Вечером 15 июля 2016 года руководство Турции объявило о попытке военного переворота в стране. Военные, со своей стороны, заявили о переходе власти в их руки. Утром 16 июля мятежные военные начали сдаваться. Власти Турции заявили, что попытка путча провалилась.
В организации мятежа власти Турции обвинили сторонников Фетхуллаха Гюлена, проживающего в США. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган призвал американского лидера Барака Обаму выдать Гюлена Турции. Сам Гюлен свою причастность к мятежу отрицает. Он назвал его изменой и заявил, что «даже если у руля страны находятся люди, которые хотели бы заменить меня и усмирить меня и подчинить меня, словно вампиры-кровососы, даже тогда я не пожелаю избавиться от них недемократическими средствами».
Журнал New Yorker публикует большой материал лауреата Пулитцеровской премии Декстера Филкинса, который много лет следит за ситуацией в Турции, и для понимания проблемы собрал множество свидетельств инсайдеров – сторонников Гюлена, Эрдогана, сотрудников разведки, западных дипломатов.
The New Yorker («Нью-Йоркер») - американский еженедельник, публикующий репортажи, комментарии, критику, эссе, художественные произведения, юмор, комиксы и поэзию. Публикуется примерно раз в неделю (47 номеров за год). Издаётся с 1925 года.
Декстер Филкинс (Dexter Filkins) - штатный сотрудник газеты The New Yorker c 2011 года. Он писал об убийстве журналистов в Пакистане, о волнениях в Йемене, войне в Афганистане, сирийском конфликте и ливанском кризисе. Книга Филкинса «Вечная война» получила в 2009 году Премию национального кружка книжных критиков США.
Президент США Барак Обама и президент Турции Реджеп Эрдоган
Гюлен - духовный лидер
Семидесятипятилетний Гюлен известен не только как религиозный, но и как общественный деятель, его знают благодаря благотворительным школам, открытым им во многих странах мира. Проповедник, имеющий множество последователей, выделяется достаточно современными взглядами, он поощрял вступление Турции в Евросоюз, поддерживал бизнес и науку, встречался с папой римским Иоанном Павлом II. Наконец, он был известен как близкий соратник самого президента Турции Реджепа Эрдогана. Для многих внешних наблюдателей обвинение этого человека, более 15 лет живущего вне Турции, в подготовке военного переворота и создании мощной тайной организации в госструктурах вызвало изумление.
Бежавший из Турции в 1999 году, Фетхуллах Гюлен сумел и издалека стать духовным лидером для миллионов людей. В своих проповедях он одобрял сочетание ислама с наукой и призывал к благотворительности. Созданное им движение «Хизмет» («Служение») выступало за межконфессиональный диалог и продвигало идеи пацифизма, организовывало школы и образовательные центры, которые дают возможность получить образование детям из бедных семей.
Ведя общественную работу последние 30 лет Гюлен превратился в образцового исламиста для светского истеблишмента: он продвигал религию, совместимую с современными реалиями. Для многих его проповеди стали новым, обнадеживающим трендом в исламе: вместо антизападных, антикапиталистических, антисемитских выпадов он выдвигал идеи, поощрявшие бизнес, науку и – неслыханно – примирение с Израилем. То, что он говорил, нравилось одновременно и мусульманским лидерам, и светской элите.
Один из экс-сподвижников Гюлена турецкий бизнесмен, пожелавший остаться неизвестным, рассказал, что принимал участие в движении «Хизмет» в 1993 году. Он сопровождал группу бизнесменов в ходе поездки в Туркменистан. Там последователями Гюлена была построена школа. Через школы, как рассказал бизнесмен, он был вовлечен в движение Гюлена, жертвуя деньги, путешествуя по Африке, Центральной Азии и Юго-Восточной Азии. «Школы служили в качестве своего рода плацдарма для турецких интересов. Даже в Калифорнии, в испаноязычных странах, я видел школы, обучение в которых велось полностью на турецком языке. Когда я прибыл в Танзанию, там уже были две школы, но не было турецкого посольства. Теперь есть и посольство и много турецких компаний», - рассказал собеседник.
Турция - светское государство
C самого начала Турецкая Республика создавалась как светское государство. Ее отец Мустафа Кемаль, более известный как Ататюрк, был убежденным националистом, который считал, что политику и религию смешивать нельзя. Придя к власти, он упразднил Османский халифат, в результате чего большую часть 20-го века турецкое религиозное большинство было подчинено немногочисленной светской элите. Турецкие военные – возможно, наиболее сильный институт страны – стали гарантом светского государства Ататюрка. Несколько раз в 70-80-х годах исламистские партии занимали видно положение в Турции, позднее они были закрыты и запрещены – выражение религиозности воспринималось как нежелательное и даже опасное.
