«Игры могли бы стать как триггером к более открытой политике, так и проверкой соответствующих служб и ведомств на готовность справится с потоком туристов», — о современной ситуации в Туркменистане, специально для CABAR.asia, рассуждает политолог, координатор по исследованиям и тренингам Академии ОБСЕ в Бишкеке Светлана Дзарданова.

- Темой номер один в туркменских СМИ является проведение V Азиатских игр, на которые власти уже затратили по различным оценкам несколько миллиардов долларов США. Как Вы считаете, почему власти страны придают столь большое значение играм во время экономического кризиса в стране?

- Для нынешнего правительства Туркменистана крайне важно построение внешнего имиджа, но как ни странно, используется он, скорее, для внутренней аудитории. Туркменистан старается не упускать возможности выступить на международной арене, будь то диалоговые площадки, миротворческие процессы, или культурные мероприятия.

V Азиатские игры в закрытых помещениях и по боевым искусствам не исключение — это имиджевый проект, задача которого заявить о Туркменистане как о развитой, богатой стране, показать не только инфраструктуру, достопримечательности и ресурсы, но и потенциал населения. Как известно, одной из серьезных проблем общества страны является наркозависимость, но благодаря усилиям государственных и международных программ сотрудничества, удалость достичь некоторых результатов.

Исходя из этого, одним из самых важных направлений деятельности Г. Бердымухамедова стало продвижение здорового образа жизни и спорта среди широких слоев населения. Своим собственным примером, Президент Туркменистана, демонстрирует приверженность здоровому образу жизни, посещая спортзал, участвуя в скачках, в гонках, в велосипедных пробегах.

Спорт используется даже на встречах высшего уровня, например, во время встречи с президентом Узбекистана Шавкатом Мирзиёевым. Подобная направленность и мотивы Президента являются резонными, учитывая, что он сам получил медицинское образование и возглавлял министерство здравоохранения и медицинской промышленности.

«Но, как я уже заметила, это стратегическое выстраивание внешнего и внутреннего имиджа: возможность заявить вовне о способности организовать такое масштабное мероприятие, демонстрация богатства и стабильности страны, а также конкуренция с соседями, так как Туркменистан первый из стран Центральной Азии смог выиграть право на проведение Азиатских игр».

Олимпийский городок не имеет аналогов в регионе. Для внутренней аудитории само мероприятие и участие стольких стран работает как признание статуса страны за рубежом. Местные СМИ часто делают акцент на признании зарубежными партнёрами лидера и страны в целом, повышая, таким образом, его легитимность. К играм готовятся со всей тщательностью, с момента подписания соглашения в 2010 году. Семь лет назад, когда правительство взяло на себя обязательства по проведению игр прогнозы были более чем оптимистичные. В последующие годы, как мы знаем, изменились как внешние, так и внутренние обстоятельства.

На подготовку и проведение игр брошены все ресурсы. Участие принимает всё население страны, иногда против своей воли. Отмена всех льгот, введение запрета на продажу иностранной валюты, задержки с выплатами зарплат, добровольно-принудительные пожертвования части заработной платы для финансирования игр, пустые прилавки, длинные очереди за продуктами первой необходимости, вывоз неугодных горожан за пределы города – все это стало реальностью для граждан Туркменистана.

Несмотря на жесточайший экономический кризис, связанный с падением цен на сырье, а также потерей рынков сбыта (с начала 2016 года Россия полностью отказалась от туркменского газа) отказаться от проекта на данном этапе просто невозможно. Это вопрос престижа. Кроме того признание кризиса выглядит для режима политическим самоубийством, поэтому не допустить этого стало задачей номер один. Спортивное мероприятие такого масштаба — это отличный повод отвлечь и страну, и международное сообщество от важных проблем в стране, нарушений прав и свобод, проблем в образовании и здравоохранении, ухудшения уровня жизни, безработицы и появления пустых прилавков.

- Президент Бердымухамедов в последние месяцы провел ряд кадровых перестановок и сделал выговоры отдельным государственным служащим. Связано ли это с Азиадой или это является традиционной тактикой кадровой политики для недопущения формирования внутренней оппозиции?

