дыни, крупные домашние яйца и носки тоже домашней вязки — с картонок, ящиков или прямо из багажника припаркованной «нивы» или старого «москвичонка».
Цены радуют (пересчитывать их не надо, потому что киргизские деньги идут к рублю по курсу 1:1): яблоки — 45 сомов за килограмм, виноград — 60, арбуз — 15 сомов/1 кг, дыня — 25 сомов/1 кг. Помидоры — помельче сливовидные — 25 сомов, крупные розовые — 50 за килограмм. Рядышком частники выставили ведра с поздней клубникой: 80 — крупная, 60 — помельче. Трехкилограммовое ведерко, да еще и с походом, отдают за 160. В магазине по соседству прекрасная парная говядина стоит 310 за килограмм.
По российским меркам недорого совсем, но многие бишкекцы считают иначе. Зарплаты-то здесь не российские. Да и условия иные. Это же Киргизия, где в Чуйской долине палку воткни - вырастет весь учебник по садоводству и виноградарству.
Почему из рая уезжают люди
По улицам бегают троллейбусы, что очень странно для Центральной Азии: в соседних странах, бывших советских республиках, рогатых извели под корень — требуют много электроэнергии и мешают частной маршруточной инициативе.
Стоит отойти буквально десять метров в сторону от центральных проспектов Чуй и Жибек Жолу, как оказываюсь в обычном российском райцентре. Разбитые дороги и почти полное отсутствие тротуаров — и только возле некоторых домов побогаче десятиметровка с плиткой, а ля «к нам приехал, к нам приехал Сергей Семеныч дорогой».
Да и правда — неужели я в столице независимого государства? Везде вывески на русском. Ну или на двух языках. Повсюду звучит русская речь: идут явные киргизки и болтают на великом и могучем. Подхожу к парочке женщин, присевших на лавочку на бульваре Эркиндик. Представляются:
— Валентина Иванова…
— Лариса Ямщикова... Да я русская, не смотрите, что чернявая, — смеется она. — Я просто родом из донских казаков. У меня отца всегда сравнивали с Григорием Мелеховым из бондарчуковского фильма «Тихий Дон», говорили, очень похож…
Обе работают педагогами в русском логопедическом детском саду.
— Ну и как вам, русским, здесь живется?
— Сравнивать не с чем, но кажется, что живем как в раю. Хороший климат. Много фруктов. Много солнца.
— А как местные жители к русским относятся?
— Нормально (здесь следует заминка)… Ну мы не ощущаем... Со стороны местных жителей уважение. Особенно к русским специалистам. Потому что их все меньше остается…
— То есть никуда отсюда не собираетесь?
— Не знаем… Думаем… У нас вроде все устроены. И мужья работают, и дети. Квартиры есть. Поэтому особой надобности уезжать нет. Но… — здесь мои собеседницы снова делают паузу. И добавляют: — За всё надо платить, везде нюансы…
В чем заключаются эти самые «нюансы» для русских, родившихся и еще оставшихся в Киргизии? Об этом говорю с генеральным директором Православного благотворительного Владимирского общества поддержки образования и культуры, директором русской православной школы в Бишкеке Станиславом Епифанцевым.
— Причины отъезда русских из Киргизии были экономические?
— У первой волны, в начале 90-х, безусловно экономические. В связи с распадом Союза закрывались производства и исчезала та среда, в которой и было в основном занято русское население.
— Почему сейчас люди уезжают?
— Первая причина — это состояние киргизской экономики, системы образования и здравоохранения. То, что досталось республике от Советского Союза, во многом тот задел уже исчерпан. Это заставляет задумываться о завтрашнем дне. А во вторую очередь это мысли о будущем детей.
— Есть ли в Киргизии проявления дискриминации к русским? В трудоустройстве, получении образования…
— Явных случаев нет, но, поймите, знание гоcударственного языка начинает приобретать все большее значение при трудоустройстве. А многие русские, к сожалению, не владеют киргизским. Ведь в советское время, я сам удивляюсь, почему, киргизский язык не преподавался в русских школах.
В общем, и не гонят, и даже привечают, но нашим соотечественникам от этого не легче…
Потребительский «индекс обувки»
Отражение реалий местной многообразной жизни — в бегущей строке киргизских телеканалов, в объявлениях на столбах и по громкой трансляции на площадях районных центров, где лениво и вязко — жарко ведь! — проистекает процесс товарно-денежного обмена.
Киргизские телеканалы особенно радуют бегущей строкой объявлений. Рекламодатели экономят на каждой букве, потому что оплата идет по количеству знаков, но общий смысл вполне понятен: «Колдунь 200%», «Могуществ знахарка», «Жестк привор зажг свеч», «Лечу рак рожа сердце очищ дом и др.», «Мощ гадал, лью воду на воск верну любов», «Долги», «Делов женщин». Ну и про продажу квартир, семян, кумыса, селитры и козьего молока. В общем, вся широкая, яркая и разнообразная палитра местной жизни...