В 2001 году была основана Партия справедливости и развития (ПСР) бывшим мэром Стамбула Эрдоганом, недавно вышедшим из тюрьмы, куда он был помещен военными. Уже в 2003-м он стал премьер-министром, сумел совместить тоску религиозных турков с заветами Ататюрка. Политик объявил себя верующим мусульманином, но пообещал не смешивать ислам и политику. После прихода ПСР к власти Эрдоган начал переделывать Турцию. Он отремонтировал судебную систему, либерализовал экономику и сумел улучшить отношения с такими меньшинствами, как курды и алевиты. ВВП республики удвоился. Запад увидел в Эрдогане шанс начать диалог с исламским миром, лидера процветающей, демократической и стабильной мусульманской страны.
В те же годы Гюлен начинает свой духовный путь. В то время как многие исламисты исповедуют антизападные, антикапиталистические и антисемитские взгляды, проповеди Гюлена были за бизнес, за науку и, что практически никогда не говорилось в мусульманском мире, за применительную позицию по отношению к Израилю.
Для западной аудитории, привлекательность Гюлена может быть загадочной. «Его харизма исходит от его эмоций», - объяснил один из его бывших последователей. «Он плачет, он быстро и непредсказуемо реагирует, он показывает все свои эмоции. Для западных стран это трудно понять. Но для мусульман это волшебно».
По данным автора статьи, к тому времени, когда Эрдоган вступил в должность президента, у Гюлена было три миллиона последователей в Турции: средний класс предпринимателей, умеренно религиозные турки, которым было довольно сложно со светской элитой. Его последователи создали сеть учебных центров, которые готовили молодежь сдавать вступительные экзамены в колледж, военные академии и на гражданскую службу. Центры были очень прибыльным, и успешные приверженцы Гюлена жертвовали деньги на его программы. Постепенно его последователи построили империю, как сообщается, на миллиарды долларов, которая включала в себя газеты, телевизионные станции, компании и профессиональные ассоциации. Школы Гюлена стали распространяться. В настоящее время 2 тыс. из них находятся в 160 странах мира.
Эрдоган и Гюлен
В первые годы правления Эрдогана, он и Гюлен разделяли заинтересованность в поиске места ислама в общественной жизни, но они сотрудничали лишь эпизодически. Весной 2007 года, 2007 году в отношениях Эрдогана и армии появилась заметная трещина: лидер ПСР выдвинул на пост президента своего давнего соратника Абдуллу Гюля, имевшего репутацию исламиста. Военные – защитники идеи светскости – запротестовали, начальник Генштаба Турции заявил, что вооруженные силы, если потребуется, будут «действовать открыто и решительно».
Вместо того чтобы пойти на компромисс, Эрдоган выступил против армейского руководства. Выборы были проведены, победила ПСР, Гюль стал президентом, а в рядах военных начались аресты, которые впоследствии исчислялись сотнями. Правительство и полиция объявили о раскрытии подпольной организации «Эргенекон», которая якобы готовила переворот. Как сообщил корреспонденту New Yorker Декстеру Филкинсу помощник турецкого лидера, тот до сих пор боится, что генералы вновь придут за ним. Именно тогда Эрдоган и Гюлен начали плотно сотрудничать.
В эти годы Эрдогану сопутствовал исключительный успех, но говорят, что за альянс с Гюленом глава правительства заплатил немалую цену. Гюленисты, как рассказал корреспонденту New Yorker один из судей, контролировали судебную систему, назначая нужных людей и мешая остальным. «В начале, я имел лишь смутное представление о том, что происходит», - сказал он. «Они (последователи Гюлена — ред.) использовали секретный язык. Они решали кого выбирать, а с кем не было никакой необходимости сотрудничать».
Поэтому любые желания премьера Эрдогана, связанные с этой сферой, не проходили мимо проповедника и его сторонников – они решали исход всякого важного политического или экономического процесса. Истории о могуществе и вмешательстве гюленистов в жизнь государства и общества шепотом звучат от разных людей по всей Турции, пишет Филкинс. Не имея независимой платформы для критики, в частных разговорах собеседники журналиста говорили о тайной группе заговорщиков, замаскированной где-то в дебрях государственной машины и набирающей силу.
По словам одного из бывших последователей движения Гюлена, его скрытая цель такова: «Защитить ислам можно, только внедрив наших сторонников в государственный аппарат и захватив все институты правительства. Законный путь к этому лежал бы через выборы и парламент, но это невозможно сделать, так как военные вмешались бы. Единственный способ добиться этого нелегален – внедриться в государство и изменить институты изнутри».