- Такая практика была внедрена еще Туркменбаши, в особенности после попытки покушения. Кадровые перестановки и смещения как инструмент сдерживания и контроля намного реже использовались нынешним президентом. Поэтому, на мой взгляд, эти перестановки связаны с Азиадой и экономическим кризисом. В моменты острой нехватки ресурсов в стране пристальнее смотрят и за производительностью, и за качеством, и за коррупцией. Кроме того, необходимо создавать видимость подотчетности, народу необходимо показывать, что правительство работает, что видит проблемы и наказывает чиновников, поэтому такие выговоры и перестановки носят скорее показательный фасадный характер.

- Этот год для туркменистанцев ознаменован отменой льгот, что подтверждает тезис о серьезных проблемах в экономике страны. Как, на Ваш взгляд, власти могут выйти из кризиса?

- Здесь мой ответ будет коротким: у меня нет ответа на этот вопрос. Также я не уверена, что он есть у властей. Перехода от сырьевой экономики так и не произошло, и сейчас мы наблюдаем последствия. Попытка диверсификации рынков сбыта тоже не увенчалась успехом, Россия со временем сменилась на еще более жесткого партнера – Китай. Потеря всех экспортных рынков, кроме китайского, оборачивается экономической катастрофой.

Проблема заключается в том, что часть газа, экспортируемого Туркменистаном, осуществляется в счет погашения многомиллиардных китайских займов для разработки месторождений и строительства трубопроводов. ТАПИ, на который возлагают определенные надежды, это долгоиграющий и дорогостоящий проект, требующий постоянных вливаний от Туркменистана (по соглашению Туркменистан покрывает 85 % расходов на строительство газопровода), которые на данный момент он обеспечить не может.

Запуск откладывался уже не раз и на этот раз отложен до 2020 года, так что выход из кризиса за счет этого проекта представляется маловероятным. Государству нужна стратегия, которой пока нет.

И здесь можно опять обратить внимание на Азиатские игры и многолетнюю к ним подготовку. Правительство уже несколько раз озвучивало желание превратить Туркменистан в курортное направление, в СМИ время от времени попадаются такие громкие заголовки как «Туркменистан хочет стать курортным центром мира» или «Туркменистан рассчитывает на крупный приток туристов».

«Игры могли бы стать как триггером к более открытой политике, так и проверкой соответствующих служб и ведомств на готовность справится с потоком туристов».

Достопримечательности в стране есть, есть курортная зона Аваза, которая после проекта, инициированного в 2007 году главой государства, была значительно расширена, есть отели, массовое строительство которых велось на деньги от продажи энергоресурсов. Во время подготовки к играм многие отели, курорты и места отдыха были обновлены до соответствия международным стандартам. В преддверие Азиады в Туркменистане уже ввели туристический налог — 2 доллара в день, это конечно не возместит затраты на строительство, но средства будут направлены в госкомитет по туризму.

Нужно, тем не менее, понимать, что даже если Туркменистан внезапно объявит безвизовый режим, начиная с завтрашнего дня это не будет означать, что туристы со всех уголков ринутся в страну, несмотря на то, что закрытость страны подогревает к ней интерес. Туристов надо зарабатывать.

Немаловажным моментом здесь, конечно, является инфраструктура. На данный момент, различные академические, экономические и культурные события считаются редкой возможностью для людей посетить одну из самых закрытых стан мира. Даже по количеству посещающих страну туристов можно найти только противоречащие друг другу данные. Например, по данным Хроники Туркменистана визы в страну получить крайне сложно и за 2015 г. их было выдано всего 913, но по заявлению вице-премьера Сапардурды Тойлыева страну посетили 88 400 туристов уже в 2016 году. Если Туркменистан не планирует отмену визового режима, что маловероятно, то другой выход – это оформление визы по прибытию, что, конечно, тоже предполагает немало вложений и подготовки.

Эксперты, с которыми я общалась, по-разному оценивают потенциал Туркменистана как туристическое направление, готовность профильных служб и ведомств, и в целом готовность правительства к таким радикальным шагам, ведь это потребует упрощения визового режима, реформ и как следствие либерализации. Построение имиджа – это довольно кропотливый, сложный и медленный, но необходимый процесс, даже если результаты его заметны далеко не сразу.

Секретность, которую старается поддерживать руководство, к сожалению, работает против страны, порождая всяческие мифы, потому как что-то скрыть в век информационных технологий практически невозможно и фотографии, статьи, свидетельства очевидцев и даже видео о Туркменистане уже не редкость.

