Подписанная после 22 лет переговоров конвенция о статусе Каспия не решила главный вопрос о разделении недр, заявил в интервью DW Аркадий Дубнов. Документ также не дает ответа, море это или озеро.
Вопросы взаимодействия стран на Каспии, возможно, станут одной из тем на переговорах президента РФ Владимира Путина с его коллегой из Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедовым. Встреча глав двух государств проходит в Сочи в среду, 15 августа, спустя несколько дней после подписания Конвенции о правовом статусе Каспийского моря. На выходных лидеры пяти прикаспийских стран - России, Азербайджана, Ирана, Казахстана и Туркменистана - согласовали документ, работа над которым продолжалась с 1996 года, на саммите в казахстанском Актау.
Удалось ли в конвенции прописать решение главных спорных вопросов между сторонами, что означает этот документ для проекта газопровода из Туркменистана в Европу, и какой же теперь статус у Каспия - моря или озера - DW спросила эксперта по Центральной Азии Аркадия Дубнова.
DW: Соглашение о статусе Каспия обсуждалось 22 года. Само по себе подписание выглядит уже прорывом. А если говорить о содержании, можно ли его назвать прорывным?
Аркадий Дубнов: Этот документ сложно назвать прорывом. Это в высшей степени компромисс, вынужденный консенсус, потому что в нем нет решения части главных проблем, которые мешали заключить эту конвенцию ранее.
Часть спорных вопросов так и осталась, но стороны были вынуждены пойти на компромисс в силу новых обстоятельств. Это рамочная конвенция, которая некоторым образом определяет правила игры, но в самой игре далеко еще не поставлена точка. Более того, сама конвенция еще требует ратификации, и тоже не уверен, что это будет идти гладко.
- Одна из главных интриг в контексте Каспия - это перспектива газового транзита из Туркменистана в Европу. Насколько подписанная конвенция дает понять будущее этого проекта?
- Конвенция снимает основные препятствия для реализации проекта - во всяком случае, теоретически, но даже этого раньше не было. Впрочем, Россия, а также Иран оставляют за собой некую возможность использовать рычаг давления на Туркменистан с помощью подписанного 20 июля в Москве протокола, касающегося предотвращения экологического воздействия на Каспий. Считается, что этот аргумент, который может предъявляться строителям газопровода.
- Почему Москва пошла на такую уступку, практически открыв путь для газопровода из Туркменистана в Европу?
- Здесь есть два обстоятельства. Первое - для Москвы более доминантными сегодня оказались геополитические проблемы, которые срочно надо было решать в силу возникающего нового обострения с США. Поэтому ей нужны были рычаги, дающие возможность предотвратить появление американских военизированных структур в регионе Каспийского бассейна.
А с другой стороны, актуальность противодействия появлению каспийского газа на рынке Европы, на мой взгляд, стала меньше, чем 10-15 лет тому назад. Если раньше туркменский газ составлял конкуренцию газу "Газпрома", то сегодня у них - разные рынки, и они не сильно противопоставляются. А во-вторых, появление сланцевого и сжиженного газа, проекта "Северный поток-2" - все это нивелирует значение каспийского газа на рынке Европы.
- Как вы уже упомянули, в документе закрепляется запрет на нахождение военных сил третьих государств на Каспии. А насколько реальной была до этого перспектива появления базы США или НАТО в регионе?
- На мой взгляд, перспектива появления баз США или НАТО в регионе была надуманной. Базы - это "пугалка" для публики, которая искусственно раздувается Кремлем через управляемые им российские СМИ. Но для Москвы сегодня было важно минимизировать или вообще обнулить участие ее союзников в проектах, связанных с США, в части логистики переброски американских грузов в Афганистан, что является раздражителем для Кремля. Хотя еще несколько лет назад, до 2013 года, сама Россия участвовала в этом транзите - через базу в Ульяновске.
В устранении угрозы появления американцев в регионе заинтересован и Иран. Казахстан уже участвует в транзите через свою территорию американских невоенных грузов в Афганистан. И есть серьезные основания верить информации, что американцы "обхаживают" Ашхабад, чтобы получить согласие и на туркменский маршрут транзита в Афганистан, который был бы значительно короче казахстанского и проходил бы вблизи иранских границ. Это беспокоит Иран. Теперь Тегеран сможет, указывая на этот пункт конвенции, говорить, что это грозит присутствием внерегиональных сил в регионе.
- В документе проводится разграничение водных пространств Каспия, а разграничение дна и недр фактически откладывается. Как вам кажется, согласование этого аспекта - это вопрос ближайших месяцев или вновь затянется на долгие годы или даже десятилетия?
- Это как раз то, почему нельзя назвать подписание конвенции прорывом. Она рамочная, ее еще следует наполнять конкретикой. Иран формально отказался от категорического требования делить дно Каспия поровну - по 20 процентов каждой из пяти стран. Но фактически это замороженное требование молчаливо присутствует, потому что Роухани (президент Ирана Хасан Роухани. - Ред.) на саммите в Актау особенно выделил положение о том, что Тегеран будет иметь какие-то преференции при решении вопроса о разделе дна в будущем. Этот вопрос, думаю, будет решаться в течение лет, а не месяцев.
- В итоге, исходя из подписанной концепции, можно ли сказать, это все-таки море или озеро?
- Еще накануне подписания документа замглавы МИД РФ Григорий Карасин заявлял, что примечательной особенностью конвенции является то, что она не утверждает характер Каспия ни как моря, ни как озера. Отказ от положения конвенции ООН по морскому праву позволяет избавиться от деления дна по принципу моря. А отказ от условия признания Каспия озером позволяет отказаться от его деления полностью на части, как это было бы возможно, если бы это было озером.
Это, в первую очередь, выгодно России, которая продлила свое право - которое она имела де-факто и до этого - свободно оперировать каспийским флотом по всему зеркалу Каспия за исключением иностранных секторов.
Правила комментирования
comments powered by Disqus