Основными направлениями для внедрения в государство были полиция и судебная система. Уже упомянутые школы и центры для подготовки к экзаменам давали возможность завести «друзей» в раннем возрасте. Нередко гюленисты, работавшие в госструктурах, помогали сдать экзамены тем, кто прошел обучение в этих школах. Степень внедрения впечатляет: по оценке собеседника Филкинса, работавшего в организации более 20 лет с середины 1970-х, в Центральной Анатолии в начале 1990-х полиция на сорок процентов состояла из гюленистов, а органы судебной власти и прокуратура – на двадцать. «Мы контролировали прием на работу в полицию и не принимали никого из чужих», – приводит его слова New Yorker.
К этому времени, в Центральной Анатолии полиция на сорок процентов состояла из гюленистов, органы судебной власти и прокуратура – на двадцать.
Экс-сподвижники Гюлена также рассказывают, что в публичных выступлениях и в приватной обстановке это были два разных человека: в первом случае перед зрителем представал смиренный, самоотверженный клирик, во втором – самодовольный мегаломан, требующий полного подчинения себе. «Грань между сумасшествием и гениальностью очень тонка, а у него они сливались в одно», – говорит бывший последователь проповедника.
На собраниях верхушки своей организации Гюлен объяснял свои планы божественным провидением, сообщая соратникам, что встречался ночью с Пророком, который отдавал ему указания. Ему действительно верили – последователи воспринимали его как человека, создавшего новую веру, его считали мессией. Но за речами о божественном благословении и внешним бескорыстием, как говорят сейчас бывшие члены организации Гюлена, стояло стремление обрести власть. Он учил гюленистов добиваться ее: в частности, разъяснял он, поначалу в политике следует вести себя терпеливо и создавать вид абсолютной чистоты перед законом – это даст возможность подняться к более высоким и важным постам.
При этом порой организация Гюлена походила на секту: бывало, что участники выполняли странные ритуалы – например, на своих собраниях хватали кого-то и начинали целовать его стопы или пить воду из чьих-то туфель в качестве демонстрации любви к братьям; нередко дрались за остатки еды с тарелки своего лидера.
В 2010 году Осман Нури Гюдеш (Osman Nuri Gündeş), бывший высокопоставленный сотрудник разведки писал в своих мемуарах, что школы Гюлена в Узбекистане и Кыргызстане приютили 130 агентов ЦРУ, которые работали под видом учителей английского языка. В школах в Африке если и не держали шпионов в штате, то всегда готовы были сотрудничать с ними. Сотрудники занимались сбором разведывательной информации, сказал он.
Постепенно сподвижники Гюлена начали проникать и в армию. Назначение в 2002 году главой вооруженных сил «желательного кандидата» генерала Хильми Озкока стимулировало этот процесс и одновременно усилило напряженность в рядах военных.
После начала второго премьерского срока Эрдогана, пишет New Yorker, он сблизился с Гюленом настолько, что регулярно отправлял гонцов в обитель религиозного лидера в США, чтобы получить совет или заручиться поддержкой. Гюлена называли вторым самым могущественным человеком Турции, он эффективно помогал главе правительства приструнить соперников в рядах турецких элит. Когда в Турции развернулось дело «Эргенекона», расследование возглавили предполагаемые гюленисты.
Согласно частным расследованиям западных журналистов, улики против неугодных Эрдогану людей были грубо сфабрикованы. По свидетельству бывшего полицейского, подделка доказательств, шантаж и другие особенности работы прогюленовских силовиков напоминали методы криминальных группировок. Организацию Гюлена от обычных преступников отличало лишь то, что она была плотно вплетена в структуру самого государства. Как бы то ни было, они добились своего: после дела «Эргенекона» турецкая светская элита была обескровлена.
Реджеп Тайип Эрдоган и Фетхуллах Гюлен
Размолвка
Оставшись единственными наиболее могущественными лицами в республике, Эрдоган и Гюлен вскоре повернулись друг против друга. В 2012 году следователи-гюленисты вдруг начали беспокоить близких премьер-министру людей. Для Эрдогана, считают аналитики, это было равносильно объявлению войны. Он ответил закрытием гюленовских школ – основного источника доходов «Хизмета».
После 2013 года отношения политика и клирика испортились еще больше. Эрдоган, который сталкивался со все более жесткой критикой, сам начал вести себя жестко. Весной 2013 года после подавления демонстрации в парке Гези на площади Таксим в Стамбуле начались протесты, охватившие затем всю страну. Не успели волнения утихнуть, как разразился крупный коррупционный скандал, государственный банк Halkbank оказался замешан в отмывании денег, на нескольких министров из кабинета Эрдогана пали подозрения во взяточничестве, полиция начала арестовывать их сыновей. В тени оказался и сам глава правительства: достоянием общественности стала запись телефонного разговора, в которой Эрдоган якобы обсуждал с сыном Билалом десятки миллионов долларов, которые необходимо было перепрятать на случай обыска (политик объявил запись подделкой, однако турки утверждали, что узнают голос премьера на пленке).
