Журналист Вадим Борейко беседует с политологом Досымом Сатпаевым о том, почему чиновники предпочитают молчание и анонимность.
Продолжение. См. начало:
- В идее о единой валюте ЕАЭС я вижу только торчащие политические "уши"
- Цель любого министра – максимум полномочий и минимум ответственности
Вадим Борейко: Досым, в прошлом году я овладел четвёртым буддийским способом смотреть телевизор – вырубил его и больше не включал. На казахстанских каналах достала параллельная реальность, имеющая мало общего с той, в которой живём.
На российском ТВ – бесконечная фронтовая пропаганда. Стал в интернете сам выбирать меню для просмотра. В последнее время пристрастился к украинским программам: Савика Шустера, Дмитрия Гордона, – сериалу "Слуга народа", где в главной роли Владимир Зеленский, фаворит сегодняшней президентской гонки на Украине.
И поразился как уровню публичности и откровенности тамошних политиков, отставников и действующих, так и самому себе – насколько я от неё отвык.
А ведь у нас в 1990-х было то же самое. Министры и депутаты не вылезали из телевизора. Президент еженедельно проводил брифинги в своей резиденции, где сейчас Алматинский городской акимат, и ему можно было задавать какие угодно вопросы. А уже позже, когда открыли новую резиденцию чуть выше, глава государства лично презентовал журналистам свою книгу "Без правых и левых", она стоит в моей библиотеке с автографом.
В доме "на горке", то есть в здании на площади Республики, сидело и правительство. Туда можно было пройти легче лёгкого – по журналистскому удостоверению, столкнуться в коридоре с министром, завести его в его же кабинет и без всякого аппойнтмента уговорить на интервью.
А сегодня СМИ навязывают новые правила аккредитации, по которым журналист:
- обязан подчиняться внутреннему распорядку приглашающей организации, а не законам о СМИ и доступе к информации;
- должен принести на пресс-конференцию договор с работодателем;
- не вправе задать вопрос не по теме;
- "шаг влево, шаг вправо" считается поводом для лишения аккредитации и т.д.
Ладно пресс-конференции. Аким Алматы Бауыржан Байбек занимает свой пост уже 3 года 7 месяцев. Ты читал хотя бы одно неформальное интервью с ним? И ведь он не один такой аким.
Досым Сатпаев: Хотя он представитель того самого нового поколения управленцев, которые учились за границей и вроде бы должны уметь публично коммуницировать с людьми, не скрываясь за постановочными отчётными встречами с населением, на которые к тому же не пускают тех, кто может подпортить эту искусственную идиллию всеобщего "одобрямса".
В.Б.: И чем более персонально закрытыми становятся чиновники, тем труднее получить информацию от госорганов. Одной из причин такого дисконнекта я вижу неумение и нежелание чиновников (даже не знаю, что здесь первично) говорить начистоту с журналистами, а значит, и с обществом. Притом глава государства требует от них прозрачности. Как мы дошли до жизни такой?
О коллективном бессознательном правящего класса
Д.С.: В 1990-х годах не было такого страха. Ни у власти, ни у общества. Это был период романтизма, энтузиазма, смелости, творческих проектов. Всё только начиналось, власть и общество друг друга не боялись.
А сейчас страх есть. Чиновник всегда боится сказать что-то не то. Поэтому он и закрывается. Следует поговорке: хочешь выглядеть умным – помолчи. А если заставляют – то неси глупость.
Но когда глава государства требует откровенности, а журналисты продолжают задавать вопросы по актуалке, чиновники демонстрируют естественную реакцию – защититься любыми способами. И для этого придумывают новые инструкции по аккредитации и так далее. Почему? Потому что уже давно понятие "информационная безопасность государства" спутали с информационной безопасностью власти. Всё! Вот она – причина.
Власть – не трогать. Не критиковать. Не задавать вопросы. Их логика проста: мы без вас в курсе, что делать, потому что только мы знаем, как блюсти государственные интересы. Хотя на самом деле это интересы номенклатурные.
Отсюда вытекает вторая большая проблема. Я бы назвал её "кастовое отношение к обществу". Чиновники уже давно воспринимают себя как высшую касту, что порождает снобистско-пренебрежительный подход к людям.
В.Б.: Серик Жумангарин, в бытность вице-министром нацэкономики бросивший в адрес журналистов фразу: "Не бесите меня!", как мне кажется, выступил в роли "коллективного бессознательного" правящего класса.
Д.С.: В этой брошенной сгоряча фразе – вся сущность чиновничьего аппарата. Он высказал то, что думают многие во власти. При этом те, кто находится внутри системы, искренне вообразили себя патриотами – лишь только потому, что содержатся за государственный счёт, не воспринимая себя нанятыми менеджерами, чью работу оплачивают налогоплательщики. Их патриотизм измеряется лишь человеко-часами на рабочих местах, где они целыми днями, в праздники и выходные сидят в чиновничьих кабинетах, пишут доклады, программы, стратегии и думают о народе.
В.Б.: "Утром мажу бутерброд – сразу мысль: а как народ?"
Д.С.: Действительно, "не берегут себя, всё о народе думают". Вот только народу от этого почему-то лучше не становится. Ведь после долгого пребывания в этом замкнутом номенклатурном заповеднике со временем у них атрофируется способность воспринимать другой мир таким, какой он есть.