Есть естественно и риски для режима, учитывая, что контролировать перемещение большого количества туристов дело и сложное и затратное. Туристы могут узнать, как живут простые граждане за пределами мраморного города, увидят бедность и проблемы населения. Приглашенные делегации на Азиаду увидят только все самое лучшее: организованно и подконтрольно, их передвижения будут ограничены Ашгабадом, новым аэропортом и курортом Аваза. И для туркменских СМИ появится материал на многие месяцы вперед.

Но есть и возможность позволить населению заработать на туризме, ведь даже частичное смягчение визового режима может сыграть на руку туркменским властям, потому что впечатления у туристов будут от дружелюбных людей, от традиционного азиатского гостеприимства и кухни, от фруктов и овощей, от красивых мест, все это в совокупности будет менять представление о стране только в лучшую сторону.

CABAR.asia: В центральной Азии нарастает конкуренция за роль транспортного евразийского хаба. Как Вы думаете, удастся ли Туркменистану занять определенную нишу в этом вопросе?

Светлана Дзарданова: Хабом, маловероятно, а вот участником, безусловно, в случае, если правительство увидит в этом возможность выхода из экономического кризиса без вовлечения в какие–то военно-политические союзы. Скорее Ашгабад посодействует Анкаре в стремлении стать крупным энергетическим хабом в случае успешной реализации Транкаспийского газопровода и присоединения Туркменистана к TANAP.

Шаги в этом направлении делаются уже заметные. Даже при всей своей изолированности Туркменистан считался довольно предсказуемым партнером, где все зависит от одного человека. Насколько сохранение status quo будет мешать осуществлению таких планов, сказать сложно.

«Конкуренция будет немаленькая и она уже довольно осязаема, поэтому тут видимо Туркменистану придется идти на компромиссы, налаживать, сложные на данный момент отношения с Россией и участвовать в соревновательном процессе наравне со всеми».

CABAR.asia: Оправдана ли официально провозглашенная политика нейтралитета Туркменистана в условиях современной конкуренции за инвестиции и инфраструктурные проекты?

Светлана Дзарданова: На мой взгляд, политика нейтралитета – это одно из немногочисленных достижений туркменской власти. По крайней мере, в том виде, в котором эта политика задумывалась, ведь даже постановка звучала как нейтралитет и политика открытых дверей. Открытые двери со временем закрылись, а нейтралитет остался. Этот статус во многом помог Туркменистану, как в вопросах безопасности, так и завоевания определенного международного авторитета. Не стоит забывать, что даже во время правления талибов Туркменистан поддерживал с соседом дипломатические и экономические отношения, а также часто предоставлял площадку для проведения различных переговоров.

«Политика нейтралитета никак не конфликтует с возможным участием Туркменистана в инвестиционных проектах, так как ограничивает только участие страны в военных альянсах».

- Туркменистан – одна из худших стран в рейтинге-2017 от Freedom House. Туркменистан наряду с Сирией, Северной Кореей, Сомали и Суданом оказался в этом году среди 11 «худших из худших» государств, в которых попираются политические права и гражданские свободы. Можете ли вы согласиться с такой оценкой?

- К сожалению, с такой оценкой сложно спорить. Ситуация постепенно усугублялась после обретения страной независимости. Нейтралитет, изоляция и ресурсы сыграли в этом немаленькую роль. На какое-то время появилась надежда на улучшение ситуации, но как только новый лидер укрепил свои позиции, закручивание гаек возобновилось и даже с большим рвением, чем при Ниязове. Тем не менее, сравнение с Сомали или Суданом, по меньшей мере, некорректно, потому что ситуация в странах кардинально отличается.

«Другой момент, что это «цена», которую Туркменистан платит за свою закрытость, потому что такие оценки основаны на редких данных и распространённых стереотипах о стране».

Для людей, мало интересующихся страной, она выглядит примерно также как Северная Корея, но где-то под боком. Попытки международного сообщества как-то повлиять на ситуацию не сработали, в реалиях зависимости от энергоносителей рычагов давления на страну оказалось мало. Туркменистан в итоге предпочел партнеров, которые не задают вопросов и не требуют улучшения ситуации с правами и свободами в стране. В результате позиции Туркменистана в различных рейтингах и отчетах практически не менялись на протяжении последних нескольких лет, если не ухудшались.

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram