Бунт и кровопролитие в тюрьме Вахдатского района вслед за такими же трагическими событиями осенью прошлого года в худжандской колонии заставляет общество критически подойти к подоплеке этих чрезвычайных происшествий и возможному их повторению.
Подробности трагической ночи с 19 на 20 мая в вахдатской тюрьме, более известной как «Кирпичная зона», ужасают. По версии официальных властей, заключенные из числа сторонников запрещенной в Таджикистане группировки «Исламское государство» подняли бунт в тюрьме, сначала взяв в заложники и казнив трех сотрудников колонии, а затем жестоко расправились с известными активистами ПИВТ, отбывавшими срок в этой же тюрьме, что и привело затем к столь кровавой развязке.
Это уже второй кровавый бунт в тюрьмах республики за последние полгода. Высший политсовет запрещенной вТаджикистане ПИВТ в своем заявлении ставит под вопрос официальное сообщение властей по этому поводу, которое, к слову, было распространено оперативно по сравнению с реакцией на худжандские события. В частности, один из главных вопросов – был ли этот бунт столкновением между заключенными или имела место разборка между различными религиозными направлениями?
Что это было?
В официальном сообщении министерства юстиции названа цель «беспорядков» - заключенные попытались организовать массовые беспорядки и, воспользовавшись этим, сбежать из исправительного учреждения. О том, что и как происходило в этой тюрьме, как разворачивались события, можно судить только на основании официальной версии, и проверить ее достоверность независимыми от государства источниками не представляется возможным.
Некоторые из собеседников Радио Озоди говорят, что официальная версия властей указывает на то, что среди заключенных в вахдатской тюрьме имелись трения между сторонниками и членами ИГИЛ, с одной стороны, и членами других групп и течений, как например, ПИВТ.
Джамолидин Махмудов, бывший член ПИВТ, который в прошлом году освободился после пятилетнего срока из тюрьмы, сказал, что «если конфликт был организован игиловцами или салафитами, то они ненавидят суфистов и сторонников Ирана».
Махмудов отметил, что в тюрьмах обеспечение безопасности и предотвращение попыток побега является ключевым вопросом и поэтому администрация тюрьмы старается держать этот вопрос под строжайшим контролем.
«Однако обеспечить безопасность внутри тюрьмы не удается. Те заключенные, которые объединились, организованны, могут сделать с другими, кто послабее, всё, что хотят, да и запастись в тюрьме ножами и заточками – это не проблема», - сказал Махмудов.
Еще один бывший заключенный, который в этом году освободился из тюрьмы, сказал, что, действительно, имеется некоторое противостояние между осужденными за терроризм и экстремизм и так называемыми “уголовниками”.
По его словам, в тюрьме тех, кто был осужден за террористические или экстремистские преступления, называли «хизбутчиками» (вероятнее всего, от названий движений и партий «Хизб-ут-Тахрир» и ПИВТ (Хизби нахзати исломи), а другие осужденные были «светскими». Собеседник, который отбывал свое заключение в столичной тюрьме на Первом Советском, в беседе с Радио Озоди сказал, что был неоднократно очевидцем стычек между такими группами заключенных, однако за все пять лет своего срока ни разу не видел крупной разборки или драки между ними.
«Контроль за заключенными из этих двух групп был разный. Те заключенные, которых мы называли «хизбутчиками», были под усиленным контролем со стороны администрации. Если с их стороны кем-то допускалось какое-то нарушение внутреннего распорядка, то они сразу же получали наказание. В целом, отношение к «хизбутчикам» со стороны адинистрации в тюрьме было не очень хорошим», - рассказал источник.
Коррупция и пытки – детонаторы «взрыва»
Таджикский исследователь по вопросам религии Фаридун Ходизода говорит, что к любой представленной версии событий в Вахдате относится с сомнением и считает, что «основная причина всех этих событий кроется в коррупции в тюремной системе».