— Как народ-то живет? Не бедствует? — спрашиваю торговку обувью — у нее свой контейнер на вещевом рынке.
— Неважно живут люди, — отвечает она. — Вообще народ за последние два года стал сильно беднее. Раньше в конце августа у меня была самая бойкая торговля: люди детей в школу готовили и сами закупались. Обычно на ребенка по две пары туфель брали. А сейчас только по одной, да еще и скидки просят. Говорят: "У меня пятеро, не могу всех в школу одеть-обуть"...
— Но ведь для многодетных семей государство должно какие-то пособия давать?
— Да у нас, считай, все семьи многодетные. Нет никаких пособий и льгот поэтому. Это ведь не Россия, где материнский капитал платят…
Поймай промокод под крышечкой!
Спешу на встречу в небольшом райцентре Кант — это километров двадцать от Бишкека в самом центре Чуйской долины, главной житницы страны. Из репродукторов на центральной площади Канта несется бодрый клич здешней деловой активности: «Нужен шашлычник в кафе», «Требуется чабан с семьей, жилье предоставляется», «Продаю полдома, без жильцов, без мебели», «Опытный мануальщик со знанием джамма может приехать к вам домой»... Не подумайте плохого: джамма – это такой древний индонезийский ритуал и одновременно лечебная процедура с использованием редких трав и растений. Как говорят рекламщики — их трудно опровергнуть, потому что как это опровергнешь? — «ритуал придумали для индонезийской принцессы». Загадка в другом: откуда в этом крохотном райцентре принцессы и как вообще эта процедура сюда проникла?
Киргизия — страна, которая до сих пор ловит промокоды под крышечкой «Пепси». Помните такую замануху для раскрутки товара? Конец 90-х, ну в лучшем случае начало 2000-х. Если вам хочется вернуться в те славные времена, то вам сюда! Здесь всё из этой поры. Даже вроде бы современные песни по стилистике из того бурного времени.
«Эта музыка для секса
Заставляет нас с тобой раздеться.
В космос улетим на крыльях вместе
Без слов…», — это главный хит в репертуаре популярной кафешки в Канте. Основное произведение музыкальной ротации. Тыц-тыц-тыц… А что? Круто! Свежо! Подо что еще есть шашлык и лагман на этом совсем не буранном полустанке?..
Именно здесь о ситуации в русской общине страны беседую с одним из ее лидеров, атаманом Союза казаков Семиречья Александром Зуевым. Александр Михайлович специально для этого спустился с горного кордона — он уже почти 25 лет работает там егерем. А довольно странное место для встречи выбрано потому, что кафешкой владеет его младший сын, и нам никто мешать не будет.
Чуйская долина — традиционное место расселения русских. Первая волна семиреченских казаков появилась здесь еще во второй половине XIX века. Вместе с войсками царского генерала Аполлона Циммермана, который сначала разрушил крепость Токмак, потом после 5-дневной осады взял Бишкек (тогда Пишпек) и тем самым добровольно присоединил эти территории к России. 100-летию данного добровольного акта волеизъявления посвящена даже специальная памятная доска в киргизской столице. Потом были еще несколько волн переселения — столыпинская дореволюционная, и после революции — кулаки, прочий социально чуждый элемент, эвакуированные в годы войны рабочие, техники и инженеры. А еще позднее – приезжающие на стройки народного хозяйства специалисты. Так что и в Чуйской, и в соседней Иссык-Кульской областях сплошь русские названия сел и поселков — Беловодское, Александровка, Романовка, Маевка, Ивановка, Дмитриевка, Григорьево, Ананьево…
— В моем селе Красная Речка до начала 90-х годов прошлого века из 4-тысячного населения разве что 8-9 киргизских семей было, — вспоминает атаман Союза казаков Семиречья Александр Зуев.
Поселенцы всегда жили здесь зажиточно. И до революции, и после. И при советской власти, и в годы независимости. Колхозы-миллионеры, а потом фермеры, владельцы автосервисов, мини-гостиниц и магазинов.
— Конечно, и нас в 90-е накрыли и разруха, и голод. Но казаки-то на земле сидели, нам куда легче было выживать. Кто не лодырь, никогда не жаловался... Я вот проехал по Росссии. Там много бывших наших, которые уехали после развала Советского Союза. Многие, особенно которые работящие, и там хорошо устроились. Но всё равно жалеют: чего уехали? Эх, и в самом деле, зачем? — вздыхает атаман Зуев.
И в самом деле, чего не живется им здесь? Но факты такие, что, несмотря на отсутствие дискриминации и официальный статус русского языка люди продолжают уезжать в Россию. Причины в основном экономические. Хотя после вхождения Киргизии в Таможенный союз и Евразийский экономический союз (ЕАЭС) процесс миграции несколько замедлился.
Правила комментирования
comments powered by Disqus