Они считают, что настоящий мир – их, а то, что за его пределами, – это всё иллюзии, инсинуации, высосанная из пальца критика.
Почему они критику не воспринимают? Потому что уверены: то, что в ней говорится, – это неправда. Потому что считают свою реальность более правдивой, чем наша. Вот и всё.
Приведу пример из фильма "Матрица" братьев Вачовски. Подключённые к суперкомпьютеру люди искренне верят, что их иллюзия и есть реальность, а всё, что происходит в Зионе (последнем подземном городе, где живут сохранившие человеческий разум. – Авт.), – это угроза. И они не могут отключиться от этого аппарата. Не могут и не хотят.
Столкновение Матрицы и Зиона – вот что сейчас мы наблюдаем.
В.Б.: Мне нравится, что мы с тобой от банального "очернения действительности" перешли на высокий философский уровень.
Д.С.: Да уж.
Номенклатурные ниндзя
В.Б.: В западной политической культуре, и даже российской, некоторые нормативно-правовые акты носят имена собственные. Например, поправка Джексона-Вэника названа по фамилиям американских конгрессменов, её предложивших.
Она ограничивала торговлю с государствами, нарушающими гуманитарные права и ограничивающими эмиграцию. Кстати, ей на смену пришёл другой закон США, тоже имеющий псевдоним: Акт Магнитского, предусматривающий персональные санкции в отношении граждан России, несущих ответственность за попрание прав человека.
В Казахстане те, кто занимается законотворчеством, – это клуб анонимных трудоголиков. Никогда не узнаешь поимённо, кто инициировал те или иные нормы, поправки, законы, кто их разрабатывал, кто руководил разработчиками.
Четвёртого марта на круглом столе в Алматы представители медиа пытались узнать у зампреда Комитета информации МИОР Михаила Комиссарова, скорее, даже пытали его вопросом: кто всё-таки придумал и разрабатывает новые правила аккредитации журналистов, кто конкретно занимается дополнениями и изменениями в закон о СМИ?
Он всё ссылался на некую группу, которая затем оказалась как бы и не группой, поскольку официально не оформлена. Но, как партизан на допросе, не выдал ни одного имени. Как думаешь, почему скрываются неизвестные герои? Только ли дело в нежелании брать на себя ответственность?
Д.С.: Это опять же из области номенклатурной психологии: ты должен скрываться за общей массой. Или маской. Размыть личность. Быть ниндзя. Номенклатурным ниндзя. Ты можешь нанести удар, но тебя никто не должен видеть. Главенствует не конкуренция идей во власти, а конкуренция влиятельных теневых связей.
В.Б.: Ниндзя – хороший образ.
Д.С.: В нашем случае это не "самураи", которые служат "господину" – общественным интересам, а своеобразные "киллеры" времени и прогресса, нанятые "конъюнктурой".
Сырыми законами, глупыми поправками, коррупционной деятельностью или функциональной бездеятельностью они убивают хорошие идеи, созидательные инициативы, конкуренцию в разных сферах общественной жизни. При этом многих из них никто не видит, потому что их функция такая – наносить удары незаметно, но чувствительно.
В.Б.: Приходят в чёрном под покровом ночи.
Д.С.: И с дымовой завесой. "Синдром ниндзя" воспитывается и внедряется очень активно. И к вопросу об ответственности. Все же понимают: завтра тебя могут сделать крайним. Поэтому легче скрыться среди группы "думающих о народе" товарищей, чтобы в случае косяков не нести персональную ответственность.
Хотя это не всегда помогает. В условиях доминирования принципа "хороший царь – плохие бояре" всегда должен быть конкретный стрелочник. Помнишь, были прецеденты, когда накладывалось президентское вето на те или иные законопроекты?
В.Б.: Да, было вето на проект пенсионной реформы в 2013 году.
Д.С.: Возьмём хотя бы этот пример. Ведь решение о повышении пенсионного возраста для женщин было одобрено на самом верху. А в процессе его реализации принимал участие довольно большой состав игроков из Администрации президента, правительства и депутатов.
Но там не ожидали такой жёсткой негативной реакции снизу, со стороны общества. Поэтому нашли стрелочника в лице Серика Абденова, "мистера Патамушта", потерявшего свой пост министра труда и социальной защиты. В том числе и по причине уже упомянутого отсутствия опыта работы "в поле".
Президенту пришлось тогда притормозить этот проект и отправить в отставку министра. Но где имена всех тех, кто инициировал этот процесс и поддержал его? Все сделали вид, что не имеют к этой провальной попытке никакого отношения.
Примерно такая же ситуация была с недавней отставкой правительства и формированием "нового-старого" состава. Жертвой критики главы государства стало не всё правительство, а отдельные его представители, через отставку которых попытались выпустить социальный пар, хотя ответственность за провалы несли практически все министры.
Сложилась излюбленная практика, когда те же чиновники и депутаты, кто только вчера активно убеждал всех в правильности государственной политики, после критики Президента начинают петь совсем другие песни. Инстинкт самосохранения заставил гибкость позвоночника постепенно эволюционировать в беспозвоночное поведение.
Продолжение следует
Правила комментирования
comments powered by Disqus