Западные дипломаты расценили ситуацию как попытки гюленистов свергнуть правительство Эрдогана, пишет Филкинс. Сам глава кабинета министров, судя по его действиям, пришел к похожему выводу. Вместо того чтобы последовать примеру нескольких подчиненных, ушедших в отставку, Эрдоган начал полную перековку системы уголовного правосудия, в ходе которой должностей лишились тысячи полицейских, судей и следователей, связанных с коррупционным скандалом. Само расследование о коррупции развалилось. В зданиях ассоциированных с Гюленом компаний прошли обыски, высокопоставленные члены его организации поспешили бежать из страны. Параллельно в своих выступлениях политик нападал на бывшего союзника.
Переворот
В мае 2016 года, за два месяца до июльской попытки переворота, турецкое правительство дало понять, что выяснило имена и планирует отстранить от должностей порядка сорока тысяч госслужащих, подозреваемых в связях с Гюленом; большинство из них работали в судебной системе и полиции. Затем, уже в июле, служба разведки уведомила вооруженные силы о подозрениях в отношении шестисот военных, в том числе высокопоставленных, которые также могли вскоре лишиться постов. По мнению советников Эрдогана, именно это заставило военных Турции подготовить государственный переворот и именно необходимость действовать быстро стала причиной того, что их план смотрелся таким скроенным наскоро. В результате ни один из наиболее высоких чинов турецкой армии не согласился присоединиться к заговорщикам, они не получили единого лидера, и попытка свержения правительства провалилась в течение нескольких часов.
Была ли попытка переворота подготовлена гюленистами? По мнению некоторых западных дипломатов, пишет New Yorker, они «несомненно сыграли в ней заметную роль». Однако наблюдатели отмечают, что в турецкой армии и без последователей Гюлена было немало тех, кто был недоволен усилением авторитаризма Эрдогана и был готов рискнуть. Хотя плененные заговорщики указывали на гюленистов в своих рядах, в десятках тысяч страниц документов, отправленных правительством Эрдогана в США вместе с запросом о выдаче Гюлена Турции, американские чиновники не смогли обнаружить неопровержимых доказательств причастности священника к перевороту.
Через три недели после неудавшегося мятежа Эрдоган публично извинился за былое сотрудничество с Гюленом и заявил, что не знал об истинном лице его организации. В процессе преследования виновных и подозреваемых власти задержали 40 тысяч человек. Огромное количество людей потеряли работу, в том числе 21 тысяча полицейских, 3000 судей и прокуроров, 21 тысяча работников государственных школ, 1500 университетских деканов, 1500 работников Министерства финансов. Шесть тысяч солдат отстранены от службы. Тысяча связанных с Гюленом школ были закрыты, а учителя отстранены от работы. Гласная критика действующего президента стала почти невозможной, власти закрыли более 130 медиаплощадок и арестовали по меньшей мере 43 журналистов.
Ирония в том, что после попытки государственного переворота власть Эрдогана стала сильнее, чем когда-либо. Результат этого события дал Эрдогану и его партии править до тех пор, пока он хочет, рассказал один из западных дипломатов. Для президента Турции наказание всегда было проще извинений, констатирует автор статьи, и цифры задержанных и уволенных говорят сами за себя. Введенное после мятежа чрезвычайное положение, которое действует до сих пор и недавно было продлено, наделило президента чрезвычайной же властью, которая позволяет ему преследовать и гюленистов, и всех неугодных за компанию. Что касается Гюлена, то «мессия» стар, болен и слаб. Филкинс, общавшийся с ним в прошлом году, описывает его так: «Он скорее напоминал пенсионера, очнувшегося от послеобеденного сна, чем патриарха глобальной организации». Вряд ли он сможет долго продолжать свою борьбу.
На следующий день после попытки переворота, Гюлен вышел из затворничества, на пресс-конференции он полностью отрицал свою причастность. Он сказал своим последователям, что Эрдоган сам инсценировал переворот. В проповеди, записанной несколько дней спустя, он сказал: «Пусть куча идиотов думают, что они добились успеха, пусть они празднуют, но миру смешно от этой ситуации». «Потерпите», - сказал он своим последователям, - «победа придет».
Автор также рассказал о встрече с Гюленом за год до переворота. «Я спросил, что он думал о том, будут ли его помнить, и он дал мне ответ, подобного которому я никогда не слышал от другого политического или религиозного лидера», - пишет автор статьи.
«Это может показаться вам странным, но я хочу быть забыт, когда я умру», - сказал он. «Я хочу, чтобы моя могила была неизвестна. Я хотел бы умереть в одиночестве, и никому на самом деле не стало известно о моей смерти и, следовательно, никто не проводит меня в могилу. Я желаю, чтобы никто не помнил меня», - отметил Гюлен.
Правила комментирования
comments powered by Disqus