По его мнению, взятки и пытки приводят к тому, что заключенные начинают раздумывать о том, встать ли им на опасный путь или терпеть такое отношение. И поэтому, по мнению Ходизода, корень всех кровавых событий лежит в этих двух явлениях в тюрьмах.
“Эти события, конечно, были спланированы снаружи и тут имеет место коррупция. И если не так, то откуда у заключенных появилось холодное оружие? Это очень большой вопрос», - отметил наш собеседник.
Исправительные учреждения Таджикистана закрыты не только для Международного Комитета Красного Креста, но и для гражданского общества, в том числе для журналистов и правозащитников. Иногда двери тюрем «приоткрываются», но заключенные под строгим контролем адинистрации тюрем отвечают на вопросы представителей прессы или правозащитных организаций.
С этой точки зрения юрист Шокирджон Хакимов говорит, что до тех пор, пока двери тюрем будут закрыты для международных организаций и гражданского общества, мы будем с тревогой ждать подобных сообщений из исправительных учреждений страны.
«В целом нельзя сказать, что в наших тюрьмах царит справедливость и установленный в соответствии с законодательством правопорядок. Для этого необходимо, чтобы помимо контроля со стороны государства был также общественный, гражданский контроль. И поэтому нужно срочно изучить причины и все обстоятельства, приведшие к такой трагедии и дать им правовую оценку. Это уже не первый раз: за последние несколько лет произошло несколько подобных событий. Несмотря на то, что руководство пенитенциарной службы сменяется, это не меняет саму ситуацию в тюрьмах», - считает Хакимов.
Абдурахим Саттор, сын Саттора Каримова, который по версии властей был убит бунтовщиками, говорит, что отец говорил о стычках между заключенными различных течений и групп.
Рустам Азизи, сотрудник Центра исламоведения, сказал, что в программе по противодействию терроризму предусмотрены меры по профилактике и борьбе с этим явлением, однако мероприятий, направленных на реинтеграцию бывших террористов к нормальной жизни и их реабилитацию, не предусмотрено.
«Вся беда в том, что у нас нет программ, как отлучить этих заключенных от террористических течений, как вызволить их оттуда. И именно поэтому мы либо упреждаем, либо боремся с терроризмом. И когда таких преступников задерживают, предусмотрено лишь лишение свободы, а программ, как реабилитировать этих людей, у нас нет. Мы должны работать над этим», - сказал Азизи.
Фаридун Ходизода также отметил, что было бы лучше, если бы заключенные, осужденные за терроризм и экстремизм, содержались бы отдельно от других заключенных.
«Нужно беспристрастное расследование»
Министерство юстиции в своем заявлении отметило, что расследованием событий в вахдатской тюрьме занимается Генеральная прокуратура. Диловар Файзализода, пресс-секретарь Генпрокуратуры, сказал, что причины произошедшего бунта в настоящее время расследуются следователями прокуратуры.
Однако некоторые из правозащитников считают, что для всестороннего и объективного расследования событий 19 мая необходимо «проведение беспристрастного расследования гражданского общества».
Махмурод Одинаев руководит общественным объединением «Комиссия по защите прав заключенных и борьбе с пытками в таджикских тюрьмах». По его словам, должна быть назначена независимая комиссия с участием правозащитников и общественных активистов, которым должны предоставить доступ в вахдатскую тюрьму и дать возможность свободно беседовать с заключенными.
Одинаев уверен, что объективное дознание и анализ произошедших событий может помочь выявить их причины и содействовать тому, чтобы в дальнейшем они больше не повторялись. Он сказал, что все знают о негативных являниях и нарушениях прав заключенных в тюрьмах, и поэтому такое положение нужно срочно исправить.
Те, кто предлагает сделать прозрачной для общества проверку и расследование событий в вахдатской тюрьме, едины в одном: их предложения направлены на то, чтобы не допустить впредь подобных трагедий.
Правила комментирования
comments powered by Disqus